Владимир Зещинский - Наяль Давье. Граф северо-запада [litres]

Кроме этого, я будто нашептывал, что здесь опасно, смерть ужасная и болезненная. Я чувствовал, как где-то в груди зарождалось нечто и словно выплескивалось наружу по нитям.

Долго ждать не пришлось. Дикий, животный страх рухнул на меня лавиной, пришлось даже отстраняться. Послышались крики, кашель кахоров, какой-то визг, ругань.

– Что происходит? – сквозь всю какофонию звуков услышал я голос Алима. – Мастер?

Я открыл глаза, наблюдая, как совсем недавно несущиеся на нас во весь опор шармахи стремятся оказаться как можно дальше. Те немногие, кто все-таки смог преодолеть внушенный мною страх, последовали за своими отступающими товарищами, понимая, что произошло что-то странное, а странное в понимании многих является синонимом опасного.

Когда шармахи покинули зону, в которой я мог бы достать их нитями, то я расслабил их, позволяя, как обычно, исследовать окружающий мир и вести себя как им вздумается.

Но молчал и сидел до тех пор, пока последний шармах не скрылся за далёким барханом. И только потом поднялся, нашёл своего кахора, достал сосуд, который тут заменял флягу, и отпил прохладной воды. На сосуд пришлось тоже накидывать плетение охлаждения, так как пить горячую воду то еще удовольствие.

Кому-то мое молчание могло со стороны показаться загадочным, на самом деле я просто обдумывал, стоит ли нам вернуться или же продолжать путь. Если возвращаться, то из-за этого мы потеряем почти неделю. Два дня сюда, потом обратно, затем снова два дня сюда, итого шесть, плюс потом снова два дня до столицы. Даже больше недели. А если не возвращаться, то можно снова подвергнуться нападению этих молодчиков, которые через какое-то время отойдут от испуга. Да, они сто процентов снова полезут к нам.

Хм, но возвращаться я точно не хочу. Значит, прибегну к старому способу.

– Наберите мелких камней, пока едем, я превращу их во взрывающиеся. Кто-нибудь был в Дее, когда зачарийцы осаждали город?

– Да, мастер, я был. Я знаю про эти камни, – ответил Рубьен, тут же принимаясь отдавать указания. Все мгновенно разошлись. Кажется, даже те, кто не был тогда в осажденном городе, и так знали, что такое взрыв-камни.

– И многих вы можете обратить в бегство, ничего не делая при этом? – спросил Алим как бы заинтересованно, но при этом чувствовалась от него тревога.

Кажется, настал тот момент, когда восхищение чужими способностями перерастает в тревогу и опасение.

– Это не так легко, как может показаться, и нет, не многих и не часто.

Говорить правду я не собирался, надеясь, что меня хотя бы выпустят теперь из Мансура. Ссориться с Райнером им сейчас не с руки, но я понимал, что в большинстве своём благодарность власть имущих часто очень кратковременна, а порой её и вовсе не существует. Сегодня, пока они еще помнят, что я для них сделал, можно спать с одним открытым глазом, но уже завтра лучше и вовсе не ложиться.

Алим натянуто улыбнулся и тревожно посмотрел туда, где скрылись шармахи. Чуть позже, когда все набрали камни и продолжили путь, я нет-нет да ощущал на себе его взгляд и направленные в мою сторону эмоции.

Вздохнул, верно, в этом и не только мире, делая добро, будь уверен, что твоя спина хорошо прикрыта, иначе тот, кого ты поставил на ноги, может запросто воткнуть в твою спину кинжал.

Любой маг, хоть сколько-нибудь сильный, всегда будет опасен и невыгоден для любой другой страны, кроме своей собственной. Да и в своей, пока ты покладист и не представляешь опасности, ты будешь нужен, но если захочешь чуть больше свободы, готовься. Маги это оружие, а оружие, в понимании людей, должно точно знать своё место, иначе его лучше уничтожить, пока оно рано или поздно не будет направлено против них самих.

Теория относительности существует не только в прошлом моём мире. И в этом все относительно. Если находишься на стороне людей, то понимаешь и принимаешь верность такого, но я сейчас с другой стороны этой своеобразной стены. Я маг и мне не стоит забывать, что друзей у меня нет и быть не может. Конечно, вреда другим причинять я не собираюсь, но, если что, буду бороться до последнего вздоха. Наверное, люди правильно делают, что опасаются магов.

Пока пугал этих шармахов, то успел мельком поглядеть, с чего это они нарисовались так близко от столицы. Узнал много интересного. Оказывается, шармахи не просто шайка уголовников, а люди сульмаха, и грабят, убивают они только тех, на кого укажет его палец. Например, торговцев, которые не захотели делиться, или неугодных придворных. Плюс в пустыне есть пути, по которым следует водить караваны всем. За то, что эти пути якобы охраняются, взимается специальный налог. Эти пути считаются самыми безопасными. Но всегда найдутся люди, которые не хотят платить и пойдут в обход, по, так сказать, бесплатным, но опасным территориям. Вот таких людей и вылавливают шармахи.

В принципе, дело житейское и понятное. Поначалу я подумал, что это сульмах захотел меня так отблагодарить, но оказалось, что шармахи давно уже подчиняются не только сульмаху. Предполагаемое оружие Мансура начало думать совсем в другую сторону. Так называемые маги-шаманы решили, что работать на другую страну им будет намного сытнее. Почему-то я и не удивлён, что и тут показались длинные лапы Зачари. Мне даже интересно глянуть на их короля. Наверное, интересный должен быть человек.

Через какое-то время ветер поднялся. Я мог наблюдать магическим зрением знакомую картину. Всё то время, пока мы ехали, я не переставая накладывал взрывное плетение на камни. Его я запомнил хорошо. В своё время пришлось сделать ни одну сотню таких же. Времени на это не самое сложное плетение у меня уходило мало, поэтому к тому моменту, как люди стали чувствовать на себе действие магии, которой в окружающем пространстве было очень много, я закончил.

– Дальше я один, – сказал я, отдавая последний камень в руки Алиму.

– Вы уверены? – прикрывая глаза и рот – его явно тошнило, – спросил он, тревожно посматривая по сторонам.

– Да. – Мои глаза были устремлены в сторону костра, который я мог видеть даже с того места, где мы стояли. Этот костер был раза в три больше, чем тот в лесу. Его голубое пламя, как мне казалось, вздымается чуть ли не до самого неба, сливаясь там с его синевой. Изредка видны были красноватые всполохи, причудливым рисунком на мгновение украшающие величественное явление. – Вы там погибнете, – сказал тихо и слез с кахора, который в последние минуты не желал стоять на месте. Передав узды Алиму, пошёл в сторону костра, мысленно ругая себя последними словами. Если тот маленький был таким болючим, то этот точно меня убьет. – А может, и я там сгину, – прошептал себе под нос, но всё равно продолжал идти вперёд.

Когда до костра было метров триста, я остановился, поднимая голову. Он точно меня убьёт, я просто сгорю в этом адском синем пламени. Мои нити вели себя совершенно странно. Теперь я понимаю, что так влекло меня сюда. Они все устремлялись к огню, пытаясь дотянуться до него. Не знаю, для чего и зачем, но им явно нужно было туда.