Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Солдат что-то буркнул.

– Так, патруля не видно, – сказал Лейтенант. – Пошли.

Он сориентировался и повел нас в направлении щербатых гор, видневшихся за лугом. Я застонал: опять топать по склонам и камням.

Каждый мой мускул протестующе ныл. Я настолько выдохся, что готов был в любой момент рухнуть. Все-таки человек рождается не для того, чтобы с рассвета до заката тащить на спине шестьдесят фунтов клади.

– А ты тогда быстро сообразил, – сделал я комплимент Молчуну.

Он пожал плечами и промолчал. Как всегда.

– Возвращаются! – крикнул кто-то сзади.

Мы распростерлись на боку поросшего травой холма. Далеко на юге из горизонта торчала Башня. Этот базальтовый куб выглядел устрашающе даже с расстояния десять миль и никак не вписывался в ландшафт. Отчего-то хотелось видеть вокруг него бесплодную пустыню или, в лучшем случае, местность, скованную вечной зимой. А на самом деле Башню окружал зеленый пасторальный простор, на южных склонах покатых холмов виднелись небольшие фермы. Между холмами петляли глубокие медлительные реки, окаймленные деревьями.

Ближе к Башне эта идиллия нарушалась, но и там местность была далеко не так мрачна, как расписывали пропагандисты мятежников. Никакой серы и голой, изъеденной оврагами равнины, равно как и отвратительных и злобных существ, рыщущих над россыпями человеческих костей, там не было. Не клубились, не громыхали в небе черные тучи.

– Патрулей не видно, – сказал Лейтенант. – Костоправ, Одноглазый – займитесь делом.

Я надел на лук тетиву. Гоблин принес три заранее приготовленные стрелы, каждая с мягким голубым пузырем вместо наконечника. Одноглазый насыпал в один из пузырей серого порошка и передал стрелу мне. Я прицелился в солнце и выстрелил.

Над долиной вспыхнул и повис голубой огонь – такой яркий, что глаза отказывались смотреть, – следом второй и третий. Пламенные шары выстроились аккуратной колонной, скорее дрейфуя вниз, чем падая.

– Теперь будем ждать, – пискнул Гоблин и плюхнулся в высокую траву.

И надеяться, что друзья опередят врагов.

Любой оказавшийся поблизости мятежник наверняка захочет узнать, кто здесь сигналит. Но не позвать на помощь было нельзя. Нам не удалось бы перебраться за вражеские кордоны незамеченными.

– Всем лечь! – рявкнул Лейтенант. – Третий взвод, в дозор.

Солдаты заворчали, утверждая, что сейчас очередь другого взвода, но этим протесты и ограничились. Все пребывали в прекрасном настроении – разве мы не сбили со следа тех безмозглых кавалеристов? Что может остановить нас теперь?

Я приспособил свой мешок вместо подушки и стал любоваться кучевыми облаками, что могучими легионами дрейфовали в небе. День был чудесен, воздух свеж и чист, как весной.

Мой взгляд коснулся Башни, и настроение сразу испортилось. Теперь события понесутся вскачь. Захват Пера и Бывалого подтолкнет мятежников к действиям. Эти двое выдадут все их секреты, – когда Госпожа задает вопросы, отмолчаться или солгать невозможно.

Я услышал шорох, повернул голову и увидел перед носом змею с человеческим лицом. Едва не заорал, но вовремя узнал дурацкую ухмылку.

Одноглазый. Это его уродливая рожа в миниатюре, только с двумя глазами и без широкополой шляпы. Змея хихикнула, подмигнула и поползла через мою грудь.

– Опять… – пробормотал я и сел, чтобы было лучше видно.

Трава громко зашелестела. Поодаль показалась голова Гоблина с идиотской ухмылкой на физиономии. Из высокой травы выскочили зверьки размером с кролика и шмыгнули мимо меня, сжимая в окровавленных зубах кусочки змеи. Самодельные мангусты, догадался я.

Гоблин вновь предугадал, что затеет Одноглазый.

Тот испустил вопль и, отчаянно бранясь, высоко подпрыгнул. Шляпа закружилась волчком, из ноздрей повалил дым. Когда Одноглазый заорал, изо рта с ревом исторглось пламя.

Гоблин подпрыгивал и дурачился – ни дать ни взять людоед, которого вот-вот угостят человечиной. Большими пальцами он выписывал круги. В воздухе замерцали бледно-оранжевые кольца, которые он щелчком направил в сторону Одноглазого. Кольца нанизались на черного коротышку и стали сжиматься. Гоблин зарявкал по-тюленьи.

Одноглазый заверещал и уничтожил кольца, потом изобразил метательные движения. В Гоблина полетела цепочка коричневых шаров. Они взорвались облаком бабочек, которые залепили Гоблину глаза. Тот отпрянул, укрылся в траве, словно мышь, спасающаяся от совы, отполз в сторону и вскочил, выпустив ответное заклинание.

Воздух наполнился цветами. У каждого цветка имелся рот с длинными клыками, как у моржа, чтобы нанизывать на них бабочек, и резцами, чтобы сосредоточенно их пережевывать. Гоблин так хохотал, что свалился в траву.

В ответ Одноглазый в буквальном смысле изрыгнул ругательства: из его рта вылетело длиннющее небесно-голубое полотнище, на котором серебряными буквами было написано его мнение о Гоблине.

– А ну прикрывайте балаган! – раздраженно громыхнул Лейтенант. – Нечего привлекать к нам внимание.

– Слишком поздно, Лейтенант, – заметил кто-то. – Посмотри-ка вон туда.

В нашу сторону направлялись солдаты в красной форме с вышитыми на плащах эмблемами Белой Розы. Мы рухнули в траву, как суслик в свою норку.

Впрочем, суслики из нас получились разговорчивые. Большинство отводило душу, придумывая для Одноглазого жуткие варианты его ближайшего будущего, а меньшинство заодно проклинало и Гоблина за предательский фейерверк.

Запел горн. Мятежники развернулись для атаки на наш холм.

Раздался протяжный свист. Над вершиной холма пронеслась тень, воздушным потоком срывая и расшвыривая траву.

– Взятый, – пробормотал я и, высунув на мгновение голову, увидел несущийся над долиной ковер.

Душелов? Поди разбери с такого расстояния. Это может быть любой из Взятых.

Ковер спикировал навстречу потоку стрел и окутался молочно-белым облаком, которое тут же вытянулось хвостом. На мгновение ковер уподобился комете. Облако разделилось на клочки, напоминающие обрывки ткани. Несколько таких лоскутков, подхваченных ветром, поплыли в нашу сторону.

Я взглянул вверх. Над горизонтом божественным серпом висела комета. Она уже так долго торчит на небе, что мы перестали обращать внимание. Интересно, а мятежники тоже к ней теперь равнодушны? Ведь для них это важнейшее предвестие грядущей победы.

Послышался вопль. Ковер успел пролететь над атакующей линией мятежников и теперь дрейфовал на высоте, чуть превышающей дальность полета стрелы. Белые лоскуты расползлись на едва заметные нити, а вопили вражеские солдаты, которых они коснулись. На месте контакта мгновенно возникала уродливая зеленая рана.

А некоторые нити целеустремленно двигались в нашу сторону. Это не укрылось от Лейтенанта.