Галина Гончарова - Право рода [litres с оптимизированной обложкой]

И кто бы сумел отказать при виде этих огромных, чистых, молящих глаз, при виде сложенных рук? Донат Карст к таковым не относился, да и против Луиса Даверта ничего не имел. Приличный молодой человек, читать любит, разговаривать с ним приятно, и свое место он знает, почему бы и не пригласить, если девочке так будет спокойнее? Он уже хотел согласиться, но супруга его опередила.

– Ну не знаю, – поджала губы тьерина Велена. – Молодой матери стоит уделять все время ребенку, а не таскаться по полям и лесам вслед за братом.

Лусия перевела взгляд на герцога. Она не произнесла ни слова, не сделала ни единого жеста, просто прекрасные карие глаза наполнились слезами, а потом две капельки потекли по щекам. Пополневшая грудь в вырезе голубого платья вздымалась и опадала, привлекая к себе мужское внимание.

Донат бросил нежный взгляд на Лусию, потом гневный – на жену.

– Конечно, девочка. Срок подойдет через пять месяцев, пусть приезжает примерно через полгода?

– О, благодарю! Благодарю вас!

Лусия вылетела из-за стола, подскочила к свекру, поцеловала его в щеку, умудрившись попасть на уголок губ, очаровательно ойкнула, покраснела и выбежала вон из столовой, не забыв прихватить с собой письмо.

Тьерина Велена злобно уставилась на мужа.

– Донат!

– Вели, милая… – Герцог спинным мозгом почувствовал, что на грани крупного семейного скандала. И не поможет тут ни семейство, ни древность рода, ни герцогский титул. Тарелки прекрасно бьются об любую голову, хоть бы и коронованную. – К чему быть такой жестокой к девочке?

– К девочке?! О нет, Дон, это не девочка! Она прекрасно все понимает и умудряется подмять тебя!

Донат Карст в раздражении скомкал салфетку и бросил ее на стол.

– Вели, это не она начала. Это мы с тобой приняли решение. И ребенок, которого она носит, нам необходим. Так стоит ли расстраивать и волновать его мать? За полгода столько всего может измениться…

Тьерина Велена впилась глазами в лицо мужа.

– И только?

– А что еще?

– Ты не слишком увлекся этой малолетней гадиной?

– Вели, она мне в дочки годится…

– Неплохо бы тебе об этом не забывать! – рыкнула тьерина.

Донат Карст смотрел на супругу.

М-да…

Постарела. Вот и морщины в углах рта, на шее, на лбу, пролегла сердитая складочка между бровями, появились седые волоски в светлых косах, хоть и выщипывает их Велена, но он-то все видит…

И рядом Лусия.

Милая, добрая, очаровательная, в ослепительном блеске красоты и юности…

– Вели, солнышко мое, не стоит меня ревновать. Все равно лучше тебя и красивее тебя я никого не встречал…

Но герцог не слишком верил своим словам, так что жену тоже убедить не удалось. Тьерина Велена покачала головой, тоже отложила салфетку и, попрощавшись, выплыла из столовой.

Аппетит у нее пропал, как и не бывало.

В своих покоях Лусия нагрела письмо над пламенем свечи. Осторожно, не давая огню лизнуть тонкую бумагу, поводила листком, и с восторгом уставилась на проявившиеся коричневые буковки.

Так-так…

Второе письмо обеспокоило ее намного больше. Но…

– Купец Тиолор. Росталь. Маританские ткани. Головные уборы и кружева или наряды. Я запомню, братик, спасибо…

Пламя лизнуло бумагу, победно заплясало, обугливая и нужные, и лживые слова, превращая в пепел и прах то, что не следовало видеть чужим.

– Ты жжешь письмо брата?

Лусия перевела взгляд на дверь. Там стояла тьерина Велена. Уж… принес тебя Ирион, гадину!

– Да, тьерина.

– Зачем? – Подозрительности в голосе тьерины Велены мог бы позавидовать полный состав городской стражи.

– Потому что мы так привыкли. – Лусия развела руками, впрочем, не забыв бросить письмо на блюдо и следить, чтобы оно полностью догорело. – К чему хранить ненужные слова? Беречь надо чувства, а любовь брата всегда со мной, в моем сердце…

Лусия приложила ладонь к груди, вызвав злобный взгляд тьерины.

– Ты бы поскромнее одевалась! Все же ты теперь не ублюдок Преотца, а Карст!

На взгляд Лусии, она была одета очень скромно. Голубое платье с квадратным вырезом, белая пена кружев, подчеркивающая нежность матовой кожи, просто Велене уже такое не по возрасту носить, вот она и злобствует. Но к чему отвечать на такие выпады?

И тьерина рухнула в кресло, второй раз за утро залившись слезами.

– Тьерина Велена, за что?! Я ведь не виновата в грехе моих родителей?!

Плакать девушка могла долго, а заодно наблюдать за противницей, да-да, врагом, и смертельным врагом, из-под длинных ресниц.

Тьерина Велена плюнула со злости и оставила Лусию в одиночестве. А что еще с ней делать?

Разговаривать с рыдающей беременной женщиной – глупо, это как в пустоту кричать. Утешать мерзавку вовсе не хочется, пощечин бы ей надавать, но муж не поймет и не одобрит. Что еще остается?

Да ничего. Уйти с поля боя.

Не успела за тьериной Веленой закрыться дверь, как Лусия перестала рыдать, подошла к зеркалу, посмотрелась…

Так, отлично. Глаза не красные, но к обеду мы их потрем, чтобы были выразительнее. И напудримся для пущей бледности. Меня обидели, я страдаю, я должна быть несчастной.

Ты еще поплатишься за свои слова про ублюдков…

Спускать обиду Лусия не собиралась, вот еще! И…

Да, тьерина Велена – враг. Беспощадный, жестокий, который не пощадит Лусию. Но если раньше Лусия еще колебалась, травить или не травить, то письмо Луиса избавило ее от последних сомнений.

Травить.

В Карсте Лусия в безопасности, пока герцог на ее стороне. Но жена все же имеет на него влияние, и это естественно, они вместе уже два десятка лет. Мало ли в чем она убедит мужа?

Нет-нет, оставлять врага в живых, у себя за спиной – вернейший способ самоубийства.

Лусия достала из шкафа склянку с готовым ядом, откупорила, принюхалась к травяному запаху.

Да, все правильно. Так оно и пахло, так и выглядело, когда мама готовила этот яд. Замечательно! Все же она умница, первый раз сама делает, без присмотра, и все у нее получилось!

Судьба тьерины Велены была решена. И первым делом досталось ее любимому молитвеннику. Тем же вечером Лусия щедро пропитала ядом обрез страниц. За ночь высохнет.

А потом и еще найдем, куда яд подлить. Пусть сначала болеть начнет. Главное, что Лусия вынесла из маминых поучений: смерть должна выглядеть естественной! Тогда никто не будет искать отравителя, все будут заняты поисками лекарей.

Лусия отложила в сторону тряпицу с ядом, положив себе сжечь ее и промыть руки.

Встала на колени, посмотрела на лик Ардена.

– Прости меня, господи. Но я бы никогда не стала нападать первой. Если бы она не угрожала мне, моему ребенку, моей жизни… это не грех. Отмолю, отдарюсь, если понадобится, отец мне даст отпущение грехов… Она сама виновата!