Владимир Лещенко - Тьма внешняя

Затем он принялся просматривать лежащие на столе бумаги, пробегая глазами, откладывая иные в сторону. То была летопись гибели мира, в котором он прожил свою жизнь.

Воистину – страшный год остался позади! Именно в эти дни год назад упали стяги крестоносцев, и глава святой церкви первым взошел на эшафот. Многим казалось тогда, что все самое страшное случилось и ничего хуже уже не произойдет, просто не может произойти. Иные же робко надеялись: если люди чем-то прогневили Творца и происходящее – его кара за грехи, то наказание уже свершилось, ибо о подобных бедствиях раньше и помыслить было невозможно! Но – увы!

Тщетны упования человеческие перед предначертаниями Господними, кои вписаны в свиток небес огненными письменами!

Адский кошмар лишь сделал недолгую передышку перед тем, как снова взять мир в осаду.

…После авиньонского поражения Франция окончательно рухнула к ногам бунтовщиков. Отряды Светлой Девы, именуемой теперь ее сторонниками просто Владычицей, рассыпались по стране, добивая последние очаги сопротивления, сжигая монастыри и превращая церкви в стойла для конницы. Города обречённо распахивали ворота, впуская на свои улицы опьяненные победой толпы.

В Эг-Морте на площадь, куда согнали всех жителей, были выставлены все запасы вина, после чего людей заставили пить за здравие Владычицы. Тех, кто отказывался, или просто не мог осушить ковш, тут же, со смехом, топили в бочках и чанах. В Орлеане в городской собор согнали тысячу двести самых богатых жителей и насмерть забили палками и камнями. Говорят, кровь на полу собора стояла на дюйм, ручьями стекая на паперть.

В самом Париже сразу после известия о поражении оставшиеся в городе наемные войска взбунтовались, перебив пытавшихся остановить их командиров. Они принялись убивать и грабить, врывались в дома,

уводили женщин, устраивали стычки, не поделив добычу. Прево Этьен Марсель поднял городское ополчение, учинившее настоящую резню наемников, а заодно и всех, кто имел несчастье не понравиться парижскому плебсу.

Марсель даже провозгласил в Париже республику по примеру Фландрии, но был убит собственными соратниками. После этого исчезла всякая власть, и прекраснейший и величественнейший в мире город разделил участь всех иных городов, доставшихся в добычу озверевшей черни.

Наступил полный хаос, и уже непонятно было – за что и на чьей стороне дерутся люди. На одной улице лилась кровь и творилось разнузданное бесстыдство, а на соседней собравшиеся в храме молили Бога о прощении, готовясь к переходу в Царство Небесное.

Ужасна оказалась судьба пытавшихся найти убежище в стенах Сен – Дени дворянских вдов и сирот, монахов и священнослужителей, всех тех, кто не мог держать оружие, среди которых была королева и наследные принцессы. Предатель провел бунтовщиков тайным ходом, и нельзя без содрогания думать о том, что пережили несчастные перед смертью.

Жизнь человеческая стала дешевле медяка. Могли убить сводя старые счеты из-за пустяковой ссоры и просто за косой взгляд. Искали скрывающихся дворян: прикончить могли всякого, кто не походил на бедняка. Выпущенные из тюрем грабители и убийцы не упускали случая внести свою лепту в кровавое безумие. Со всех сторон к городу стекались целыми тысячами, как стервятники на падаль, искатели легкой добычи. В городе не осталось ни одной церквушки, ни одного богатого и даже просто приличного дома, где бы не побывали злобные погромщики. Но даже когда было разграблено все, что только можно, безумная вакханалия продолжалась…

На улицах Парижа вспыхивали настоящие сражения: пришельцы штурмовали защищаемые жителями кварталы и устраивали меж собой побоища, стремясь отнять уже награбленное.

Город поджигали четыре или пять раз: только в первом пожаре сгорело три тысячи домов. Пламя пожрало университет с его богатейшей библиотекой, архивы королевского дворца и епископства. Все любовно собираемые многие века жемчужины духа погибли. Франкские летописи и хроники еще римских времен, творения мудрецов древности и отцов церкви, сочинения поэтов и философов, старинные акты – все стало пеплом. Огнем были начисто истреблены еще уцелевшие склады продовольствия. По охваченному пожаром городу метались обезумевшие толпы, множество людей сгорело или задохнулось в дыму. Не меньшее число горожан погибло, когда, прижатые пламенем к Сене, пытались переплыть реку.

Уцелевшие в ужасе бежали прочь из города куда глаза глядят.

И только после всего этого в Париж явились войска Дьяволицы, чтобы принять под ее руку почерневшие развалины и золу. К тому времени во всем королевстве не осталось места не подпавшего под власть бунтовщиков, которым никто не смел больше сопротивляться, хотя последние замки пали только к зиме…

Информационно-логический блок А-3489 – Синий.

Обзорные данные по континууму хронального уровня 29, ствол 2748—9991, главная ветвь 98, ответвление 81 (основная планета).

Предпринятые ранее меры результатов не дали. Сохраняется без изменений тенденция к трансформации алгоритма действий, предусмотренных базовой программой. Индивидуальное восприятие оперативной обстановки существенно отличается от оптимального. Управляющие и контрольные команды не фиксируются и не исполняются. Эффективное моделирование причинно-следственного фона и управление событийными последовательностями невозможно.

Динамика развития процессов в социумах прогнозированию не поддается. Действия фактотума не способствуют осуществлению предусмотренных программой целей. Мер по стабилизации положения не принимается. Ситуация может выйти из под контроля. Вероятность негативного развития событий исходя из имеющихся данных составляет 0,68. Возможный коэффициент искажений – 0,76 в течении трех солнечных лет с полной утратой предсказуемости в дальнейшем. Вероятность автокорректировки близка к нулю.

Рекомендации – активизация мероприятий по восстановлению управляемости фактотума.

В огромном зале их было только двое. Приданные им ранее операторы были отозваны, как было сказано, в связи с временным отсутствием необходимости за исключением Кхамдориса, сегодня решившего использовать отведенное ему для отдыха время.

Перед старшим из Хранителей на столе стоял небольшой шестигранник из блестящего материала, похожего на стекло, к которому вела тонкая как паутина синяя нить, скрывающаяся где-то в недрах пульта. Время от времени в его глубине светились странные туманные блики. Неожиданно на передней грани вспыхнула синеватым светом вращающаяся спираль, а на боковых заплясали серебристые искры. Затем спираль погасла, сменившись замысловатым иероглифом. Зоргорн поднялся, ощутив глубокую усталость.