Брайан Стейвли - Клинки императора [litres с оптимизированной обложкой]

До каждого задания и по возвращении с него солдаты оставляли под дубом свою жертву. Здесь не было монет и драгоценностей, наваленных между корнями, не было свечей и дорогого шелка. Кеттрал знали, что нужно дереву для выживания. Год за годом Валин смотрел, как они цепочкой поднимаются по узкой извилистой тропке, вытоптанной в склоне холма; смотрел, как они становятся на колени и вытаскивают свои клинки; смотрел, как сталь впивается в теплую плоть, как брызжет кровь, окропляя жадные корни. Знал ли об этом Хал и было ли ему до этого дело – оставалось только гадать. Старые боги всегда были непостижимы.

Когда Валин впервые прибыл на острова, мрачное дерево и пропитанная кровью земля под ним, мягко говоря, не вызвали у него приятных эмоций. Династия Малкенианов – род Валина – вела свое происхождение от Интарры, и Рассветный дворец, в котором он провел свое детство, всегда был наполнен светом и воздухом. Сейчас, однако, вид гробовика более чем соответствовал его настроению. Хотя прошла уже почти неделя с тех пор, как заведение Менкера рухнуло в воды залива, он по-прежнему не мог отогнать от себя образ Салии с лицом, залитым кровью. Засыпая, он вновь и вновь оказывался в горящем трактире, слышал голос Салии, умоляющий его о помощи, а просыпаясь, искал пятна ее крови на своей коже.

Он был в ярости на Ха Лин и одновременно чувствовал всю глупость своего гнева. Она сделала верный выбор в трудной ситуации. Как писал Гендран: «Либо умирают твои идеалы, либо ты». Если бы Валин попытался прыгать с телом Салии на плече, он наверняка окончил бы свои дни, нанизанный на одну из расщепленных свай. «Но это должно было быть мое решение!» – гневно возражал он себе, стискивая кулаки. В дополнение к основному обучению каждый из кеттрал овладевал какой-либо специальностью: кто-то готовился стать снайпером, кто-то подрывником, кто-то пилотом, кто-то личем. Командование с самого начала решило, что у Валина может хватить способностей на то, чтобы стать предводителем собственного крыла. Если он пройдет Пробу, то в его власти окажутся жизни других солдат, но власть подразумевает способность принимать решения.

Кровь оседала сверху мелкими каплями. Валин не обращал на нее внимания. Он не говорил с Лин со времени происшествия у Менкера; он просто не знал, что может ей сказать. По крайней мере, здесь, в мрачной тени гробовика, у него было время, чтобы подумать, чтобы определиться со своими чувствами, не говоря и не делая ничего, о чем он потом мог бы пожалеть… Вот только, взглянув с вершины холма в сторону лагеря, он обнаружил гибкую фигурку, поднимавшуюся по тропе по направлению к нему.

Ха Лин остановилась, чуть-чуть не дойдя до первых нависающих ветвей, и подняла голову, разглядывая дремлющих летучих мышей с выражением отвращения на лице. Валин не сомневался, что, когда наступит время, она, как и все остальные, придет сюда, чтобы принести жертву богу, но ей так и не удалось побороть неприязнь к этому месту. Это было одной из причин, по которым Валин его выбрал: он надеялся, что мрачные ветви и тихий шорох шевелящихся во сне мышей отпугнут девушку. Как бы не так.

Лин поглядела на него, поджав губы; ее глаза, обычно столь теплые и открытые, были сощурены. Она, должно быть, пришла сюда прямо с тренировки – ее черная униформа была вся в глине, а на левой щеке сочился кровью небольшой порез. Но и сейчас, измочаленная и грязная, она полностью владела собой и даже выглядела красивой. «И это, Шаэль побери, еще больше усугубляет проблему», – мрачно подумал Валин. Потому что он не испытывал бы и десятой доли таких мучений, придумывая, что сказать Лейту или Генту, или даже Талалу.

– И долго ты еще собираешься дуться? – наконец спросила Лин, поднимая бровь.

Валин скрипнул зубами.

– Было неправильно ее убивать!

– Валин, – произнесла Лин, – понятия «правильно» и «неправильно» – это роскошь.

– Это необходимость!

– Может быть, для других людей. Но не для нас.

– Для нас в первую очередь! Если у нас не будет представления о том, что правильно, а что неправильно, то чем мы лучше Присягнувших Черепу, которые убивают ради убийства, отнимают у людей жизни, чтобы порадовать Ананшаэля?

– Мы не Присягнувшие Черепу, – согласилась Лин. – Но мы и не рыцари Хекета. Мы не разъезжаем на белых жеребцах, по-идиотски махая тяжелыми мечами и бросая благородный вызов врагам. Может быть, ты не заметил? Мы кеттрал, Валин. Мы убиваем людей. Причем предпочитаем делать это с помощью яда или кинжала в спину. Иногда мы стреляем, когда они не смотрят; если есть возможность, мы делаем это ночью. Может быть, это не очень благородно, но это необходимо. Это то самое, к чему нас готовят.

– Но не служанок же, – упрямо возразил Валин. – Не гражданских.

– Да, служанок! Да, гражданских! Если так нужно. Если они мешают выполнению задания.

– Это было не задание, Кент подери! Мы пытались спасти жизнь этим людям!

– Может быть, это то, чем ты занимался, но я пыталась сохранить жизнь тебе! – отрезала Лин, яростно сверкая глазами. – Девушка была непосильным бременем. Из-за нее ты мог умереть. Я сделала то, что должна была сделать.

– Мог быть какой-нибудь другой способ.

Он думал об этом уже сотни раз. Может быть, он мог бы выскочить в одно из окон. Или, может быть, перепрыгнуть к одному из соседних зданий. Сейчас это был чисто теоретический вопрос. Трактир Менкера пошел ко дну, и Салия вместе с ним.

– Конечно, мог быть какой-нибудь другой способ! А ты мог бы быть сейчас мертв. Все решают шансы, Валин, ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Лин глубоко вздохнула и обмякла, весь гнев внезапно словно вытек из нее, оставив ее слабой и беспомощной.

– Я всегда думала, что это произойдет в бою, – произнесла она после долгого молчания. – Хотя бы в какой-нибудь стычке.

Валин замялся, сбитый с толку новым поворотом разговора.

– Ты о чем? Что произойдет?

Лин взглянула ему прямо в глаза.

– Салия была у меня первой. Моя первая жертва.

На островах было принято праздновать первое убийство, так же как гражданские празднуют помолвку или день рождения. Подобно прохождению Халовой Пробы или вылету на первое самостоятельное задание, убийство было ритуалом перехода к новому статусу, необходимым шагом, который должен быть сделан. Сколько бы тебя ни обучали, сколько бы ты ни тренировался, до тех пор пока ты не убил человека, ты не мог считаться кеттрал. И Лин, конечно, была права: никто не ждет, что его первой жертвой будет трактирная служанка, лежащая в обмороке. Такого никому не нужно.

Валин длинно, медленно выдохнул. Охваченный гневом и чувством вины, он даже не думал о том, что значила смерть Салии для его подруги. Хотя он и держал девушку в момент ее смерти, это Лин бросила в нее нож. Она взяла на себя это бремя, причем не ради себя, но для того, чтобы защитить его! Из какого-то позабытого уголка его сознания выплыли слова его отца, жесткие и неуклонные: «Вы с Каденом оба когда-нибудь станете руководителями, и когда это произойдет, запомните одно. Руководитель – это не тот, кто отдает распоряжения. Распоряжаться может каждый дурак. Настоящий руководитель слушает. Он готов изменить свое мнение, готов признать свои ошибки».