Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

В пятнадцати шагах по коридору, под слабой до скаредности лампой, Госпожу прижал к стенке Масло. Нес какую-то ерунду. Почему я не предусмотрел этого – понятия не имею. Сомневаюсь, что и Госпожа предусмотрела. Вряд ли с ней обходились подобным образом.

Масло был настойчив. Я хотел было развести их, потом раздумал. Не рассердить бы ее своим вмешательством.

Тихие шаги с другой стороны. Эльмо. Застыл. Масло был слишком занят, чтобы нас заметить.

– Надо что-то сделать, – прошептал Эльмо. – На кой нам такие проблемы?

Госпожа не проявляла ни беспокойства, ни испуга.

– Думаю, она справится сама.

Масло получил однозначное «нет». Но не принял отрицательного ответа. Попытался лапнуть.

Получил за наглость мягкий шлепок. Это его только разозлило. Он решил взять желаемое силой. Мы с Эльмо уже двинулись вперед, когда Масло исчез в водовороте пинков и тумаков, из которого тут же вывалился на грязный пол, правой рукой держась за живот, а левой – за правую. Ардат двинулась дальше, нимало не смутившись.

– Я говорил, что она справится.

– Напомни, чтобы я не переходил границы. – Эльмо ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. – Но лежа она хороша, нет?

Будь я проклят, если не покраснел. Моя глупая ухмылка только подтвердила подозрения Эльмо. Да ну его к бесу – все равно не переубедить.

Масло мы затащили ко мне в комнату. Я думал, его стошнит, но он удержался. Я проверил кости – не сломаны ли; нашел лишь несколько ушибов.

– Он твой, Эльмо, – сказал я, заметив, что старый сержант уже готовится к выступлению.

Эльмо взял Масло под локоток и проговорил:

– А пройдем-ка ко мне в кабинет, рядовой.

Когда Эльмо начинает учить уму-разуму, с потолка земля сыплется.

Вернувшись, Ардат вела себя так, точно ничего и не случилось. Возможно, она не заметила, что при инциденте присутствовали мы с Эльмо.

– Может, устроим перерыв? – спросила она через полчаса. – Выйдем на свежий воздух? Прогуляемся?

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Она кивнула:

– Надо поговорить. Без свидетелей.

– Ладно.

Честно говоря, когда я отрывал нос от бумаги, меня охватывала клаустрофобия. Путешествие на запад напомнило мне о прелести пеших прогулок.

– Ты голодна? – спросил я. – Или дело слишком серьезно, чтобы устроить пикник?

Идея ее сначала удивила, а потом очаровала.

– Отлично. Идем.

Мы отправились на кухню и в пекарню, набили припасами корзину и вышли наверх. Не знаю, как Госпожа, а я прекрасно видел ухмылки приятелей.

На всю Нору приходится одна дверь. В зал совещаний, за которым расположены личные покои Душечки. Ни у меня, ни у Ардат не было даже занавески в дверном проеме. Все решили, что мы ищем уединения на просторах. Как же! Наверху соглядатаев не меньше, чем под землей. Просто они не люди.

Когда мы вышли, до заката оставалось часа три, и солнце ударило нам в глаза. Жестоко. Но я ожидал этого. А вот Госпожу следовало предупредить.

Мы побрели вдоль ручья молча, наслаждаясь чуть терпким воздухом. Пустыня молчала. Даже Праотец-Дерево не издал ни звука. Даже ветерок не вздыхал в кораллах.

– Ну? – выговорил я наконец.

– Мне надо было выйти. Стены смыкались. А от безмагии только хуже. Я чувствовала себя беспомощной. Это гложет разум.

– Понятно.

Мы обогнули мозговой коралл и наткнулись на менгира. Наверное, один из моих старых приятелей, потому что он отрапортовал:

– Чужаки на равнине, Костоправ.

– Правда? Какие чужаки, каменюга?

Менгир промолчал.

– Они всегда такие? – спросила Госпожа.

– Бывают хуже. Ну, безмагия слабее. Тебе лучше?

– Мне стало лучше, как только мы поднялись наверх. Это место – врата ада. Как только вы можете жить здесь?

– Тут, конечно, паршиво, но это – дом.

Мы вышли на прогалину. Госпожа замерла.

– Что это?

– Праотец-Дерево. Ты знаешь, что о нас думают там, внизу?

– Знаю. Пусть думают. Назовем это защитной окраской. Это и есть твой Праотец-Дерево? – указала она.

– Он самый. – Я подошел к нему вплотную. – Как поживаешь, старик?

Я задавал этот вопрос уже полсотни раз. Дерево, даже такое примечательное, остается деревом, разве нет? На ответ я не рассчитывал, но листья зазвенели в ту самую секунду, когда отзвучало последнее слово.

– Вернись, Костоправ! – Требование Госпожи прозвучало властно, жестко и немного нервно.

Я развернулся и промаршировал к ней.

– Выходишь из роли?

Уголком глаза я заметил движение, скользящую тень в стороне Норы, и принялся сосредоточенно разглядывать кусты и кораллы.

– Говори потише. Нас подслушивают.

– Ничего удивительного. – Она расстелила прихваченное нами драное одеяло и уселась; пальцы ног оказались на самой границе прогалины. Потом сняла тряпку с корзины.

Я сел рядом – так, чтобы видеть ползучую тень.

– Знаешь, что это такое? – спросила Госпожа, указывая на Дерево.

– Никто не знает. Просто Праотец-Дерево. Племена пустыни его почитают как бога. Мы не нашли этому подтверждений. Одноглазого с Гоблином, впрочем, впечатлил тот факт, что стоит Праотец точно в центре равнины.

– Да… Столь многое кануло во мглу времен… Пожалуй, мне следовало догадаться, что мой супруг не первый в своем роде, Костоправ, как и Белая Роза – в своем. Сдается, это великий круг.

– Не понимаю.

– Давным-давно, даже по моим меркам давно, случилась война, подобная войне Властелина и Белой Розы. Свет превозмог тьму, но, как всегда, тьма оставила на победителях свой след. Чтобы завершить борьбу навеки, они призвали существо из другого мира, или плоскости, или измерения, – суть не в терминах. Призвали, как Гоблин призывает демонов, только это был молодой бог. Или почти бог. В облике ростка. Уже во времена моей юности это была всего лишь легенда, а тогда еще сохранялось многое из прошлого. Так что о деталях можно спорить, но, чтобы призвать это существо, гибли тысячи, опустошались целые края. Призвавшие посадили пленного бога на могиле своего великого врага, чтобы держал его в земле. Этот древесный бог проживет миллион лет.

– То есть… Праотец сидит на чем-то вроде Великого кургана?!

– Я не связывала легенды с равниной, пока не увидела Дерево. Да. В этой земле лежит некто не лучше моего супруга. Теперь многое проясняется. Все сходится. Звери. Немыслимые говорящие камни. Коралловые рифы в тысяче миль от моря. Все это просочилось из иного мира. Бури перемен – это сны Дерева.

Она говорила долго, не столько объясняя, сколько осознавая. Я, разинув рот, вспоминал бурю перемен, захлестнувшую нас по пути на запад. Что за проклятие – попасть в кошмар бога!

– Это безумие, – прошептал я и в то же мгновение рассмотрел тень, которую так старался отделить от теней кустов и кораллов.

Молчун. Сидит на корточках. Тихо, как змея в засаде. Молчун, который в последние три дня оказывался всюду, куда бы я ни сунулся, незаметный, потому что он все время молчит. Ну-ну. Вот вам и уверенность, что моя спутница не вызвала подозрений.