Филис Каст - Богиня по крови [litres]

– Да, Возлюбленная. Из любви к тебе я приветствую Морриган, внучку Маккаллана, и награждаю ее своим благословением.

Услышав звук хлопающих крыльев, она открыла глаза. Эпона исчезла, но священную рощу заполонили тысячи светлячков, которые парили, падали и снова взмывали вверх вокруг Рианнон и посапывающей у нее на руках малышки. В тусклом вечернем свете они светились словно звезды, временно покинувшие ночное небо, чтобы потанцевать в честь рождения ее маленькой дочки.

– Богиня услышала вашу просьбу, – почтительно произнес старик индеец. – Она не забыла вас. И не забудет вашего ребенка.

Рианнон перевела на него взгляд и поморгала, чтобы четче видеть его лицо.

– Шаман, пожалуйста, отвезите меня домой.

Он встретился с ней глазами.

– Я не имею возможности вернуть вас в другой мир, Рианнон.

– Я знаю, – слабым голосом сказала она. – Отвезите меня в единственный дом, который я знаю в этом мире, – к Ричарду Паркеру. Он – отражение моего отца Маккаллана. – Рианнон поморщилась и, словно наяву, услышала голос Шеннон Паркер, которая говорит, что в Партолоне погиб ее отец. – Отвезите мое тело к нему и скажите, что Морриган его внучка. Передайте ему… – Она запнулась, преодолевая быстро накатывающееся оцепенение. – Передайте ему… что я верю в его любовь и знаю, что он поступит правильно.

Шаман серьезно кивнул.

– Как мне найти Ричарда Паркера?

Рианнон сумела выдавить простые указания, как доехать до маленького ранчо Ричарда Паркера в окрестностях Брокен-Эрроу. К счастью, старику почти не пришлось ее переспрашивать, и он, казалось, хорошо понимал слова, которые она с трудом выговаривала.

– Я сделаю это для вас, Рианнон. И буду молиться о вашей душе в Ином Мире. Может быть, вам удастся приглядеть за своей дочерью и держать ее в безопасности.

– Эпона благословила… мою дочь… Морриган Маккаллан… – прошептала Рианнон. Она поняла, что больше не может бороться с оцепенением. Не выпуская из рук дочь, она позволила своей голове безвольно откинуться на скрюченный корень. Рианнон, жрица богини Эпоны, умерла под древний барабанный бой и подстроившийся под него танец светлячков.

Партолон

– Да, так вот это чертовски абсолютная правда. Будь это забава, ее бы не назвали потугами. – Я скривилась и попыталась поудобнее устроиться на огромном пуховом матрасе, который прозвала «маршмеллоу» [1] Маршмеллоу – легкое воздушное лакомство, напоминающее зефир. Очень популярно в США. . Но все тело у меня болело, и я была такой усталой, что быстро бросила это занятие и взамен стала потягивать подогретое вино, которое предложила мне услужливая юная нимфа. – Ее назвали бы вечеринкой, – продолжала я. – Женщины бы говорили «Класс! Я иду на вечеринку рожать ребенка. Супер!» Ни черта! Это определенно не званая вечеринка.

Аланна и ее муж Каролан (который только что принял у меня роды) обернулись ко мне и засмеялись. Хихикнул кое-кто и из нимф-служанок, которые стайками сновали по комнате и делали обожаемую ими домашнюю работу (и мне, честно говоря, очень нравилась их услужливость).

– Не понимаю, что ты смеешься. Через пару месяцев ты сама узнаешь, что я имею в виду, – напомнила я Аланне.

– Я рассчитываю, что вы будете держать меня за руку с начала и до конца, – радостно сказала мне Аланна и поцеловала мужа в щеку.

– Я не возражаю. С нетерпением жду возможности стать для тебя родильной рукодержалкой.

– Я думал, женщины быстро забывают боль от схваток.

Я подняла взгляд на своего мужа-кентавра, великого шамана Кланфинтана. Его сила и стойкость превосходили человеческую, но сейчас он выглядел непривычно усталым и потрепанным, словно прокладывал себе путь через ад и обратно, а не находился целый день рядом со своей рожающей женой.

– А ты сам скоро это забудешь? – поинтересовалась я с многозначительной улыбкой.

– Вряд ли, – серьезно ответил он и, кажется, уже в тысячный раз за день убрал влажные волосы с моего лица и потом нежно поцеловал в лоб.

– Как и я. По-моему, утверждение, что женщины забывают о боли сразу после родов, большая ложь, придуманная вконец окосевшими от родов мужьями.

По спальне прокатилось басовитое фырканье Каролана.

– Должен согласиться с вашей теорией, Риа, – сказал он.

Я нахмурилась и посмотрела ему в спину.

– Замечательно. И мой доктор не побеспокоился сообщить мне об этом до того, как начнутся роды?

– Нет, госпожа. – В его голосе слышался искусно скрытый юмор. – От этого было бы мало пользы. Если я и должен был об этом упомянуть, то уж точно до того, как вы уложили в постель кентавра.

– Хрумф, – сказала я, копируя своего мужа, и Каролан снова фыркнул от смеха.

– Ах, Риа, но разве это того не стоило? – Улыбающаяся, как Санта-Клаус, Аланна наконец закончила пеленать мою новорожденную дочку и вернула ее в мои нетерпеливые руки. Я приняла малышку от своей лучшей подруги, помощницы на все руки и эксперта по всему, что я еще не знаю о Партолоне, в одном лице.

– Стоило, – выдохнула я, переполненная при виде дочери еще почти незнакомым мне чувством любви и нежности. – Она стоила каждой секунды.

Кланфинтан плавно и грациозно, как все кентавры, опустился на колени около нашего матраца.

– Ради нее можно сделать все, что угодно, – благоговейно произнес он и коснулся прядки рыжих волосиков, покрывавших ее прекрасную головку. – Как нам ее назвать, любовь моя?

Я ответила, ни секунды не сомневаясь. У меня было на раздумья несколько месяцев, и только одно имя снова и снова возникало у меня в голове. Когда это имя впервые отдалось у меня в мозгу, я спросила о нем Аланну, и после того, как она объяснила мне его значение, я уже не сомневалась, что назову дочь именно так.

– Мирна. Давай назовем ее Мирна.

Кланфинтан улыбнулся и обнял нас сильными руками.

– Мирна на старом языке значит «возлюбленная, любимая». А это так и есть, потому что она действительно наша любимая. – Он наклонился ко мне и прошептал слова, предназначенные только для моих ушей: – Я люблю тебя, Шеннон Паркер. Спасибо за преподнесенный тобой дар – нашу дочь.

Я уютно устроилась около него и, прижимая к себе нашу спящую девочку, поцеловала его решительный подбородок. Он очень редко называл меня именем, которое я ношу с рождения, и никогда на людях. Только три человека – Кланфинтан, Аланна и Каролан – знают, что я не Рианнон, дочь Маккаллана. Остальные жители Партолона даже не подозревают, что около года назад я «случайно» поменялась местами с настоящей Рианнон, которая похожа на меня как две капли воды. Но на внешности наше сходство и заканчивалось. Рианнон была эгоистичной, источающей ненависть стервой, которая безответственно сбежала из своего мира. Мне нравится думать, что я умеренно эгоистична и бываю стервой только по абсолютной необходимости. Я точно знаю, что никогда не брошу ни Партолон, ни его жителей, ни богиню, любить которую я сюда приехала. Я боролась за то, чтобы остаться здесь, – и я останусь.