Андрей Лазарчук - Опоздавшие к лету [сборник]

Из окошечка рукояткой вперед просунулся револьвер. Андрис взял оружие, наплечную кобуру, патроны.

– Расписаться? – спросил он.

– Не надо, – сказал Юсуф. – Я сам. Потом.

– Спасибо, – сказал Андрис.

– Пойдемте к летчикам, – сказал Юсуф.

Они обошли здание и через проходную вошли во двор. Заходились в лае собаки. Андрис на ходу подгонял кобуру. Три вертолета стояли на площадке, винт одного еще медленно вращался. Летчики сидели на корточках около него и курили.

– Хевель, – позвал Юсуф, и один из летчиков, маленький, коротконогий и длиннорукий, похожий на обезьяну, обернулся и шагнул навстречу, пряча горящую сигарету в карман кожанки.

– Здесь Хевель, – сказал он глухо.

– Что там? – спросил Юсуф.

– Как было, – сказал Хевель. – Полные улицы. Все на улицах.

– Пожары?

– Больших нет. Несколько горящих машин, и в парке какие-то постройки горят.

– Понятно. Дай-ка карту… вот, видишь – семнадцатое общежитие. Надо туда забросить человека.

– Только забросить? – спросил Хевель.

– А? – Юсуф посмотрел на Андриса.

– Да, – сказал Андрис. – Дальше я сам.

– На крышу, – предложил Хевель. – Больше некуда – деревья везде, столбы…

– На крышу – то, что надо, – сказал Андрис.

– Тогда полетели, – сказал Хевель.

– Только незаметно, – сказал Юсуф. – Без огней, без фар…

– Еще советы будут? – ощетинился летчик.

– Ладно, не обижайся, – сказал Юсуф. – Удачи, ребята…

Андрис осторожно, на ощупь, спускался по лестнице. Особых перепадов температур тут не было, инфракрасные очки особой четкости не давали, и он не снимал их только из предосторожности – вдруг где-то кто-то затаился в темноте. Весь студгородок был обесточен, оказывается, еще с полуночи, и сверху это выглядело очень эффектно: черные острова кварталов, между которыми текут огненные реки. Хевель был ас: он высадил Андриса на крышу общежития с первого захода, пройдя над ней впритирку, – Андрис шагнул с лыжи, пробежал несколько шагов и остановился; невидимый вертолет, обдав его ветром, уходил куда-то вбок и вверх – Андрис напряженно прислушивался, но так и не смог определить направление звука – странное эхо… Теперь Андрис спускался вниз по темной лестнице, считая этажи: третий… второй… первый… Ниже лестница не вела, вход в подвал был где-то в другом месте. Андрис постоял, осматриваясь. Прямо перед ним был маленький холл, пустая застекленная будка вахтера и наискосок – тамбур входной двери. Потом сверху донеслись шаги. Шли двое, мужчины, шли уверенно и быстро. Стараясь не шуметь, Андрис отступил в правый коридор, нащупал дверную нишу, вжался в нее. На лестнице появились отблески света. Донеслись обрывки разговора: «…не совсем то, я тебе клянусь…» – «…с Мэгги и раньше было, у нее мозгов…» – «…а эти орлы? Отрапортовали – и до утра?…» – «…не пробиться через все, тем более с таким грузом…» – «…ох, Люб, мне бы твое спокойствие…» Андрис весь обратился в слух, но больше ничего не услышал, двое прошли мимо него и пересекли холл – Андрис думал, что к выходу, но нет: зазвенели ключи, он выглянул – отпирали дверь, расположенную симметрично входной двери в другом углу холла, – понятно, понятно… да: шаги по лестнице – вниз – гулко… он скользнул следом – из-за приоткрытой двери несло холодом и сыростью.

Подвал…

Он взвел курок револьвера и стал спускаться. Как всегда в таких случаях, откуда-то взялась кошачья ловкость и обращенность в слух. Лестница кончилась, дальше был низкий дверной проем и пустота. Ярко светились проходящие под потолком трубы. Два силуэта с не очень яркими пятнами огня в руках стояли, склонившись над чем-то; звякало железо. Еще замок, понял Андрис. Открыли. Клубящийся свет за дверью. Андрис снял очки.

Черно, и только прямоугольник двери выделяется – за ним движутся блеклые световые пятна. Шаги. Опять железо – скрип, визг, – решетка?

Да, решетка. Как во сне: подумал о решетке и тут же оказался возле нее. Ноги – сами… Так. Дальше, как наверху: коридоры налево и направо. Шаги – направо. Направо… Андрис протиснулся в узкую щель – разгильдяи, оставили щель, – если бы закрыли совсем, было бы худо – хорошо, что разгильдяи, хорошо… Они опять зазвенели ключами, куда-то входили, бубнили неразборчиво голоса… потом что-то сказала Марина. Он не слышал, что она сказала, но голос узнал – сердце бухнуло и заворочалось болезненно, не давая вздохнуть. Он простоял минуту или две, давая себе передышку. Потом пошел на голоса.

Они стояли перед ней, держа ее в перекрестии лучей фонариков, и что-то говорили, а она что-то отвечала, но Андрис не понимал ни слова, настолько это было не важно… надо было брать обоих… надо… как? Было бы светло – глядящее в глаза дуло «магнума» парализует лучше, чем газ «Ви-экс». В темноте этот номер не проходит. Кроме того, не исключено, что у ребят фонарики-«глушилки». Даже при солнечном свете разрядная вспышка такого фонарика в лицо обездвиживает секунд на десять… Рука Андриса вдруг сама собой протянулась к висящему в проушине замку. Старинный замок весом чуть меньше килограмма. Еще не до конца понимая, что он собирается делать, Андрис тихо вынул замок из проушины, взвесил в руке и не слишком сильно, чтобы не убить, запустил им в затылок того парня, что стоял справа. Промахнуться он не мог и увидел: один световой конус качнулся и скользнул вниз, растекаясь треугольным пятном на полу, – сам Андрис в прыжке достал второго парня, оглушил рукояткой револьвера и, не удержавшись на ногах, растянулся на полу рядом с ним.

Не бойся, громко сказал он, это я. Своего голоса он не услышал – как и ответа Марины. Не терять темпа! Он дал Марине фонарик – свети! – и увидел, что руки ее скованы. Парней он положил рядом лицом вниз и связал их же ремнями, связал жестоко: правую руку с левой ногой, загнутой назад. Один из парней застонал, заворочался; второй только напрягся – молча. Потом он обшарил их. У обоих были пистолеты с запасными обоймами – карманные браунинги калибра шесть с половиной. Были записные книжки, кошельки – это Андрис забрал. У одного была связка ключей, у другого – универсальная автомобильная отмычка. В связке Андрис нашел ключик от наручников, снял их с Марины – она сказала что-то, он не понял, – наручники были с цепью, для сковывания попарно. В углу от пола до потолка проходила какая-то труба. Он подволок парней к трубе, просунул цепочку под нее и защелкнул браслеты на левом запястье каждого. Вот теперь можно было перевести дух.

– Ты не испугалась? – Он присел рядом с Мариной.

– Я говорю: ты опять меня спасаешь, – сказала она, и голос ее был странный.

– Да.

– Бедный ты мой, – сказала она. – Бедный, бедный…

– Почему?

– Пойдем отсюда.

– Дать тебе пистолет?