Анна Кувайкова - Мантикора и Дракон: Вернуться и вернуть. Эпизод I [litres]

Я отстранился, впиваясь взглядом в бледное лицо. Судорожно вздохнул и коснулся губами её лба, шепча в ответ:

– Не говори так… Ты – моё сердце. Моя душа. Моё небо… Ты для меня всё… И ты нужна мне больше, чем моя жизнь… Мне и нашему сыну…

– Знаю. – Слабые непослушные пальцы зарылись в мои волосы на затылке, легко, невесомо поглаживая. Корана закрыла глаза, словно собираясь с духом, а потом едва слышно проговорила: – Я тоже скучала, дракончик… Я тоже…

– Живая… – перехватил я её запястье и прикоснулся к нему дрожащими губами, улыбаясь.

– Живая. Даже относительно целая. – Кривая, болезненная гримаса и тихий вздох. – Правда, на подвиги вряд ли сгожусь…

– Кора…

– Да и один белобрысый гад мне ещё выскажет свои «фи» в очень нелицеприятной форме…

– Кора.

– И супружеские обязанности исполнять пока что не получится…

– Кора! Это тут при чём?!

– Я о ведении хозяйства. – Тихий смешок и едва уловимые искорки веселья в карих глазах. Тонкие пальцы прочертили линию по моей щеке, и Корана поинтересовалась как бы невзначай: – А ты о чём подумал, любитель мертвяков?

– Ты невозможная… – простонал я, обнимая её за талию, притягивая к себе на колени, бережно, осторожно, старательно укутывая своей силой и не имея желания отпускать её куда-то. Не в ближайшую пару лет, а то и десятилетий точно.

– Поверь моему опыту, дракончик, нет в мире ничего невозможного. – Тёплые сухие губы коснулись моего виска. Кора вздохнула и обняла меня за шею, спрятав лицо на моём плече. – Если ты охренел в достаточной степени и потерял всякие остатки уважения к сильным мира сего…

– Упрямая человечка, – произнёс я с укором. А сам улыбнулся, глупо и счастливо, даже не сопротивляясь, когда внутри стал нарастать новый вихрь эмоций, грозя сорвать последние, жалкие остатки самообладания.

Зачем? Ведь можно быть любым для учеников и соратников, для друзей и своей семьи. Сильным, могучим, непоколебимым и уверенным в себе. Можно быть разгневанным, неуступчивым, хладнокровным… Любым. Только не с ней. Не с Корой. С ней я уже не мог притворяться тогда и тем более не могу притворяться сейчас. Тем более после того, как потерял её и обрёл вновь. При одной только мысли о том, чтобы солгать…

Хватит. Однажды я промолчал, не посчитав нужным озвучивать очевидные для себя вещи. Как итог, смог прикоснуться к ней лишь спустя пять долгих лет, пропустив рождение сына, его первые неуверенные шаги и то, как встаёт он на нежное, неустойчивое крыло. А после и того не лучше, повёл себя как наивный глупый дракон, решив, что связавших нас уз будет достаточно… Верх идиотизма, как сказал бы мой брат, тогда как я думал, что этого хватит, дабы всегда знать, где она и что с ней. Да ещё и позволил ей оградиться от себя. Как результат, любимая женщина мертва, а сам я не то что спасти – попрощаться с ней не успел. Только чудом следом не отправился, потерявшись в собственном горе.

Я недовольно фыркнул и едва заметно мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Хватит. Я уже не настолько юн, чтобы по три раза повторять пройденный материл. Больше никаких недомолвок, тайн и обмана, даже из самых лучших побуждений. Хочется Коране того или нет, но теперь за ней по пятам всегда будет идти огромный многотонный ящер. И выпускать её из поля зрения у меня нет никакого желания. Знаю я её… Отпустишь – и снова найдёт какие-нибудь приключения!

– Может, и упрямая… – задумчиво протянула Корана, перебирая мои волосы на затылке. В груди от этих лёгких прикосновений зародился тихий рокот, отдалённо напоминающий ласковое мурлыканье. – Главное, что любимая!

Я вздохнул, отстранившись и заглядывая ей в глаза. Прижался лбом к её лбу и тихо, но веско заметил:

– Самое главное для дракона – небо. Бездонное, безмолвное, безжалостное… Но единственное и неповторимое. Родное. – Тихо выдохнул, на мгновение прикрыв глаза, прежде чем закончить свою мысль. – Ты – моё небо, Корана. Ты манишь, притягиваешь и не отпускаешь, навсегда поймав в свои сети свободы и недосягаемости. Но знаешь что, упрямая человечка? – хмыкнул, поглаживая большим пальцем её щёку.

– Что? – легко улыбалась она, смотря на меня доверчиво, открыто, с нежностью и тоской.

– Я не имею ничего против такого положения вещей. – Я коснулся губами кончика её носа, вновь заключая женщину в свои объятия. Закрыл глаза и стал баюкать лёгкое, хрупкое тело, укутав в плотный кокон своей магии. – И не знаю, кого из Хранителей благодарить за такой подарок…

– Скорее уж Древних, – хмыкнула Корана, и в голосе её послышалась лёгкая ирония пополам с грустью. Немного помолчав, она едва слышно шепнула: – Прости меня… Я так перед вами виновата… Я…

– Тихо, – шикнул, недовольно поморщившись. – Не надо, теперь всё позади. Позади ведь?

– Да, теперь всё будет хорошо… – расслабилась она, обнимая меня и прижимаясь щекой к плечу. – Теперь всё обязательно будет хорошо, дракончик.

Я молча кивнул, отгоняя и страх от того, что едва не убил её собственными руками, и горечь от понимания, что сдался, испугался и не стал идти дальше, хотя мог бы найти её гораздо раньше. Толку-то жалеть о том, что не сделал? Тем более сейчас, когда половина твоей души рядом, в твоих объятиях, доверчиво прильнула к груди и закрыла глаза, позволяя хранить и оберегать такое бесценное сокровище.

– Всё хорошо, – повторил я за ней, сдвинувшись в сторону и устраиваясь поудобнее на больничной койке, улыбаясь сам не зная чему и не видя преград для личного, такого безграничного счастья.

Плевать, что со стороны я выгляжу безумцем, прижимающим к себе чужую, неизвестную женщину. Плевать, что мы с ней на пару разгромили один из учебных классов и теперь по Академии поползут самые невероятные слухи, какие только можно представить. Плевать, что где-то рядом ошивается один небезызвестный мне чешуйчатый сородич, явно намеревающийся потрепать нервы окружающим и повеселиться за чужой счёт. И именно его магию, её привкус я ощущаю на своей любимой женщине. Плевать. Мне искренне, совершенно беззастенчиво на это всё плевать с самой высокой колокольни нашего мира. Пока она рядом со мной, пока мы разделяем наши чувства вот так на двоих… Пока мы вместе и рядом наш ребёнок… Всё непременно будет хорошо. Иначе просто не могло и не может быть.

– Глупая… – Звук удара гулким эхом разлетелся по коридору, вспугнув парочку летучих мышей. Но даже их визг не смог оторвать меня от сеанса мазохизма, исполняемого с особым старанием и прилежанием. – Глупая… – Ещё один удар поднял небольшое облако пыли, рухнувшее на мою бедную голову вместе с каким-то мусором, завалявшимся на деревянных балках под потолком. – Глупая женщина! – Тут я от всей души приложился о каменную стену аж целых три раза.