Эрика Йохансен - Завоевание Тирлинга [litres]

– По оценкам генерала, он сможет продвигаться по меньшей мере на три мили в день.

– Оценки Дукарте всегда точны. Передайте ему мои поздравления.

Берилл сверился с письмом в руке.

– Он также сообщает, что деревни в Восточном Алмонте были загодя эвакуированы. Грабить нечего, все, что армия нашла, – это несколько брошенных больных животных. Остальная часть Алмонта может также оказаться пустой.

– И?

– Среди солдат Дукарте зреет недовольство, Ваше Величество. Трофеи – традиционная часть их вознаграждения.

– Меня не заботят трофеи, – раздраженно бросила Королева. Золото, рабы, скот, древесина – все это могло иметь большое значение для армии, но совершенно перестало интересовать ее. То, чего она хотела, находилось в Новом Лондоне.

И все же новость прибыла как нельзя вовремя. Во всех отраслях мортийской экономики наблюдался спад, но особенно сильный удар пришелся на горное дело с его высоким травматизмом среди рабов. Предложение Королевы о том, чтобы десятники относились к рабам чуть бережнее, было встречено едва замаскированной насмешкой. Добыча руды в Мортмине велась экстенсивно, людей там не считали, учитывая суровые условия и быструю «текучку». Мельница требовала новых порций зерна, и каждый день из шахт на севере тек все новый поток жалоб.

По стеклу за спиной забарабанили пальцы. Медир, подняв брови, указал в сторону женщины, интересуясь, закончили ли они. Королева кивнула и отвернулась, не глядя, как он накидывает на труп тряпку. Берилл по-прежнему терпеливо ждал.

– Что?

– Есть сообщение от лейтенанта Мартина с севера. Еще три нападения в Сите-Марше. Его разведка полагает, что бунтовщики планируют распространить беспорядки и в другие города, включая Демин.

– А про Левье ничего?

– В записке ни слова, Ваше Величество.

– Прелестно.

Королева задумалась, не совершила ли она ошибки, отправив Дукарте на фронт. Уж он-то бы добился результата. Но теперь уже поздно: Дукарте движется по Алмонту, и ему не понравится, что его дергают то туда, то сюда.

– Что у меня сегодня?

Берилл закрыл глаза, сверяясь с памятью. Ему уже перевалило за девяносто, его одолевали всевозможные немочи, но ум советника оставался крепким и организованным.

– У вас обед с Беллами, но они появятся не раньше шести. Времени достаточно.

– Пойду вздремну.

– Вы спите слишком часто, Ваше Величество, – пробормотал Берилл с выражением крайнего неодобрения.

– А что мне еще делать? Ночами я теперь совсем не могу заснуть.

Это было правдой. Последнее время ее преследовал один и тот же сон: адское пламя, мужчина в сером, девушка. Королеве никак не удавалось стряхнуть с себя ощущение надвигающегося краха.

– Почему бы вам не принять что-нибудь из отваров Медира? – поинтересовался Берилл.

– Потому что придется принимать их постоянно, Рилл. Не хочу попадать в зависимость.

– Но вы зависите от меня, Ваше Величество.

Королева прыснула. Остальные ее слуги выдерживали формальную дистанцию, необходимую, но часто утомительную. Однако Берилл был с нею со своих семи лет, когда она забрала его из ямы, где сидели мортийские аристократы, ожидая казни. Его родители погибли во время бунта, и королеву тронуло зрелище одинокого ребенка, с лицом, полным боли, которую Королева еще помнила из своего детства: боли одиночества и потери.

– Я очень от тебя завишу, Рилл. Мы с тобой прожили долгую жизнь.

– И я бы не променял ее на целый свет, госпожа, – улыбнулся Берилл, на мгновение утратив свою сдержанность. В его улыбке мелькнул проблеск того мальчугана, которого Королева достала из залитой кровью ямы. Она тогда протянула ему руку, и малыш крепко схватился за нее… болезненное воспоминание. В последнее время прошлое стало казаться ушедшим на совершенно непреодолимое расстояние. Королева ухватилась за первый попавшийся повод сменить тему.

– В любом случае, Медир и вполовину не такой хороший фармацевт, каким себя считает. До меня доходили слухи о побочных эффектах. Высыпания и прочее.

– Придворные беспокоятся, Ваше Величество, что вы не спите. А их беспокойство затем передается вниз по цепочке.

– Возьмем Тирлинг, тогда и отосплюсь.

– Как скажете, Ваше Величество, – Берилл был вежлив, как и всегда, но в голосе его сквозило недоверие.

Дойдя с нею до верха лестницы, Берилл, оставив ее, направился к тронному залу, а Королева медленно пошла дальше, внимательно читая два сообщения, переданные ей Бериллом. Записка Дукарте была похожа на него самого – сухая и по делу: вторжение идет по плану, основные силы мортийской армии неуклонно продвигаются по Алмонтской равнине. А вот Мартин писал впопыхах, тоном на грани паники: трое из его дознавателей были похищены прямо на улице и найдены свисающими с городских стен четыре дня спустя. Две королевских арсенала сгорели дотла. Валле получил стрелу в колено от снайпера. Нет, нервная реакция Мартина делу не поможет. Как только Дукарте возьмет Новый Лондон и добудет все, чего хотел там добыть, она вернет его заниматься этим…

Восстанием.

Разум отшатнулся от этого слова, но после минутного размышления ей пришлось признать: это правда. У нее в тылу разгоралось восстание, и никто из ее людей не мог с ним справиться.

В широком коридоре с высоким потолком, который вел в ее опочивальню, Королева обнаружила пятерых фрейлин, сбившихся в кучку и о чем-то шептавшихся.

– Не сомневаюсь, что у вас найдутся и другие способы распорядиться своим временем, – ядовито бросила она, с удовольствием отметив, как они подпрыгнули при звуке ее голоса. – Идите и займитесь чем-нибудь полезным.

Они удалились, бормоча извинения, которые Королева даже не стала слушать. Придворные вели себя как полагается, но у всех нет-нет да прорывалась нескромность юности, нетерпение, что им приходится прислуживать женщине, которую они считали старухой. Королева задержалась при входе в опочивальню, оглядев себя в высоких, до пола, зеркалах. Она не была юной, нет, не такой, как те девушки без единой складочки вокруг глаз и с высокой грудью. Но и старухой ее тоже нельзя было назвать. Она – взрослая женщина, знающая, чего хочет.

«Я не меняюсь», – с гордостью подумала Королева. Конечно, она по-прежнему уязвима для оружия, но возраст, этот неумолимый обоюдоострый меч дряхления и болезней, больше никогда ее не коснется. Королева нахмурилась, осознавая: постареть-то она не постареет, но все равно в последние годы время начало сказываться и на ней. Она стала ощущать его, как могучую силу, развивающую немыслимое давление. Ее жизнь была долгой, но большая ее часть пролетела незаметно. Лишь недавно Королева начала ощущать груз прошедших лет на плечах – нет, не просто как время, а как историю.