Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

То был парнишка лет семнадцати, в куртке солдата главной армии мятежников, и умер он сражаясь.

– Наверное, приехал в отпуск, – сказал Ворон. – Всю деревню защищал один мальчишка. – Он вынул из мертвых пальцев лук, согнул для пробы. – Хорошее дерево. Пара тысяч таких луков – и можно наголову разгромить армию Хромого. – Он перебросил лук через плечо и прихватил колчан паренька.

Я осмотрел еще двух детей, но их невозможно было спасти. В сгоревшей хижине я заметил старуху, которая попыталась заслонить своим телом младенца. Тщетно.

Ворон источал отвращение.

– Такие твари, как Хромой, – процедил он, – убивая одного врага, создают двух новых.

Я услышал приглушенный плач, ругань и смех где-то впереди.

– Давай посмотрим, что там.

Возле хижины мы наткнулись на четверых мертвых солдат – это поработал парнишка.

– Хорошо стрелял, – заметил Ворон. – Дурак несчастный.

– Дурак?

– У него не хватило ума смыться в самом начале. Может, и остальные не пострадали бы так.

Накал его чувств удивил меня. Какое дело этому человеку до парня, воевавшего не на нашей стороне?

– У мертвых героев не бывает второго шанса, – добавил Ворон.

Ага! Он проводит параллель с событиями из своего таинственного прошлого.

Ругань и плач обернулись сценой, которая показалась бы отвратительной любому, обладающему хоть каплей человечности.

Дюжина солдат стояла кольцом, хохоча над своими грубыми шутками. Я вспомнил, что однажды видел суку, окруженную кобелями, которые не дрались, как обычно, за право к ней пристроиться, а работали по очереди. Наверное, ее замучили бы до смерти, если бы я не вмешался.

Мы с Вороном сели на лошадей, чтобы лучше видеть.

Жертвой солдат оказалась девочка лет девяти. Все ее тело покрывали рубцы от ударов плетью. До смерти перепуганная, она тем не менее не издавала ни звука. Через секунду я понял: это немая.

Война – дело жестокое, и участвуют в ней жестокие люди. Боги знают, что в Черном Отряде не херувимы собрались. Но всему есть предел.

Рядом стоял старик, которого заставляли смотреть. Он-то и ругался, и плакал.

Ворон всадил стрелу в солдата, что собирался залезть на девочку.

– Проклятье! – взревел Эльмо. – Ворон!

Солдаты повернулись к нам. Блеснуло оружие. Ворон выпустил вторую стрелу и свалил бойца, державшего старика. У людей Хромого сразу пропало желание сражаться.

– Блондин, – тихо сказал Эльмо, – беги к нашему командиру и передай, чтобы тащил сюда свою задницу.

Одному из солдат Хромого пришла в голову схожая идея, и он помчался прочь. Ворон не препятствовал. Видно, нисколько не тревожился о том, что Капитан спустит с него шкуру.

– Эй, старик! Иди сюда с девочкой. И накинь на нее что-нибудь.

Я не мог не аплодировать мысленно Ворону, но одновременно проклинал его за глупость.

Мы держались настороже и без приказов Эльмо, так как прекрасно понимали, что крепко вляпались. «Поторопись, Блондин», – подумал я.

Посланник мародеров добежал до своего командира быстрее – тот, пошатываясь, уже приближался к нам. Пузо оказался прав, этот начальник был хуже своих подчиненных.

Старик и девочка вцепились в стремена Ворона. Приглядевшись к нашим значкам, старик нахмурился. Эльмо послал свою лошадь вперед, сначала указав мне на Ворона. Я кивнул.

Офицер остановился на пути у Эльмо, осоловелые глаза пробежались по нашим лицам. Кажется, братья Черного Отряда произвели на него впечатление. Закаленные суровой службой, мы выглядели внушительно.

– Ты! – внезапно пискнул он, увидев Ворона, – в точности как в свое время визгливый в Опале.

А потом развернулся и побежал.

– Стой, Лейн! – загремел Ворон. – Веди себя как мужчина, трусливый ворюга! – И выхватил из колчана стрелу.

Эльмо перерезал ему тетиву.

Лейн остановился, но благодарности не выказал. Он изрыгал проклятия и долго перечислял ужасные пытки, которым нас подвергнет его хозяин.

Я наблюдал за Вороном.

Тот смотрел на Эльмо с холодной яростью. Сержант выдержал его взгляд, даже не моргнув. Он тоже был вылеплен из крутого теста.

Ворон исполнил трюк с ножом, но я постучал острием меча по его лезвию. Он тихо выругался, сверкнул глазами и обуздал норов.

– Не забыл, что твоя прежняя жизнь осталась в прошлом? – спросил Эльмо.

Ворон резко кивнул:

– Это труднее, чем я думал. – У него поникли плечи. – Вали отсюда, Лейн. Ты слишком ничтожен, чтобы тебя убивать.

За спиной послышался стук копыт – к нам ехал Капитан.

Мелкий прихвостень Хромого сразу напыжился и принялся корчиться, словно собирающийся прыгнуть кот. Эльмо взглянул на него поверх вытянутого меча. Офицерик понял намек.

– Мне, конечно, не стоило горячиться, – пробормотал Ворон. – Он всего лишь мальчишка на побегушках.

Я задал Ворону уточняющий вопрос, но получил в ответ лишь притворно-равнодушный взгляд.

– Что за чертовщина тут происходит?! – загремел Капитан.

Эльмо начал докладывать отрывистыми фразами, но его перебил Ворон:

– Этот пьяница – из шакалов Зуада. Я хотел его убить, Эльмо и Костоправ меня остановили.

Зуад? Где я слышал это имя? Оно связано с Хромым. Полковник Зуад. Злодей номер один в армии Хромого. Политический союзник, и прочая, и прочая. Это имя пару раз проскакивало в разговорах Ворона и Капитана. Неужели Зуад – пятая на очереди жертва Ворона? Коли так, в несчастьях Ворона, должно быть, виноват сам Хромой.

Все любопытнее и любопытнее. А также страшнее и страшнее. Хромой не из тех, с кем стоит портить отношения.

– Я требую, чтобы этого человека арестовали! – прокричал офицер Хромого.

Капитан посмотрел ему в глаза.

– Он убил двух моих людей.

Тела лежали у всех на виду. Ворон промолчал. Обычно тихий, Эльмо не выдержал:

– Эти гады насиловали ребенка. Так они себе представляли умиротворение.

Капитан пристально смотрел на офицера. Тот покраснел. Даже отъявленный злодей устыдится, если его застукают на месте преступления.

– Костоправ! – рявкнул Капитан.

– Мы нашли только одного мертвого мятежника. Все указывает на то, что безобразия начались раньше, чем парня обнаружили солдаты Лейна.

– Жители деревни – подданные Госпожи? – спросил Капитан у пьяницы. – И находятся под ее защитой?

Его слова можно было бы оспорить в суде, но в данный момент они возымели действие. Офицер не стал оправдываться и признал свою моральную вину.

– Смотреть на тебя противно. – Капитан говорил вкрадчивым, опасным голосом. – Проваливай. И никогда не попадайся, иначе отдам тебя на милость моих друзей.

Пошатываясь, пьяный офицер побрел прочь. Капитан повернулся к Ворону:

– Ты, дурак набитый, хоть понимаешь, что натворил?

– Наверное, лучше вас всех, – устало ответил Ворон. – Но я сделал бы это снова.