Паоло Бачигалупи - Орудие войны

В нем стало меньше страха. Совсем другой человек.

Когда Тул его знал, мальчик постоянно был настороже и готовился убегать. Мальчик, которого он знал, пребывал в постоянной опасности и знал это. Отец избивал его и унижал, слабые всегда были всего лишь дичью в Брайт Сэндз-Бич, но мальчик все же выжил.

Увидев его, Тул сразу вспомнил многое. Запахи соли и ржавого железа, сигнальные костры на пляже, дымящиеся черным, остатки нефти на мелководье – разноцветные пятна, пачкающие песок. Цветные обрывки пластиковой изоляции, раскиданные по пляжу. Волны подхватывали их, рядами выкладывали на грязный, пропитанный нефтью песок. И тощий отчаянный мальчик, готовый на все, лишь бы сбежать отсюда.

– Нет, – говорил юноша, – мы вполне можем очистить корпус, одновременно проверяя подводные крылья. Последний шторм потрепал их сильнее, чем я думал.

– Слава Норнам, они выдержали, – сказал матрос.

– Осмотрим их на этой неделе, – решил юноша, – может быть, придется менять их раньше срока.

– Есть, сэр. Мы этим займемся, мистер Лопес.

Сэр? Мистер? Тул зачарованно слушал. Мальчик неплохо справлялся. Не просто молодой моряк, которого неохотно принимает команда. Он заслужил настоящее уважение.

Тул смотрел наружу из воды, пытаясь разобрать какие-нибудь знаки отличия, но волны мешали. Даже расслышать слова с такой глубины было нелегко. Он подплыл ближе, поднялся немного выше, чтобы лучше слышать.

Юноша продолжал:

– Пусть Миллс почистит кислородные обменники и поменяет мембраны в дайв-масках. Когда я нырял последний раз, воздух отдавал плесенью.

– Он говорит, что уже все сделал.

– А если я проведу химический анализ воздуха?

Вокруг захихикали.

Тул услышал, что приближается очередная лодка, и нырнул глубже. Отплыл подальше, разогнав косяк рыб. Оказавшись на безопасном расстоянии, он всплыл, высунул уши над поверхностью воды и прислушался. Теперь вода не мешала. С этого расстояния его могли бы принять за комок водорослей или мертвое животное. Тюленя, например.

Подошедшая лодка оказалась изящной и быстрой. По сравнению с громоздкими шлюпками клипера она казалась узкой, как лезвие ножа. Не какая-нибудь старая баржа, неуклюжая, нелепая и ржавая, только и способная, что возить матросов с корабля в порт. Лодка была красивая, быстрая и двигалась почти бесшумно, не считая тихого шипения, с которым корпус разрезал воду. Винты взбивали воду в пену.

Она приближалась к клиперу – ухоженная и дорогая, и управляла ей не менее ухоженная и дорогая девушка. В последний момент она резко развернула лодку, подняв волну, встала рядом и заглушила мотор.

Лодка осела в воду, и ее тут же приподняло зыбью от корпуса «Бесстрашного».

– Гвоздарь! – крикнула она.

Гвоздарь повернулся и помахал ей, расплывшись в улыбке:

– Нита! Я сейчас спущусь.

Девочка тоже выросла и изменилась, как всегда бывает с людьми. Уже не девочка, а почти женщина. Она миновала пубертат и превратилась в одну из тех юных женщин на пороге взрослости, на котором богатые люди иногда задерживаются на долгие годы. Но и другие изменения в ней тоже произошли.

Когда Тул был знаком с Нитой Патель, она тоже была несчастной беглянкой, одинокой и отчаявшейся. Она цеплялась за любой клочок мусора, который мог бы помочь ей выжить. Теперь же она явно оказалась в своей стихии. Об этом говорило не только мастерство, с которым она обращалась с лодкой, но и напряженное внимание команды клипера – поняв, кто появился, они немедленно отдали ей честь.

Все, кроме Гвоздаря Лопеса. Гвоздарь только улыбнулся и помахал ей, явно обрадовавшись, и отдал команде последние приказания. Потом спустился вниз по трапу, бросил свою кису в кокпит и наконец повернулся к Ните.

Обнял ее.

И не просто так обнял. Их губы встретились, и это тоже был не просто какой-то дружеский поцелуй, а поцелуй значительный. Разомкнув объятия, они все равно держались рядом друг с другом, забыв о команде на борту, забыв обо всем вокруг.

Интересно.

Полезно.

Впервые после огненного дождя, обрушившегося на его голову, Тул позволил себе немножко обрадоваться. Кажется, тут становились возможными военные хитрости, о которых он раньше не думал. Но все-таки сильно надеяться не стоило. Оба молодых человека сильно изменились со времени их знакомства. Может быть, слишком сильно.

К тому же связь Гвоздаря с Нитой сама по себе создавала определенные логистические проблемы. Ее лодка шла слишком быстро, и Тул не смог бы ее догнать. А если они направлялись на частный плавучий остров «Патель Глобал», то тамошняя охрана могла Тулу сильно помешать.

Он подплыл к лодке ближе. Вряд ли он сможет держаться рядом. Изящная лодочка с мощным движком и острыми маленькими подводными крыльями понесется вперед, как птица. Он должен забраться на борт, но как это сделать, не привлекая внимания?

Он мрачно изучал лодку, прикидывая варианты. Гвоздарь закрепил свою кису и убирал кранцы, а Нита взялась за штурвал и отвела лодку от громады «Бесстрашного». Через секунду она запустит двигатели, и он потеряет обоих.

Давным-давно наставник сказал ему: «Если тебе не нравится оперативная обстановка, измени ее». Тул нырнул и заплыл под лодку.

Нита включила двигатель «Меети» на нейтральную передачу, а Гвоздарь отцепил трап и убрал кранцы, которые защищали корпус от столкновения с клипером.

При взгляде на него у нее перехватило горло. Он двигался так быстро и уверенно. Он ощущал себя на своем месте.

Но иногда у нее как будто раздваивалось зрение, и она видела одновременно его настоящего, здесь и сейчас, и видела момент их первой встречи. Тогда он был диким, жестоким, злым зверенышем с татуированным лицом, шрамами на теле и голодными глазами.

И на самом деле он никуда не делся, так же, как никуда не делись татуировки со щек. Она все еще помнила, как он с Пимой, своей суровой подругой, хотел отрезать ей пальцы.

Но даже тогда она не боялась Гвоздаря. Или боялась, но никогда не винила ни его, ни Пиму в том, что они собирались сделать. В этой жестокости не было ничего личного. Просто голод. Жуткий голод, никогда не разжимавший когтей. Не станет же она обвинять тигра, который напал на нее в джунглях. Вот и двоих подростков, которые пытались снять с нее кольца, винить не за что.

Но потом она увидела в глазах Гвоздаря какое-то другое выражение и ощутила прилив надежды. Может быть, ей удастся спастись…

– Эй, – Гвоздарь махнул рукой, – ты спишь?

Нита поняла, что совсем закопалась в свои воспоминания. Тряхнула головой.

– Прости, задумалась.

– О чем?

– Ни о чем, – она переключила двигатели на передний ход и двинула лодку вперед от громады «Бесстрашного», – тебя вспоминаю.