Владимир Зещинский - Наяль Давье. Граф северо-запада [litres]

– Зовите меня мастер, – ответил я, а потом пристал к Алиму с вопросом, где у них тут уборная.

В общем, туалет был под кроватью у каждого в комнате. А еще на улице, но идти далековато. Я выбрал уличный вариант. Алим провел, чтобы показать дорогу.

– Как вы думаете, сможете вылечить нашего отца? – задал вопрос Анвар, который был похож на своих братьев очень сильно. Отличало от остальных его то, что у него волосы были примерно до плеч и немного вились.

– Чтобы вы понимали, что происходило, представьте мелких, размером с сошку насекомых, которые выпускают яд, разлагающий плоть, а потом эту сгнившую плоть пожирают. Так вот, я очистил рану от этих насекомых. Немного укрепил состояние вашего отца, а сейчас, после того как поем, буду пытаться зарастить рану. Только для начала надо убрать остатки гноя из неё. Мне нужна прокипяченная вода комнатной температуры и чистые полотенца.

Рассказывать, как мы вчетвером пытались промыть рану, не буду, скажу только, что нам повезло, что сульмах был без сознания, иначе нас бы покрыли трехэтажным матом.

А потом, когда всё было закончено, я снова сел на своё прежнее место, перешёл на магическое зрение и стал думать. Мне надо подстегнуть регенерацию в отдельно взятом месте. При этом, чтобы энергия на эту самую регенерацию бралась не из организма, а из плетения. Немного подумав, сплел из нейтральной магии круг. Все пространство внутри заполнил тонкими нитями магии жизни насыщенного зеленого цвета. Ее, кстати, в Мансуре было мало, но мне вполне хватало. Плетение сделал строго такого же размера, как и рана. После опустил его на поражённую ногу и стал наблюдать. Если сейчас всё пойдёт, как надо, то моя теория, что плетения сами подстраиваются под то, что мне необходимо, верна.

Как я и думал, мясо на ране начало немного нарастать. Клетки в этом месте делились с бешеной скоростью, а плетение между тем буквально истаивало на глазах.

Проверил состояние сульмаха. Кажется, он сейчас просто в глубоком сне. Сплел еще одно, потом ещё. Очнулся я снова только тогда, когда меня потрясли за плечо.

Отключил магическое зрение, ощущая, как резкая боль полоснула по глазам. Надо поспать хотя бы немного.

– У вас выходит, – с улыбкой сказал Алим, во все глаза смотря на явно уменьшившуюся рану на ноге отца.

– Да, состояние стабильное, думаю, через пару часов он может проснуться. Двигаться нельзя. Необходимо обильное питье, а также надо, чтобы он как можно больше кушал. Его организм ослаблен так сильно, что я не могу зарастить рану одним рывком, это может убить его. Я – есть и спать. Если проснётся, меня не звать, только в крайнем случае.

Встав, пошатываясь, поплелся в свою комнату, которую неожиданно для самого себя нашёл довольно быстро. Общая усталость не сказалась на моём аппетите, а вот искать туалет на улице я был уже не в силах, пришлось воспользоваться комнатным вариантом. Не забыл я и дверь подпереть, зато, как добрался до кровати, уже не помню.

Когда я проснулся, был день. Еду нашёл в коридоре на небольшом столике. Поев, пошёл в покои сульмаха. Как оказалось, там были все три принца, а сам сульмах пребывал в сознании.

– Добрый день, верховный сульмах.

– Добрый… Мастер. Даже мне имени не скажете?

– Прошу простить, но это под запретом.

– Понимаю. Надеюсь, моё имя вы знаете?

Имя сульмаха я спросил у Алима еще тогда, когда мы плыли по Линеи. Алиаскар де Амирхан. Кажется, у них традиция иметь имена на «а».

– Конечно, не думаю, что в мире есть человек, который не знает имени верховного сульмаха.

Алиаскар хмыкнул, посмотрел лукаво, видимо, Алим успел сдать меня, но ничего не сказал на это.

– Скажите, мастер, через сколько я смогу встать?

Я подошёл к кровати, осторожно убрал простыню с ноги и осмотрел её и тем и другим зрением. Честно говоря, опасался, что те насекомые снова объявятся, но этого не случилось.

– Дня три-четыре вам еще придётся полежать, – ответил я, прикидывая скорость восстановления раны.

– Но я ведь встану?

– Хм? Конечно.

– И нога останется на месте?

– Не вижу причин вас её лишать.

Сульмах замолчал, о чём-то крепко задумавшись.

– Скажите, мастер, где та страна, в которой рождаются такие маги, как вы? – спросил он после долгого молчания.

Я, сев на то же место, что и раньше, устроился удобнее, перешёл на магическое зрение и, прежде чем начать, ответил:

– Не знаю, где остальные, но я в Хоноре был рождён.

Спрыгнув с кахора, повернулся к тому, что когда-то было башней. Сейчас из-под песков видны лишь развалины и валяющиеся то тут, то там обломки. Явно сама по себе башня не могла развалиться на куски. Тогда что же её разрушило? А ведь та, которую я встречал в лесу, тоже была разрушена, но тогда я не обратил внимания на это, посчитав, что причиной разрушения стало время. Только время ли в этом виновато, ведь самая первая башня была цела?

Здесь, среди песков, которые веками перетаскивал с места на место нагретый звездою ветер, развалины башни смотрелись, будто старый скелет какого-то причудливого великана, жившего многие века назад. В облизанных песком камнях чудились выгоревшие на солнце кости, которым осталось совсем немного до того времени, как их полностью поглотят золотые пески.

Присев, я рукой смахнул с камня нанесенный на него песок. Ветер, будто недовольный моими действиями бросил мне в лицо пригоршню песка.

– Тут всегда сильные ветра, – сказал Алим, внимательно наблюдавший за тем, что я делаю. Конечно, он заметил, когда я начал отплевываться.

У кого-то из людей, которых Райнер приставил охранять меня, зашелся своим странным кашлем кахор. Я оглянулся. Все тридцать я сегодня не брал, взял с собой пятнадцать. Нечего нам целым караваном по пустыне шарахаться.

Снова повернувшись к камням, с сожалением подумал, что добраться до подвала будет сложно, так как тут почти всё занесено песком.

Перейдя на магическое зрение, понаблюдал за нитями, поняв, что они снова движутся в одном направлении. Значит, я был прав, и эти странные костры есть около башен. Осталось понять, костры возникли возле башен или же башни строились именно из-за близости этих костров?

Встав, подхватил кахора под узды и направился в ту сторону, куда стремилась магия. Странно, я ведь помню, как мне было больно в прошлый раз, но меня так же, как и все эти нити, тянуло туда. Нет, я могу развернуться и уйти, но боюсь, что мои мысли, так или иначе, возвращались бы к этому.

– Вы знаете, где опасные пески? – спросил Алим, поглядывая на меня с любопытством. – Говорят, что в этих местах на цепь посажен разгневанный дух. Если подойти к нему слишком близко, то он выест ваши глаза, слижет шершавым языком кожу, высосет кости и разорвёт сердце. Я не знаю, правда ли там дух, но то, что при приближении людям становится плохо, в этом я полностью уверен.