Эрика Йохансен - Завоевание Тирлинга [litres]

– Генерал Дукарте.

– Королева Тирлинга, полагаю. – Он посмотрел через ее плечо в сторону моста. – Вы пришли умолять мою владычицу о снисхождении? Вы его не получите.

– Я пришла поговорить с вашей… владычицей. – Термин казался странным, и Келси предположила, что уроки мортийского Карлин конечно, были хороши, но они могли упустить какие-то устойчивые выражения.

Глаза под тяжелыми веками снова моргнули в сторону обрушившегося моста, а потом – снова в сторону.

– Она вас не примет.

– А я думаю, примет. – Келси шагнула вперед и поразилась, когда он отступил на полшага назад, и несколько солдат у него за спиной сделали то же самое. Возможно ли, что они ее боятся ? Это казалось нелепым, учитывая мощь мортийской армии, расположившейся прямо за холмом.

Дукарте быстро крикнул по-мортийски:

– Эндрю! Беги и скажи Королеве, что здесь происходит.

Один из мужчин в ряду повернулся и припустил прочь, за гребень холма, где небо стремительно перекраивалось из розового в оранжевый. Рассвет. Келси внезапно нашла это промедление невыносимым, хуже, чем мысль о собственной смерти. Она поняла, что Дукарте не хотел переговоров, даже если это пошло бы на пользу Мортмину и его владычице. Дукарте хотел войти в Новый Лондон и камня на камне там не оставить. Он с нетерпением ждал разграбления, ждал…

Карнавала .

Правильное слово. Человек перед нею был Паркером, предвидящим падение мира. Уильям Тир что-то говорил о людях вроде Паркера: они созданы для того, чтобы разрушать. И Келси внезапно увидела, что должна любой ценой защитить свой город от этого человека. Мост был сломан, но этого недостаточно. На другой стороне холма были осадные башни, тараны. Новый Лондон строили не для того, чтобы выдерживать нападения, а мортийская армия была охоча до грабежа. Стоит им только начать, и они уже не остановятся.

– Дайте мне пройти, генерал.

– Как решит моя владычица.

Но Келси не могла ждать. Она уже начала прощупывать Дукарте, просматривать его, словно библиотеку Карлин. Этот человек не боялся смерти, как и Булава, но больше между ними не было ничего. Он был холодным, не поддающимся ни мольбам, ни жалости. Его могли подкупить только боль и самосохранение, решила Келси, поэтому мысленно нашла мягкое мясо его паха и с силой вонзилась в него.

Дукарте вскрикнул. Несколько мужчин, стоящих позади него, шагнули вперед, но Келси покачала головой.

– Даже не думайте об этом, если не хотите того же.

Они отшатнулись, и Келси поняла, что ее действительно боятся. Она повернулась к Дукарте, на мгновение ослабив хватку.

– Чем дольше вы заставляете меня здесь ждать, генерал, тем сильнее я чувствую потребность в отвлечениях подобного рода.

Дукарте уставился на нее широко распахнутыми глазами. Келси подозревала, что он никогда прежде не чувствовал такого бессилия. Известный дознаватель, Дукарте… и это заставило ее думать о Лангере, бухгалтере. Такие люди не слишком хорошо справляются, оказавшись по другую сторону стола.

– У меня дело к вашей владычице. Дайте пройти.

– Она не будет вести переговоры, – выдохнул Дукарте. – Даже я с ней не справлюсь. Она ужасна.

– Позвольте раскрыть вам секрет, генерал: я еще хуже.

Она еще раз с силой сжала его яички, и Дукарте закричал высоким, женским криком. Сейчас Келси была почти довольна собой, низким, грязным видом удовольствия, какое чувствовала на казни Торна. Как легко и приятно наказывать тех, кто это заслужил. Она могла бы превратить этого человека в кусок мяса, и ее собственная смерть почти того стоила.

«Келси», – прошептала Карлин у нее за спиной. Голос раздался так близко, что Келси повернула голову, ожидая увидеть Карлин, стоящую прямо за нею. Но там никого не оказалось – только ее беззащитный город, раскинувшийся в голубом свете раннего утра. Зрелище потрясло Келси, напомнив, что она не принадлежит самой себе. Даже магия, которую она сейчас использовала, которой, по сути, научилась сама, ей не принадлежала. Она принадлежала Уильяму Тиру, а Тир бы никогда не позволил чему-либо отвлечь его внимание от главной цели… от Лучшего мира.

– Отведите меня к ней, генерал, и я перестану.

Кровь отхлынула от лица Дукарте. Он раздосадованно посмотрел вверх и за склон позади себя, на тараны, стоящие на изготовку. Теперь Келси увидела течение мысли Дукарте, его амбиции, и ей пришлось подавить в себе гнев, посадив на привязь, словно собаку.

– Сейчас же отведите меня к ней, генерал, или, клянусь, у вас не получится насладиться осадой, ибо у вас будет кое-чего не хватать.

Дукарте выругался, а потом повернулся и поковылял вверх по холму. Келси последовала за ним, окруженная шестью людьми Дукарте, должно быть, стражниками. Это заставило Келси задуматься: Дукарте нужны стражники в собственном лагере? Он не походил на человека, которому хотелось быть безоговорочно верным, но казалось невероятным, что его могли ненавидеть. Келси заметила, что даже эти стражники держались от нее подальше.

Они взобрались на холм, и Келси ненадолго остановилась, ошарашенная тем, что увидела. Со стен Нового Лондона мортийский лагерь выглядел совсем иначе, чем вблизи. Черные палатки простирались на мили вокруг, и Келси задумалась, как они выдерживали дни под палящим солнцем. Затем она увидела, что сама ткань отражала свет, и ее прежняя ярость вернулась. У мортийцев вечно находилось что-то новенькое.

Когда они вошли в лагерь, шестеро мужчин вокруг нее напряглись, и очень скоро Келси увидела причину. Тропинка, по которой они шли, проходила между множества палаток, и расположившиеся по обе стороны мужчины смотрели на нее, словно голодные собаки. Келси пыталась подготовиться к насилию, но не знала, какой в этом прок. Невидимая стена, которую она ощутила в прошлый раз, по-прежнему защищала лагерь: эта женщина никогда не спала? По мере того, как они продвигались к центру, шепот перерос в шипение, а шипение постепенно перешло в отдельные комментарии, которые Келси предпочла бы не слышать.

– Тирская сука!

– Когда наша госпожа с тобой разберется, я буду пользовать тебя, пока ты не сломаешься!

Дукарте не показывал, что слышит их. Келси расправила плечи и уставилась прямо перед собой, пытаясь напомнить себе, что ей угрожали и раньше, что ее постоянно пытались убить. Но эта неприязнь и желчь, льющаяся со всех сторон на мортийском и иногда на ломаном тирском, – это было совсем другое делом, и Келси боялась.

– Она заставит тебя молить о смерти!

Столько ненависти… откуда? Келси хотелось плакать. Не из-за себя, а из-за потери, мысли о том, скольких необыкновенных вещей можно было бы добиться в новом мире. Она не могла закрыть уши, поэтому принялась искать Лили и нашла ее, прямо под поверхностью, глядящую в ночное небо, на белые паруса в лунном свете. Теперь паруса вздымались, словно подхваченные сильным ветром.