Эрика Йохансен - Завоевание Тирлинга [litres]

Настоящий Переход заключался во времени.

Час спустя, приведя себя в порядок и одевшись, Келси отправилась в кабинет Арлисса, где тот передал ей лист бумаги без каких-либо замечаний. Она перевернула лист и обнаружила, очарованная, что Арлисс поработал над почерком, выстроив обычно беспорядочные буквы в ровный ряд. Одобрения стиля он дожидаться не стал: рядом высилась постоянно прирастающая стопка копий.

Билль о Регентстве

Ее Величество, Келси Рэйли-Глинн, седьмая Королева Тирлинга, настоящим отказывается от власти и передает ее в руки Лазаря Булавы, Капитана Королевской Стражи, его наследников и правопреемников, дабы действовать в качестве Регента Правительства Ее Величества. В случае смерти или нетрудоспособности Ее Величества во время действия данного Билля о Регентстве вышеупомянутая передача управления становится постоянной, и Регент объявляется правителем Тирлинга. Все действия Регента будут приняты от имени Ее Величества и согласно законам Ее Величества…

– Хорошо, – пробормотала Келси. – Я забыла вам это сказать.

…но любые подобные деяния могут быть отменены указом Ее Величества после возвращения на трон.

Келси подняла глаза на Арлисса.

– Положение о возвращении?

– Андали велела добавить.

– Откуда Андали знает?

– Просто знает, Королевна, как и всегда.

Келси снова перевела взгляд на билль.

Когда Ее Величество вернется и возобновит свое правление, этот Билль будет объявлен недействительным. Регент лишится всех полномочий в пользу Ее Величества или наследников Ее Величества при наличии достаточного подтверждения .

Келси покачала головой.

– Положение о возвращении – плохая идея. Оно с самого начала ослабляет право Лазаря.

– Без него не обойтись, Королевна. Андали и эта ее маленькая колдунья сказали, что ты вернешься.

Она, вздрогнув, посмотрела на него.

– Правда?

– Маленькая казалась особенно в этом уверенной. Она сказала, что вы сильно изменитесь, но вернетесь.

Келси не понимала, как это может быть. Если она попытается убить Красную Королеву, то либо преуспеет, либо потерпит неудачу, но в любом случае вряд ли выживет после покушения. Но сейчас менять билль было уже слишком поздно: им требовалось достаточное число экземпляров, чтобы распространить по всему Новому Лондону. Келси села в кресло напротив Арлисса и начала подписывать лежащие стопкой бумаги. Занятие было успокаивающим, но однообразным, и Келси мысленно вернулась к разговору с Роу Финном. В голове вновь вертелся вопрос: кто ее отец? Если родословная Тира чудом не прервалась, то только потому, что кто-то спрятался на время кровавого периода после убийства Джонатана. Такой старый секрет практически невозможно разгадать… но отец Келси может послужить точкой отсчета.

– Госпожа.

В дверях стоял Булава. Келси машинально выпрямилась, прикрывая рукой билль, который подписывала. Но Арлис ее опередил, уже убрав всю пачку с глаз долой.

– Что такое?

– Я бы хотел, чтобы вы кое-что рассудили.

Келси встала из-за стола, услышав за спиной шуршание убираемого Арлиссом билля.

– Что?

Булава закрыл за собой дверь.

– Пэн настаивает на том, чтобы сопровождать вас этим утром. Я сказал нет, но он не хочет слушать. Я мог бы его удержать, когда мы уйдем, но не хочу.

– В чем вопрос?

– Вы считаете, что он должен пойти?

Келси медленно кивнула.

– Было бы жестоко не взять его.

– Хорошо, – Булава понизил голос. – Но, когда мы вернемся, госпожа, нам придется поговорить о Пэне. Он не может одновременно быть вашим личным стражником и полюбовником.

Полюбовник . Понятие было таким старомодным, что Келси чуть не рассмеялась, но, подумав, поняла, что Булава выбрал правильное слово. Полюбовник… именно им Пэн и был.

– Хорошо. Поговорим.

Булава посмотрел ей через плечо.

– Что здесь происходит?

– Изучаем налоговую ситуацию.

– Что так? – Булава пристально посмотрел на Арлисса. – Это сейчас самое актуальное?

– Что бы Королевна ни захотела обсудить, это сразу же ложится на мой стол, мистер Булава.

Булава повернулся к Келси и уставился на нее долгим взглядом.

– Выкладывай, Лазарь.

– Почему вы не сказали, чем собираетесь заняться, госпожа? Считаете, что я неспособен помочь?

Келси опустила глаза, моргнув, чуть не плача. Он не поймет, подумала она, пока все не будет сделано, и тогда будет слишком поздно просить у него прощения. Но Булава был королевским стражником до мозга костей. Он бы врезал ей в случае необходимости, чтобы удержать от намеченного курса, поэтому она не могла объяснить ни ему, ни остальным стражникам. Она не смогла бы попрощаться ни с одним из них. Она подумала о дне, когда они все заявились, измученные, нетерпеливые, чтобы забрать ее из коттеджа. Этот отъезд обещал получиться таким же ужасным, как и тот. И все же в тот день мир широко распахнулся перед ней. Она вспомнила, как ехала по Алмонту, мимо ферм, заполнявших его, вдоль Кадделла, неподвижно мерцающий голубым вдали. Как ее поразила земля, ее просторы и размах… от воспоминаний по щекам покатились слезы.

«Я не могу провалиться, иначе все пропало».

– Собери остальных, Лазарь. Пора выдвигаться.

Позже, вспоминая эту вылазку, Айса помнила только, что должен был пойти дождь. Дождь был бы уместен, но вместо этого небо окрасилось глубоким, чистым голубым, припудренным розово-оранжевыми облаками в занимающемся рассвете. Света хватило, чтобы открыть океан людей по обе стороны Большого Бульвара. Новый Лондон трещал по швам, и, хотя еще не было и шести утра, весь город, казалось, теснился на улицах. Несмотря на трех идущих рядом стражников, Айса чувствовала себя очень маленькой и одинокой, но боялась не смерти, а неудачи. В прошлом месяце Булава подарил ей лошадь, симпатичного молодого скакуна, которого она назвала Сэм, а Фелл учил ее ездить. Но ездить на лошади оказалось гораздо труднее, чем управляться с ножом или мечом, и Айса не обманывала себя в том, что не поднаторела в этом деле. Она чувствовала, что в любой момент Сэм может ее сбросить. Лучше уж умереть, чем пережить такое перед всеми этими людьми, перед Булавой, который выбрал ее для этого опасного задания. Сейчас оружие Айсы висело за поясом, но, если бы кто-нибудь сделал шаг в сторону королевы, она бы в две секунды соскочила с лошади с ножом наготове.

Королева, высокая и прямая, ехала между ними в неверном свете зари, тускло озарявшем ее серебряную диадему. В глазах Айсы она выглядела очень царственной, как и должна выглядеть Королева, выходя на переговоры с врагами. Но руки Королевы вцепились в поводья, костяшки сильно побелели, и Айса поняла, что все не так, как кажется. Прежде чем они покинули Цитадель, Булава повернулся к ним троим, сказав вполголоса: