Джозеф Дилейни - Меня зовут Алиса [litres]

Она толкала вперед ребенка – маленькую худенькую девочку не старше шести лет, которая жалобно всхлипывала. Меня вдруг охватила ярость: я подбежала к Лиззи и схватила ее за руку. Ведьма оглянулась и посмотрела на меня горящими от гнева глазами.

– Зачем ты убила ее мать? – прошипела я. – Теперь все стало еще хуже!

Не будь у Лиззи заняты руки, она отвесила бы мне хорошую оплеуху. Мне вдруг стало страшно от своей дерзости: хватать ведьму за руку и разговаривать с ней в таком тоне было непозволительно. Мы, конечно, и раньше ссорились, но я никогда не переходила черту.

– Знай свое место, девочка, не то пожалеешь! – предупредила она. Уголки ее рта опасно задергались – значит, ведьма едва держала себя в руках. – Я просто использовала заклинание мгновенного сна . Ее мать бы не умерла, если бы при падении не сломала себе шею. Сама виновата – это расплата за то, что она слишком жирная!

С этими словами она зашагала в темноту, таща за собой рыдающего ребенка.

Я действительно хотела помочь этой маленькой девочке. Но что я могла противопоставить магии Лиззи? Можно попробовать что-то сделать, когда она ляжет спать на привале, но это слишком рискованно: если ведьма меня поймает, то жестоко накажет. Но скорее всего, надеяться не на что – вряд ли она будет отдыхать, пока не вернется в логово ведьм.

Утром в деревне поднимут шум – если, конечно, мать девочки придет в себя после заклинания Лиззи. Но если она и правда свернула себе шею, пройдет несколько часов или даже дней, прежде чем соседи найдут ее тело и обнаружат, что девочка пропала. К тому времени ведьмы уже, скорее всего, украдут остальных детей, и местные жители сразу догадаются, чьих это рук дело. Каждый, кто способен держать в руках вилы или другое оружие, тут же отправится на охоту за похитителями. В результате эти поиски могут даже привлечь внимание Аркрайта, несмотря на то что он живет за много миль от этих мест. Маскирующая магия собьет с толку его собак, но они все равно обыщут всю территорию. Да, я понимала, почему Лиззи хочет как можно скорее добраться до убежища.

Мы вернулись задолго до рассвета и обнаружили, что дом по-прежнему надежно скрыт от посторонних глаз. Принюхавшись, Лиззи стала бормотать что-то невнятное себе под нос и около часа изучала звезды на горизонте. Я надеялась, то ведьма отдаст девочку мне – тогда я бы притворилась, что она вырвалась и сбежала. Но Лиззи не сводила с нее глаз и крепко держала возле себя. Наконец недалеко от нас замерцал свет, и мы увидели дом.

Бетси ждала у открытой двери и с улыбкой пригласила нас внутрь. Когда мы спускались за ней по лестнице, я услышала крики. Девочка, которую вела Лиззи, все еще плакала, но из подвала доносились еще более душераздирающие звуки – целая какофония детских воплей.

То, что я увидела в мрачном сыром подвале, заставило меня содрогнуться: там появилось более дюжины новых клеток, только они предназначались не для скелтов, а для детей. Четыре из них были заняты: один ребенок спал, а трое других забились в углы и громко плакали. Все дети были испачканы слизью, а с промокшего до нитки мальчика, у которого не было двух передних зубов, капала вода. Томившиеся в других клетках скелты – теперь их было шесть – смотрели на детей голодными глазами.

– Отдай ее мне! – велела Бетси, и Лиззи тут же, не задавая лишних вопросов, передала ей малышку. Огромная тучная женщина подняла девочку одной рукой и стала внимательно ее рассматривать.

– Очень тощая, но это лучше, чем ничего! Нам нужно ее откормить! – заявила Бетси и впихнула бедняжку в клетку. Громко щелкнул замок.

– Не хватает еще двух детей из семи, – сказала Лиззи – но свою часть сделки я выполнила.

– Твоя правда, – ответила Бетси. – Не волнуйся, завтра вечером мои девочки отправятся туда, где их достаточно, – в приют старых монахинь. Немного терпения!

Следующие несколько дней превратились в один сплошной кошмар. Лиззи и Бетси грелись у огня в комнате на втором этаже и трещали без умолку, попивая вино из одуванчиков. Пока они беззаботно отдыхали, мне поручили всю работу по дому, и, что хуже всего, я должна была присматривать за украденными детьми.

Я не хотела смотреть им в глаза – не могла видеть их страдания… Но кто-то должен был кормить бедняжек и готовить их к ритуалу в ночь полнолуния. Лиззи была рада спихнуть это на меня, и я несколько раз в день послушно просовывала в клетки черствый хлеб и чашку с водой.

Я не могла оставить несчастных детей задыхаться в собственной вони, поэтому по очереди открывала клетки, кормила их и умывала, а затем снова сажала под замок.

Однажды ночью Лиззи услышала, как я спросила у одной девочки, как ее имя. Мне просто хотелось быть дружелюбной и немного успокоить испуганного ребенка, но Лиззи над этим лишь посмеялась.

– Какая же ты глупая! – прошипела она мне на ухо и натянула фальшивую улыбку. – Зачем ты тратишь время на то, чтобы узнать ее имя? Какая разница, если она скоро умрет? Лучше учи заклинания!

Но как только ведьма ушла, я продолжила заниматься своими делами. Прежде чем снова закрыть маленьких пленников в клетках, я гуляла с каждым из них по десять минут, чтобы они размяли ноги. Дети кашляли и то и дело всхлипывали, с опаской посматривая на клетки с голодными скелтами.

В день проведения ритуала, за несколько часов до полнолуния, я умывала маленькую девочку, которую украла Лиззи. Она говорила без умолку, и от жалости у меня сжималось сердце.

– Мама умерла! Она ее убила. Мама упала на пол! – плакала девочка.

– Она не умерла, – я постаралась сказать это как можно мягче. – Ведьма произнесла заклинание, и твоя мама просто уснула. Но сейчас она уже пришла в себя. Не волнуйся, с ней все в порядке.

– Она ударилась головой, когда упала. Удар был очень сильным. У нее из уха потекла кровь. Я это видела!

– Твоя мама очень сильная, она обязательно поправится! Уверена, у нее просто маленькая шишка на голове, – я снова попыталась успокоить малышку и взяла ее за руку.

Несмотря на обнадеживающие слова, в глубине души мне стало казаться, что женщина, скорее всего, мертва. Я поняла это, когда девочка рассказала про идущую из уха кровь. Однажды на Пендле я видела, как один мальчик взобрался на высокое дерево, потому что не хотел опозориться перед друзьями. Он залез слишком высоко, и тонкая ветка не выдержала его веса – мальчик сорвался вниз и упал на землю, ударившись головой о камень. Из его ушей потекла кровь, и в сознание он уже не пришел. Мальчика отнесли домой, и вскоре он скончался.

– Что, если мама ранена и не может ходить? Она умрет от жажды, и ей никто не поможет. Может быть, она умирает прямо сейчас!

Вдруг девочка вырвалась из моих рук и побежала к двери, но я успела ее поймать прежде, чем она шагнула на первую ступеньку. Хорошо, что я была начеку, иначе за этот промах мне пришлось бы заплатить высокую цену. Я потащила беглянку к клетке и заперла внутри: она кричала и вырывалась, и мне пришлось снова кормить ее через решетку.