Питер Бретт - Королева демонов [litres с оптимизированной обложкой]

– Дитя родилось, – ответила она. – Я лично приняла роды.

– Так быстро? – Инэвера не сумела скрыть удивления. – Прошло всего шесть лун…

– Госпожа Лиша пропускала через себя мощные потоки магии. Они ускорили течение беременности. Нам с сестрой-женой следует поостеречься того же.

Это представляло угрозу, но меньшую из заботивших Инэверу. Случившееся могло изменить ход войны.

– И что ребенок? – нетерпеливо спросила она. – Это мальчик или девочка?

– Най дамаджи’тинг Аманвах вах Ахман ам’Джардир ам’Каджи, перворожденная дочь шар’дама ка и Дамаджах, принцесса всей Красии! – объявил дама Джамере, когда Аманвах предстала перед Троном черепов.

Аманвах облачилась в белые шелковые одежды дама’тинг, которые колыхались, подобно дыму, но достаточно подчеркивали формы, чтобы напомнить всем, что она дочь Инэверы. Асом по-прежнему созывал двор при свете солнца, и золотистый свет оживлял вышитые электрумом метки.

Белое покрывало сменилось черным – знак того, о чем все уже знали. В нежном возрасте восемнадцати лет Аманвах предстояло стать главной среди дама’тинг Каджи.

– Кай’шарум’тинг Сиквах вах Ханья ам’Джардир ам’Каджи, перворожденная дочь принцессы Ханьи, третьей сестры шар’дама ка!

Имя Хасика – и бесчестье, с ним сопряженное, – благоразумно опустили, однако само его отсутствие напоминало о преступлениях ее отца.

Но Сиквах все равно производила сильное впечатление, одетая в черное шарумов и скрытая белым покрывалом. За спиной были скрещены близнецы-копья, пристегнутые под большим круглым щитом и легкодоступные при необходимости, все – из небьющегося меченого стекла с электрумной прослойкой. Она двигалась с грацией хищницы, и стеклянные пластины в одеждах добавляли хрупкой фигурке солидности, особенно когда она держалась на шаг позади Аманвах в тонких шелках.

– Благословение да пребудет с вами, сестра, кузина, – провозгласил с трона Асом, хотя и состроил кислую мину при виде Сиквах в воинском облачении.

Инэвера, не скрывая улыбки, наблюдала со своего выложенного подушками возвышения.

Под взглядами придворных обе женщины опустились на колени, уперлись ладонями в пол и уткнулись меж ними лбом. Затем синхронно подались назад и вознесли взоры на семь ступенек к постаменту.

Аманвах коснулась пальцем горла, и ее голос, напевный и кроткий, разнесся по залу:

– Достопочтенный брат, мы прибыли по призыву Трона черепов, дабы занять положенные места при дворе Избавителя.

– Женщины Каджи нуждаются в твоем мудром руководстве, сестра. – Асом произнес это вполне убедительно. Он глянул на Сиквах. – Но тебя, кузина, я не призывал.

– Я призвала, – вмешалась Инэвера. Как и Аманвах, она усилила голос при помощи меченых украшений. Значительная часть ее магии не действовала на солнце, но стоило напомнить Асому, что не так уж беспомощны и она, и другие дама’тинг. – После смерти твоей достопочтенной супруги Ашии и исчезновения Шанвах белый платок шарум’тинг ка переходит к Сиквах.

Асом нахмурился, и Баден, отделившись от дамаджи, шагнул вперед и поклонился Трону черепов:

– При всем уважении, Дамаджах, это беспрецедентно. Достопочтенная кузина шар’дама ка не убивала в бою алагай. Она не заслужила права носить оружие, а уж тем паче – командовать сестрами Эверама по копью.

Аманвах показала взглядом, что видит в нем насекомое, которое пора раздавить.

– При всем уважении, дамаджи, за тобой не числятся подвиги выхода в ночь – даже сейчас, будучи шар’дама. Кто ты такой, чтобы свидетельствовать о деяниях моей дживах сен на алагай’шарак?

Она скользнула взглядом по придворным и снова активировала колье, чтобы донести свои слова до ушей каждого:

– Честью моей и упованием на Небеса клянусь и свидетельствую перед Эверамом и Троном черепов, что Сиквах вах Ханья ам’Джардир ам’Каджи показала солнце большему числу алагай, чем любой шарум в Красии.

– Это нелепое притязание! – По залу пролетел шелест: многие согласились с Баденом. – В армии Избавителя есть шарумы, которые истребляли алагай за пятьдесят лет до рождения этой девушки. И ты их бесчестишь своим заявлением.

Асом пристукнул копьем:

– Извинись, сестра.

Аманвах посмотрела брату в глаза:

– Даже ты, шар’дама ка, не властен заставить меня лжесвидетельствовать перед Троном черепов. Втроем с нашим мужем я и моя сестра-жена легионами лишали алагай рассудка и гнали их на копья племени Лощина. От нашего пения дрогнул даже оборотень, который убил наставника Энкидо, и наши соратники смогли с ним покончить.

Асом замешкался. Скрипичную магию сына Джессума узрели многие воины Дара Эверама – алагай шли на бойню покорно, подобно ягнятам. Асом жаждал завладеть этой властью, и только Аманвах и Сиквах могли вручить ему ключи от тайны.

– Возможно, – уступил Баден. – Но шарумы сражаются копьями, а не магией.

Аманвах улыбнулась:

– Ты хочешь проверить, дамаджи, насколько хорошо моя сестра-жена владеет копьем?

Баден презрительно усмехнулся:

– Ты предлагаешь мне ударить женщину при дворе Избавителя?

– Ни в коем случае, достоуважаемый дамаджи, – ответила Аманвах. – Я предлагаю тебе выбрать бойца. Может быть, кого-то из тех, кто, по твоим словам, убил больше алагай, чем моя сестра? – Она повернулась, всматриваясь в толпу. – Или твоего прославленного внука, шар’дама Раджи?

Все взоры обратились к Раджи. Молодой шар’дама был всего на несколько лет старше Сиквах – воин из духовенства, известный бесстрашием в боях с алагай. Он был вооружен даже днем, носил меченый серебряный кастет и непринужденно опирался на свой знаменитый посох-кнут. На поясе висела шипастая плетка, свернутая кольцом, – хвост алагай. Он был крупным мужчиной, и Сиквах рядом с ним казалась карлицей, но она не колеблясь поворотилась к нему, скрестила на сердце кулаки и отвесила ему воинский поклон.

Раджи с улыбкой шагнул вперед и бросил взгляд на деда, испрашивая разрешения сокрушить выскочку. Однако дамаджи почуял западню. Баден десятилетиями сотрудничал с дама’тинг и лучше других знал, что недооценивать их не следует. Боевое мастерство Ашии уже стало во дворце легендой. Он рисковал потерять лицо, если Сиквах окажется не менее искусной и победит его наследника на глазах у всего двора.

Он замялся, и каждая секунда стоила ему толики достоинства, которое он стремился сохранить.

Увидел это и Асом.

– Достаточно. Мой отец не терпел насилия при дворе – не потерплю и я. Дама Баден прав. Никто не оспаривает могущества этого… колдовского пения, но шарумов воспитывают на копьях. Каким бы ни было мастерство Сиквах, она не убила в бою при свидетелях ни одного демона.

– Тогда сегодня, – вызвалась Аманвах. – Сколько тебе нужно свидетелей?