Ольга Валентеева - Чудовище в Академии [litres]

Всего один удар молнии – и арранец приземлился на поле, чтобы больше не подняться. Кто-то зааплодировал. Кто-то возмущенно завыл. Но большинство зрителей сохраняло молчание, и вскоре над полем повисла оглушительная тишина. Шип подошел к противнику и подал тому руку, помогая подняться. Арранец с трудом встал, улыбнулся и махнул одногруппникам, что он в порядке. Но судьба проигравшего мало кого волновала. Все ждали, чем закончится совещание жюри.

Ждали зрители, студенты, даже Дар и Кэрри. Я видел, как сосредоточенно крон смотрит на председателя жюри. Таким взглядом и убить можно.

– Мы приняли решение, – наконец взял слово дан Лессан. – Арранская магическая академия – пять баллов.

Тридцать! Нам их не достать. Хотя бы третье…

– Ладемская магическая академия – двадцать два балла за поединок и… – Лессан сглотнул, – десять баллов за полную победу.

Тридцать два балла. Я не ослышался? Внутри что-то оборвалось и ухнуло. Тридцать два. Второе место?

– У него нет браслета, – раздалось со стороны Арранской академии.

– Нет браслета? – подхватил кто-то в зале.

Судьи переглянулись.

– Что ж, это меняет дело, – просиял Лессан.

– В чем? – голос Дара мигом перекрыл шум толпы. – Господин эр Илиан, был ли причинен какой-либо вред вашему здоровью?

– Нет, – честно признал арранец. Все-таки неплохой парнишка.

– Так в чем вопрос? – Дар перевел тяжелый взгляд на Лессана.

– Ни в чем, – гаркнул тот.

Мне внезапно стало весело. Председатель совета жюри сорвался, как мальчишка. Накричал на крона. Позор, да и только.

– Что ж, – распорядитель турнира вышел на середину поля, – по результатам практической демонстрации своих умений команды расположились следующим образом. Первое место – Вернальская магическая академия, второе место – Ладемская магическая академия, третье место – Арранская магическая академия, четвертое место – Меремская магическая академия и пятое место у Приграничной магической академии. Поздравляю победителя!

Зрители зашумели, засвистели. На поле полетели мантии, свитки – все, что попалось зрителям под руку. Кто-то приветствовал вернальцев, кто-то ругался в голос. А мы со студентами смотрели друг на друга, не в силах поверить, что пробились в тройку лидеров. У Лессана хватило совести судить по чести?

Мы бросились прочь с трибуны, чтобы перехватить Шипа у самого поля. Первокурсники обступили его стеной. Они кричали так, что закладывало уши. Казалось, еще минута – и разорвут Шипа на части. Профессора пока скромно стояли в стороне.

– Профессор Аль, профессор Владис, – Шип наконец-то вырвался из дружеских объятий, – спасибо!

– За что? – спросил я. – Что заставили сражаться в твоем состоянии?

– Что верили в меня, – улыбнулся парень, и его угрюмое лицо изменилось до неузнаваемости.

Он обнял нас с Владисом разом. Так крепко, что воздух вышибло из легких. Я уже и сам забыл, когда последний раз так радовался. Мы хохотали, как трое сумасшедших. Не знаю, сколько бы длился этот приступ веселья, если бы Шип не заметил кого-то у меня за спиной. Парнишка мигом переменился в лице. Я обернулся – надо же, сам Ирвин дан Велеор. Стоит признать, они с Шипом были похожи.

– Я догоню, – сказал нам Шип, намекая, что неплохо бы нам убраться.

Студенты поняли намек и поспешили прочь. Мы с Владисом сделали вид, что тоже. Но я тут же вернулся, нацепив иллюзию. После ночного нападения не стоит оставлять Шипа наедине с папашей. Владис тоже задержался. Только он не подходил на близкое расстояние, готовясь в любой момент броситься на помощь студенту. Я накрыл его иллюзией – нечего щеголять постной физиономией. Пусть побудет розовым кустом.

– Господин дан Велеор, – склонил голову Шип.

– Висент. Значит, и правда ты, – хмуро заговорил его отец. – Я не мог поверить.

– Поверил? – в голосе Шипа слышались нотки иронии.

– Да. Слышал, на тебя напали.

– Не с твоей ли руки? – поинтересовался парень.

– Нет. К чему мне это? – удивился Ирвин.

– К тому, что я получил от тебя записку и пришел в сад на встречу с тобой, – Шип ему не верил. Это было видно даже мне.

Ирвин казался искренне изумленным. Играет? Или действительно не имеет к нападению никакого отношения?

– Я этого не делал, – холодно сказал он.

– Хочется надеяться, – кивнул Шип. – Теперь прости, мне пора.

– Постой, – отец ухватил его за локоть. – Хотел сказать, что… я рад твоей победе. Это был достойный бой.

Я не ослышался? Папаша Шипа беспокоился?

– Спасибо, – ответил Висент. – И спасибо, что судили честно.

Ирвин покраснел. А Шип развернулся и пошел к особняку, на ходу шепнув розовому кусту:

– Профессор Владис, вы бы лучше отдохнули, а не торчали здесь.

Я быстро снял иллюзию. Обогнал их по тропинке и ждал у дверей особняка. Что ж, сейчас есть повод для торжества. Но уже завтра начнутся теоретические соревнования. И что-то мне подсказывало, что, хоть они и менее рискованные, на справедливость все равно рассчитывать не приходится.

Владис

Я никак не мог поверить во второе место. После всех несправедливых решений и нападения на Шипа ожидал чего угодно, только не этого. Не будь Шипа среди нас – мы бы проиграли. Окончательно и бесповоротно. Тем не менее к сладости победы примешивалось еще одно чувство, которого давно не испытывал, – страх. Когда Шип почти полностью опустошил мой резерв, я вдруг понял, что смертен. Что меня защищает только магия. Убери ее – и мне конец. Страх смерти… Так вот какой он. Когда каждой клеточкой тела хочешь одного – жить.

Мне нужно было отвлечься. С кем-то поговорить. Студенты и профессора собрались в гостиной. Шумели, обсуждали грядущий теоретический тур, спорили. Поздравляли друг друга. Я побыл с ними не больше получаса и оставил под присмотром Дагеора, который запретил кому бы то ни было выходить из отведенных комнат. Впрочем, меня этот запрет не касался. Поэтому, как только стемнело, я выскользнул из комнаты и спустился на первый этаж.

В парке было свежо и тихо. Все готовились к следующему этапу. Не до прогулок под луной. Если бы не беда с Шипом, мой план осуществился бы еще накануне. Но сегодня ничто не должно помешать. Я создал легкую иллюзию – самую простую из возможных – и тенью прокрался под окна Кэрри. Мне надо было увидеть ее. Поговорить с ней. Потому что кто-то другой не смог бы меня понять.

Окна я вычислил еще в первый день. И отметил лозу дикого винограда, оплетавшую стену живым ковром. Поэтому в два счета забрался на балкон и приник к стеклу. К моему счастью, Кэрри была одна. Она сидела у зеркала в домашнем платье и расчесывала гребнем волосы. Кронна казалась усталой. Под глазами пролегли тени. Понятное дело, Кэрри переживала за ребят, за Аля, который когда-то был ее куратором. Эта тревога явственно читалась у нее на лице.