Анна Кувайкова - Мантикора и Дракон: Вернуться и вернуть. Эпизод I [litres]

Щиты лопались один за другим. Из носа текла кровь, я перестала её вытирать на третьей минуте, дабы не упустить из виду своего противника. Время неслось вскачь, превратившись в бесконечную череду атак со стороны дракона, всё чаще пробивавших мою защиту. Силы были на исходе, в сознании я держалась исключительно на своём упрямстве и силе воли… Просто отступать и сдаваться было нельзя. В любом случае.

Словно в ответ на мои размышления, последний удар на голой силе пробил щитовые чары. Швырнув меня к стене и приложив со всей дури спиной о грубый камень. Я задохнулась, царапая пальцами гранит. В глазах потемнело от шока и боли, огненной волной разливающейся по телу. Спина горела. Голова кружилась, но, сделав жадный судорожный вдох, я всё же смогла медленно подняться, опираясь на стену. Ноги дрожали и подгибались, отказываясь подчиняться. Упрямо стиснув зубы, я встала, старательно отгоняя навязчивую мысль, что ещё один такой удар просто меня добьёт. И несмотря на всё старания Древнего и Ней’рата, я всё же отдам Гекате душу. Прямо здесь и прямо сейчас.

Я выдохнула, вытерев трясущимися пальцами кровь с лица. И улыбнулась, с трудом растягивая непослушные губы. Не отводя глаз, глядя прямо в золотые, полные ненависти глаза Сеш’ъяра. Тот, кажется, был удивлён. Настолько, что моргнул, смаргивая нестерпимый янтарь, и глянул на меня прежним, завораживающим своей чернотой взглядом. Недоумённо, удивлённо. Даже рот открыл, собираясь задать какой-то вопрос.

Не стал, стоя напротив меня и сжимая кулаки.

Я прикрыла глаза, не обращая внимания на текущие по щекам слёзы. А когда сумела разлепить тяжёлые веки, поняла, что не могу, больше не могу ни щит поставить, ни уклониться от нового удара. И прежде чем в голову пришло что-то дельное, хоть какой-то план действия, я тихо, устало спросила:

– Ну же, дракончик… Чего ты ждёшь?

Кажется, за дверью в повисшей тишине кто-то очень эмоционально высказался на тему моих умственных способностей. И кто бы знал, как я сейчас согласна с чёрным драконом. Но мне надо было, чтобы Сеш оказался рядом, чтобы я могла коснуться его. Глазам он не верит, связи он не ощущает, и всё, что мне осталось, – это физический контакт, без щитов и без ограничений. Это мой единственный шанс докричаться до моего дракона. И да, я дура, действительно дура. Влюблённая, соскучившаяся, едва не свихнувшаяся от тоски и боли. Только вот никто и не говорил, что я идеальна, на самом-то деле…

Янтарь вновь сменил привычную тьму. Сеш тихо, жутко зарычал. Он застыл, напрягшись, и по телу прошла видимая волна дрожи. Только чудом он удержался, не перекинувшись полностью. Ограничившись когтями и тяжёлой, душной силой, и без этого пригибавшей к земле. На миг мне даже показалось, что тень за его спиной превратилась в огромного дракона, расправившего крылья и готовившегося к последнему броску.

– Люблю тебя, – шепнула я тихо, почти беззвучно.

Я улыбнулась чуть шире, когда рык стал громче. Я всё ещё улыбалась, когда по аудитории прошлась волна магии смерти, сдавившей горло и грудь ледяными когтями. Я улыбалась ласково и нежно, когда чуть громче, старательно пряча дрожь в голосе, подначила доведённого до края мужчину:

– Давай, Сеш… Дай волю своим чувствам! Давай же, ну!

– Сумасшедшая… – выдохнул кто-то из адептов.

Ругательства Ней’рата и ёмкое «идиотка» страдальческим тоном только подтвердили слова юного некроманта. И спорить с ними я не собиралась. Зачем? Я ведь действительно открыто провоцирую мужчину, заставляя кинуться на меня. Действуя, так сказать, в лучших традициях всех самоубийц. Вот только мне, в отличие от них, было за что бороться. Было, есть и, я надеюсь, будет. А цель, как говорит мой отец, оправдывает средства. Не всегда, но всё же.

Сеш бросился внезапно. Да, я ждала этого момента, мысленно его поторапливала и всё равно упустила, когда он оказался слишком близко. Дракон врезался в меня всем телом, схватив за плечи и приподняв над землёй. В который раз вбивая спиной в стену. Прижимая к холодному камню так, что кости едва слышно трещали, а боль, скользившая огненной змеёй по телу, заставляла задыхаться. Меня мутило, перед глазами всё плыло. Но я терпела, твердя как мантру: ещё чуть-чуть, ещё немного, ещё…

– Убью, – свистящий шёпот, почти шипение обожгло ухо горячим дыханием.

Подавив неуместный истеричный смешок, я медленно подняла руку, прижав ладонь к его щеке. Второй взъерошила волосы у него на затылке, с наслаждением зарывшись пальцами в мягкие шелковистые пряди. И, склонившись к нему, стараясь быть как можно ближе к родному, любимому лицу, доверительно шепнула:

– Я тоже скучала, дракончик… Я тоже…

И, не став ждать ответа, поцеловала его в приоткрытый рот.

Поцелуй получился холодным, безответным, неживым. Простое прикосновение губ, ничего больше. Но мне было плевать. Я прижималась всё ближе, насколько было возможно. Обхватив его голову руками, поглаживая пальцами щёки и обвив талию ногами, чтобы удержать на месте, я целовала Сеш’ъяра отчаянно и беззаветно. Стараясь укутать замершего на месте дракона в свои эмоции, передать ему хотя бы часть тех чувств, что обуревали меня рядом с ним. Ведь только с ним я чувствовала себя… живой. Избитой, потрёпанной, уставшей, но живой. И целой.

Сеш меня не оттолкнул, и это уже была победа. Маленькая, но победа. Закрыв глаза, я прижималась к нему, стараясь не думать о той ненависти, что была на его лице. Осознавать это было больнее, чем чувствовать его отчуждённость и неподвижность.

Дракон по-прежнему не отвечал, не реагировал. Никак. Но стоило мне попытаться отстраниться, признавая своё поражение, как грудь мужчины завибрировала от недовольного рыка. И Сеш наконец отпустил мои плечи, обхватив мою талию стальной хваткой. На пару секунд отстранился сам, позволяя перевести дыхание и всё ещё сверкая злым золотым взглядом. После чего молча притиснул меня обратно к стене… И поцеловал в ответ. Обжигающе. Яростно. Сильно. Кусая губы до крови, не позволяя двигаться, шевелиться. Пресекая любую попытку что-то сказать низким, злым ворчанием. Он не оставлял выбора, кроме как сдаться, словно первобытный, дикий хищник заявляя на меня свои права. И во всех этих действиях читалась ярость, по-прежнему бушевавшая в нём, осознание, радость и… страх.

Этот горьковатый осадок с привкусом крови на языке я ни с чем не перепутаю. Дракон осознал, что случилось. Не до конца, всё ещё не веря. Но теперь это уже был тот, кого я так отчаянно люблю. Мой золотой дракон. Мой, весь и без остатка. Вредный, противный, ревнивый чешуйчатый. Самый лучший во всём мире блестючий любитель мертвяков.

С тихим вздохом Сеш’ъяр отступил на шаг назад, утягивая меня за собой, и выпрямился. Поставил меня на ноги, так и не сказав ни слова. И тут же сгрёб в охапку, стиснув в объятиях так сильно, как только мог. Уткнувшись носом в мои волосы, он потёрся щекой о короткие пряди. Сжимал, гладил, прикасался, пытаясь поверить в то, что видит, чувствует и ощущает. А когда смог справиться с чувствами, перестал вздрагивать всем телом, выпрямившись и, обхватив моё лицо ладонями, тихо, с болью в голосе прошептал: