Александра Лисина - Попутчик

Темный эльф только раз пробежался глазами по широкой полосе выжженной земли, отделяющей заставу от леса, и признал, что это – абсолютно оправданная мера. Уж если там цветочки готовы в любой момент показать зубы, то звери и подавно сожрут и не подавятся. И пусть лучше огонь опалит ни в чем не повинный росточек, чем подпустит под его прикрытием дюжину притаившихся тварей.

Мысленно передернув плечами, Таррэн постарался поменьше думать о том, что скоро ему придется войти в этот ад. Думать об этом было неприятно. Неуютно. Но пока он мог себе позволить отвлечься и нашел гораздо более увлекательным изучение быта суровых Стражей, чем любование на смертельно опасный лес, с которым очень скоро придется столкнуться лицом к лицу.

Урантар прервал Таррэна в тот момент, когда он размышлял, что человеческая застава чем-то смахивает на громадный муравейник. Сейчас, когда солнце поднялось высоко, в обширные внутренние дворы (первый, где расположились конюшни, уже знакомый «полигон», кухня и подсобные помещения, и второй, где, по-видимому, было принято спать, есть и отдыхать) выбралось немало народу. Где-то неподалеку бодро стучали невидимые топоры, снова возобновился грохот молотов в маленькой кузне, послышались многочисленные голоса, которых вчера так не хватало. Пару раз даже промелькнула сгорбленная старушечья фигурка – маленькая, сухонькая и явно направившаяся к кухне. А когда окончательно рассвело, местный «лабиринт» заметно оживился от высыпавшей туда молодежи – среди Стражей оказалось на удивление много юных лиц. Причем последние затеяли на «полигоне» игру в догонялки на выбывание. И теперь некогда спокойный двор превратился в настоящий бедлам, в котором одновременно бегали, прыгали, скакали и почти летали около трех десятков взмыленных, но ужасно довольных собой парней, пытающихся угнаться друг за другом и творящих ради этого сомнительного удовольствия такие сумасшедшие сальто и кульбиты, что все акробаты Лиары могли со стыдом уходить на покой: до молодых Стражей им было ой как далеко.

– Любуешься? – хмыкнул Урантар, проследив за взглядом эльфа. – Молодежь. Развлекаются, пока есть время. Как тебе наш лесок?

– Ничего. Симпатичный.

– Ха-ха, да ты шутник! – неподдельно развеселился Страж.

Таррэн только усмехнулся и в который раз за утро покосился в сторону фонтана: там, что удивительно, до сих пор было очень тихо. Возле погруженного в дремоту домика не метались суетливо люди, не устраивали никаких шутливых потасовок озорные юнцы. Не гремели ведрами поварята. И вообще, Стражи старались миновать погруженный в тишину уголок с максимально возможной скоростью. Немногочисленные воины, которых волею судьбы заносило в окрестности фонтана, отчего-то мгновенно замолкали, приметив небрежно присевшую на бортик фигуру Гончей. Вежливо кивали издалека, выразительно косились на свесившиеся с крыши когтистые лапы хмер и ретировались, изредка перебросившись с караульным парой негромких слов.

А Гончая терпеливо ждала.

За все время, что Таррэн внимательно изучал окрестности, незнакомец ни разу не покинул площадь у фонтана, неотрывно бдил, выжидательно посматривая по сторонам, лениво жевал сухую травинку, время от времени вставал, чтобы размяться, и при этом до дрожи напоминал свирепого цепного пса, чутко сторожащего вверенное ему добро. Матерого, преданного и лютого пса, не намеренного бросать свой важный пост ни при каких обстоятельствах.

– Кто это? – спросил эльф, изучая Гончую.

– Шранк. Что, уже успели пообщаться?

– Немного. У Гончих он ведущий?

– Нет, – странно улыбнулся Урантар. – Скорее заместитель, но хватка у него железная. Постарайся лишний раз его не раздражать: у Шранка весьма неуживчивый характер, а угомонить его стоит большого труда даже мне: Гончие, как ты знаешь, не подчиняются никому, кроме своих вожаков. А потому строптивы, своенравны и, поверь, очень опасны. Но моих псов он водит в рейды почти пять лет и ни разу не подвел. Очень хороший боец.

– Что значит твоих? – изумленно переспросил эльф, невольно отвлекшись.

Седой тонко улыбнулся:

– Ну, я же говорил, что это моя застава.

Таррэн ошеломленно моргнул и резко выпрямился: да, когда-то говорил, но эльф никак не думал, что понимать выражение «моя» следует буквально!

– Так ты… воевода, что ли?!

Страж улыбнулся шире и вдруг лукаво подмигнул:

– Последние десять лет. А по совместительству еще и вожак Волкодавов, за тем редким исключением, когда ухожу в рейд или в горы. Чего ты так удивился? У нас слишком важное дело, чтобы доверять его кому попало, так что можешь считать, что вам в качестве сопровождающих выделили самых лучших. Конечно, для пределов нас с малышом будет маловато, но я за тем к тебе и шел, чтобы поговорить о предстоящем деле. Особенно о том, кого еще стоит с собой взять.

Темный эльф хмыкнул: вот так новость. Оказывается, дражайшее величество все же – знатный интриган. Но, надо отдать ему должное, он сумел собрать воедино лучших своих воинов, выцарапал из светлого леса аж двух хранителей трона, приставил к ним в качестве наблюдателей своенравных Стражей и, чтобы быть совсем уверенным в благополучном исходе, разрешил снять с заставы ее ценнейшие достояния – хмер.

– Выходит, в Проклятый лес пойдут еще Гончие? – сделал правильный вывод эльф.

– Без них я туда даже носа не суну, – серьезно кивнул Урантар.

Таррэн с нескрываемым интересом посмотрел на резвящихся парней, пытаясь разглядеть, есть ли на ком знакомая метка Гончей. У Сторожей, он знал, метка иная – острый клык, насквозь пронзающий, подобно наконечнику стрелы, тонкий листок ядовитого плюща. А Волкодавы выкалывали на предплечьях хищно оскаленную собачью пасть, держащую в зубах отточенный меч. У Седого тоже нашлась такая метка, только на левом плече, но она во время долгого пути почти всегда была скрыта рубахой, из-за чего и возникло некоторое недопонимание.

– Кто-то из молодежи? – рискнул предположить он, но Седой качнул головой:

– Нет. Только проверенные люди.

– Не те ли, случайно, что все утро глаз с меня не спускают?

Урантар живо повернулся и пошарил вокруг настороженным взглядом.

– Внизу, у лестницы, – любезно подсказал эльф. – Вон тот, белобрысый со сломанным носом. И другой, в тридцати шагах левее, что сторожит второй спуск отсюда. Еще один – справа от тебя, сидит в тени и старательно прикидывается спящим. А вон те двое уже минут двадцать перемывают мне кости и думают, что отсюда их не слышно. Это не считая твоего Шранка, что торчит у фонтана как приклеенный, и его… наверное, напарника? Да-да, тот глазастый парнишка у перил. Они там раньше вместе торчали, а теперь второй ходит вокруг меня кругами, как голодная хмера. Кого, интересно, надо благодарить за такую трепетную заботу? Тебя? Или они все это сами устроили?