Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Лазутчики поздоровались с горожанками писклявыми голосами. К воротам они подошли без приключений – маскарад сработал. Стражником оказался башмачник из городской милиции, деловито вгонявший бронзовые гвозди в подошву сапога. Его алебарда стояла в нескольких футах у стены.

Вскоре из ворот вышел Гоблин и хлопнул над головой в ладоши. Звук разнесся по всей округе. Не удовлетворившись, Гоблин развел руки на уровне плеч ладонями вверх, и над его головой вспыхнула радуга.

– Вечно он выпендривается, – пробурчал Одноглазый.

Гоблин сплясал джигу.

Мы выскочили из леса и бросились вперед. Женщины у ручья с визгом разбежались. «На стадо овец напали волки», – подумал я. Мы мчались во весь дух. Заплечный мешок колотил меня по почкам. Ярдов через двести я перешел на шаг, опираясь на собственный лук. Меня обогнали парни помоложе.

Когда я добрался до ворот, сил не хватило бы и на щелбан старухе. На мое счастье, все старухи успели разбежаться. Наши люди пронеслись через весь город, не встретив сопротивления.

Те, кому предстояло захватить Бывалого и Перо, поспешили к крошечной городской цитадели. Ее охраняли не лучше, чем ворота. Мы с Лейтенантом вошли следом за Одноглазым, Молчуном и Гоблином.

На нижних этажах никто не преградил нам путь. К нашему изумлению, новобрачные все еще посапывали в своих покоях на верхнем этаже. Охранников у двери Одноглазый спугнул какой-то жуткой иллюзией, а Гоблин и Молчун вышибли дверь любовного гнездышка.

Мы ворвались внутрь. Даже сонные, ошарашенные и перепуганные, молодожены оказались не лыком шиты. Они успели наставить нам синяков, пока не утихомирились со связанными руками и кляпами во рту.

– Приказано доставить вас живыми, – сообщил им Лейтенант. – Но это не означает, что нам запретили вас трогать. Ведите себя спокойно, выполняйте распоряжения – и останетесь целыми и невредимыми.

Я даже ожидал, что он оскалит зубы, подкрутит кончики усов и разразится зловещим хохотом. Лейтенант и так прикидывался, поддерживая злодейскую репутацию, которую создали Отряду мятежники.

Но Бывалый и Перо наверняка постараются доставить нам максимум неприятностей. Они прекрасно понимают: Госпожа послала нас не для того, чтобы пригласить их на чашку чая.

И вот мы на полпути к своим. Лежим на вершине холма, разглядываем вражеский лагерь.

– Большой, – сказал я. – Тысяч двадцать пять, а то и тридцать.

Это был один из шести лагерей, поставленных по дуге к северо-западу от Чар.

– Если они так и будут протирать штаны, им крышка, – заметил Лейтенант.

Мятежникам следовало бы атаковать сразу после сражения на Лестнице Слез. Но потеря Твердеца, Тихушника, Мошки и Копуши вызвала грызню среди офицеров, рвущихся в большие начальники. Наступление мятежников застопорилось.

Госпожа восстановила равновесие сил. Теперь ее отряды вели разведку боем, вырезали фуражиров, казнили коллаборационистов, уточняли расположение вражеских позиций и уничтожали все, что могло пригодиться противнику. И мятежники, имея огромный численный перевес, постепенно переходили к обороне. Каждый новый день, проведенный в лагере, психологически их изнурял.

Два месяца назад наш боевой дух опустился ниже змеиной задницы, но теперь он поднимался все выше и выше. Если нам удастся вернуться, он и вовсе воспарит в небеса. Наша вылазка станет ошеломляющим ударом по мятежникам.

Если нам удастся вернуться.

Мы неподвижно лежали на крутом известняковом склоне, покрытом лишайником и палой листвой. Журчащий внизу ручей посмеивался над нашими затруднениями. Тени голых деревьев прикрывали нас узорчатой паутиной, а простенькие заклинания Одноглазого со товарищи довершали маскировку.

Моих ноздрей коснулся запах человеческого страха и лошадиного пота. Сверху, с дороги, донеслись голоса вражеских кавалеристов. Я не знал их языка, но они о чем-то спорили.

Дорога, усыпанная листьями и веточками, казалась неохраняемой. Усталость взяла верх над осторожностью, мы решили пройтись и за очередным поворотом вдруг увидели патруль мятежников на лугу в долине, куда тек ручей, что журчал сейчас у нас за спиной.

Мятежники проклинали наше исчезновение. Несколько солдат спешились, чтобы помочиться с обрыва.

И тут задергалась Перо.

«Проклятье! – мысленно завопил я. – Проклятье! Так я и знал!»

Мятежники насторожились и выстроились цепочкой вдоль обрыва.

Я ударил женщину в висок. Одноглазый врезал ей с другой стороны. Быстро соображающий Молчун опутал ее магическими путами, проворно изобразив пальцами перед грудью нечто вроде переплетающихся щупалец.

Зашуршал безлистный куст. Толстый старый барсук вперевалочку спустился по склону, перебрался через ручей и исчез среди тесно стоящих на другом берегу тополей.

Мятежники с руганью швырнули ему вслед несколько камней, те стучали, отскакивая от лежащих в ручье валунов. Солдаты топтались на дороге, убеждая друг друга, что мы не могли уйти далеко пешком. Логика способна превозмочь любые усилия наших колдунов.

Меня одолел худший из страхов – тот, от которого подгибаются колени, трясутся руки и слабеет прямая кишка. Страх упорно нарастал, отыскивая многочисленные лазейки в моей душе. А вера в приметы упорно твердила, что нам слишком долго везло.

Что толку в недавнем подъеме боевого духа? Со страхом не поспоришь, а он обнажил истину: все это лишь иллюзия. Под ее налетом скрывалось пораженчество, спустившееся вместе с нами с Лестницы Слез. Моя война закончилась, и я ее проиграл. Хотелось лишь одного – бежать.

Бывалый тоже решил было доставить нам неприятности, но, нарвавшись на мой яростный взгляд, затих.

Ветерок завертел сухие листья. Он охладил выступивший на теле пот, и страх немного ослабел.

Патрульные забрались в седла и, все еще досадливо бранясь, поехали назад. Я наблюдал за ними, когда они появились в том месте, где дорога сворачивала на восток от каньона. Поверх добротных кольчуг эти люди носили ярко-красные плащи, их шлемы и оружие оказались превосходного качества. Мятежники явно богатели – начинали они с дубинами и топорами, как грабители с большой дороги.

– А ведь мы могли бы их прикончить, – произнес кто-то.

– Болван! – фыркнул Лейтенант. – Сейчас они даже не поняли, кого увидели. А если бы мы полезли в драку, они бы сообразили вмиг.

И верно, ни к чему, чтобы мятежники устроили прочесывание так близко от своего лагеря. Здесь попросту нет места для маневра.

Солдат, сморозивший глупость, был одним из тех, кто прибился к Отряду во время долгого отступления.

– Послушай, брат, если хочешь остаться с нами, то заруби себе кое-что на носу. Сражаться надо лишь тогда, когда нет другого выхода. Сам знаешь, в драке может достаться и кому-то из нас.