Вера Чиркова - Потомственная ведьма [litres]

«Это я что, жалею себя, что ли?» – привычно возмутилась, обнаружив текущие по щекам слезы.

Вот еще, больно нужно. Я кто, Бабка-ёжка или барышня кисейная?

Решительно поднесла ко рту флакон и, запрокинув голову, сделала первый небольшой глоток.

Потом второй, третий…

– Вия, – подскочивший ко мне Атаний теребит за рукав, – подожди! Не пей!

– Почему? – Отняв наполовину пустой флакон от губ, вижу умоляющий взгляд зеленых глаз.

– Ему оставь, – указал лесоруб на безжизненное тело мага, но я и сама уже отчетливо поняла, что это лучший выход.

Волшебный сок дроба поднимет мага лучше всякой живой и мертвой воды. Жаль только, я не знала этого раньше.

Опустившись на колени рядом с гномом, одной рукой осторожно приподнимаю голову любимого, другой подношу к посиневшим губам флакон. Стараясь не пролить ни капли, бережно вливаю в рот драгоценное снадобье.

Оно уходило в умирающего бесследно, словно вода в песок, а как только последняя капля коснулась бледных губ, флакончик вспыхнул зеленым светом и исчез. Просто растаял между моими пальцами и лицом Гарона.

Соединив меня с магом этой вспышкой, словно незримой нитью. И это было так правильно и так замечательно, что я на миг забылась, гладя кончиками пальцев твердо очерченные губы, в которые понемногу возвращалась жизнь.

И тут же осадила себя, с усилием отдернула руку, распахнула глаза и столкнулась с умиленным взглядом лесоруба.

– Атаний, – позвала гнома приторно-ласковым голосом, – ну-ка объясняй, что все это значит и зачем ты это сделал?

А сама уже понимала проснувшимся в мозгу чужим знанием, что значит в дивном лесу ритуал разделения последнего, третьего, бокала. Но решила, что выслушать Атания все равно не помешает для полноты картины.

– Вия…

И почему мне так не нравится его виновато бегающий взгляд?

– Не стесняйся, Атанчик, рассказывай, – с ядовитой лаской подбадриваю гнома.

– Он ни в чем не виноват, – не выдержала Кинна. – Он просто не так все понял. И тебя спутал. Я никогда не…

– Не нужно, Кини, я сам могу за себя ответить, – мягко обнял ее за плечи лесоруб. – Вия, я тогда, на поляне, подумал… что Кини… это…

– Ты подумал, что я заигрываю с твоим другом, – снова вмешалась ведьма. – А я просто рассказывала ему, как проще восстановить энергию, ведь он никогда не жил так подолгу вдали от леса. А после той ночи был совсем пустой.

– После какой такой ночи? – не поняла я.

– После той, когда он тебя нашел и издали внушил тому меховщику, что редкую кошку выгоднее продать живьем.

– Стоп. А вот отсюда поподробнее.

До этого времени я была твердо уверена, что спас меня Атаний. А расспрашивать о деталях не стала по вполне понятным причинам: сначала мне было просто не до того, а потом вообще стало все безразлично.

– Ну куда еще подробнее? – непонимающе вылупилась ведьма, но наткнулась на мой строгий взгляд и, вздохнув, принялась рассказывать: – Ты ушла и не вернулась, а мы не знали, где тебя искать. Да и боялись после того случая соваться в деревню… А потом прилетел Гарон. Он издали почувствовал, что с тобой что-то неладно, и спешил со всех сил.

– Откуда, из Дарота? – презрительно фыркнула я, припомнив жгучую обиду, которую нанес мне маг своим побегом.

– Не был он в лесу, – осуждающе смотрит на меня лесоруб. – Не смог уйти насовсем. Все время следом за нами летел.

– Так почему же не вернулся? – еще вредничаю я, но уже понимаю – потому и не вернулся, что не смог перебороть себя.

Да и моих упреков выслушивать не захотел. Хотя, возможно, я и не стала бы тогда его упрекать. Не знаю.

– Вот он и нашел, где тебя держат, – не обращая внимания на мой последний вопрос, спокойно продолжает рассказывать Кинна. – И нас туда провел. А пока шли, все время внушал меховщику… ну, про это я уже говорила. А утром он хотел уйти. Чтобы лететь, у него было очень мало магии. Вот я и пыталась уговорить. Видела же, как ты переживала, когда не нашла его на стоянке. А насчет всего остального… мне с первого дня Атаний нравится. Очень. К тому же вставать между вами я никогда не собиралась, мы, ведьмы, вообще никогда друг дружке дорогу не перебегаем. Да и пустое это, он, кроме тебя, никого вокруг не видит. Неужто сама не замечаешь?

Кинна испытующе смотрит на меня, словно вопрошая, поверила ли я ее рассказу.

«Конечно, поверила», – не желая мучить верных друзей, кивнула я.

Новые силы, вызванные к жизни выпитым соком дроба, пробудили во мне необычные способности и возможности. Но другим человеком я при этом не стала ни на грамм. Даже слегка смешно и неловко вспоминать теперь свои панические мысли и прощание с жизнью.

А еще появилось понимание, что рассказ хозяйки про последствия третьего бокала был последней проверкой. Не тянет меня срочно ринуться в лес, не стала я его неизменной составляющей. Да и желание вернуться домой ничуть не потускнело в душе. Вообще все стало проще и понятнее, наполняя душу и сердце необычайной легкостью и уверенностью. И только тревога за Гарона стала еще сильнее.

Нет, не за здоровье, я почти физически ощущала, как срастаются обожженные ядовитым огнем сосуды и ткани, как выравнивается дыхание и пульс. Теперь я тревожусь лишь о том, как он воспримет мой поступок, поверит ли, что сама хотела разделить с ним волшебное снадобье, а не сделала это по просьбе Атания?

И захочет ли отправиться со мной на Землю, если ему так трудно прожить без любимого леса даже в своем мире?

– Повелительница! – рухнула рядом со мной на колени женщина, рыдавшая над Корделиусом. – Не откажи в просьбе!

– Ты уверена, что хочешь моей помощи? – Против воли мой голос ровен и холоден, и в нем звенят интонации хозяйки леса.

– Уверена, госпожа.

– Не зови меня так. Я такая же ведьма, как и вы. Тем более вы вернули мне свободу. Но прежде чем я приму решение, тебе придется рассказать мне всю правду.

– Я расскажу. Все, ни капли не утаю. Вот только он не доживет… – Голос просительницы срывается в рыдание.

– Вия, они сразу, добровольно решились нам помочь, – волнуется за моим плечом Атаний.

– Ладно, – соглашаюсь, чуть помедлив, пользуйтесь тем, что сегодня я добрая.

Уже почти полчаса.

Но первым делом я все-таки отлевитировала на ближайший диванчик Гарона и убедилась, что его голова удобно лежит на подушке, выращенной мной попутно из ближайшего букета.

А уже потом, погладив мимоходом зеленоватую волну рассыпавшихся волос, направилась к бывшему жениху.

Корделиус действительно очень плох, это я увидала сразу, как подошла. Как и заклинание, которым ударил его Гарон, – «цветочную пыльцу». Типичное даротское заклинание, неудивительно, что мой земляк не сумел его нейтрализовать.

Небрежное движение рукой, и последствия «цветочной пыльцы» ликвидированы. Теперь нужно лишь немного времени, чтобы маг пришел в себя.