Екатерина Годвер - Алракцитовое сердце

Деяна передернуло; если бы он не помнил, что с ним когда-то проделывала старая Вильма, то вполне мог бы принять все происходящее за пытки.

- Ивэр-абан, вы приказывали... я привел, - нерешительно сказал Хансек. Шатер и происходящее на столе вызывали у солдата почтительный страх.

Но лекарь, занятый раной, даже не взглянул в их сторону.

- Вы приказывали привести этого человека к вам, Ивэр-абан! - повторил Хансек громче.

- Я слышал тебя. - Лекарь выпрямился и обернулся к ним.

Деян подивился - насколько тот огромен. Он был все же не настолько высок, как Джибанд, но почти на полголовы выше Деяна и очень широк в плечах. В его смуглом угрюмом лице с крупными правильными чертами было что-то бычье: низко надвинутый на лоб колпак, удерживавший волосы, вполне мог бы скрывать рога.

Но, конечно, скрывалось под ним нечто более обыденное и более отвратительное.

Деян криво усмехнулся. Марагару с его ростом и статью куда больше бы подошло быть воином, нежели врачевателем, и оттого, быть может, запачканный кровью кожаный фартук наводил на мысли о работе мясника, а не о лечении.

- Отведи его в мою палатку, Хансек, - приказал Марагар. Голос у него был низкий и грубый, с хрипотцой, но говорил он по-дарвенски намного четче, чем Харрана. - Я скоро приду.

Выходя, Деян нарочно выронил костыль и оглянулся, чтобы лучше рассмотреть лекаря, но Марагар уже снова склонился над распластанным на столе человеком; тот, наконец, затих - потерял сознание или умер.

Нужная палатка оказалась всего в двух десятках шагов: такая же серая, как и дарвенские офицерские укрытия, размером она была меньше большинства из них. Марагар, очевидно, занимал ее один и мало заботился об удобстве; внутри размещался маленький столик, табурет и лежанка. Деян попытался рассмотреть лежащие на столик книги, но Хансек грубо усадил его на табурет:

- Нечего тут глазеть! Не твоего ума дело.

- Не моего, - согласился Деян. Сесть было большим облегчением: он чувствовал себя так, будто шел без продыху три дня кряду. Обрубок, спасибо лекарям, почти не болел, но от снадобий голова была как ватой набита; он по-прежнему словно наблюдал за всем со стороны. Мысль о том, что Марагар, возможно, вскоре покончит с ним - и смерть эта не будет легкой - не трогала его. Никогда прежде он не чувствовал такого равнодушия к жизни, как теперь.

- Какой Самому в тебе интерес? А? - спросил Хансек уже более миролюбиво: ему скучно было стоять просто так.

- Знать не знаю, - соврал Деян.

Наверняка он не знал - но догадывался.

Облокотившись на стол, Деян упер голову в ладони и, должно быть, задремал ненадолго, потому как следующим, что он услышал, был хрипловатый голос лекаря:

- Вольно, Хансек. Возвращайся в охранение. Я позову, если будешь нужен.

- Как прикажете, Ивэр-абан, - отозвался Хансек.

Хлопнул полог палатки.

Деян открыл глаза и посмотрел на Марагара. Без окровавленного фартука и колпака хавбагский лекарь выглядел уже не так устрашающе; не более устрашающе, чем любой головорез. Уродливый шрам на лбу притягивал взгляд.

Лекарь заметил интерес:

- Тебя оскорбляет ваш амблигон на лице еретика-иноверца? - спросил он, тронув пальцем шрам.

Деян растерялся от такого предположения:

- Нет, конечно, - выпалил он. - Просто... Я знаю, что это. Встречал того, кто сделал это с вами. Он...

- Не надо! - Лекарь предостерегающе поднял руку. - Что бы ты ни хотел сказать - не надо. Присутствие Берама Шантруна в моей жизни и так достаточно заметно. - Он закрыл ладонью шрам. - Поэтому больше я ничего не желаю знать о Бераме Шантруне

- Но разве не за этим вы здесь? - растерянно спросил Деян.

- Когда-то был за этим. А потом понял, что в моей жизни и без того слишком много Берама Шантрума. - Хавбагский лекарь усмехнулся, но как-то криво, на одну сторону лица. В этот миг он стал неуловимо похож на Голема, хотя невозможно было представить двух более различных внешне людей. - Ты понимаешь, почему я велел тебя привести?

- Из-за моей "раны"?

- И поэтому тоже; но не только. Меня здесь называют Марагаром: по-вашему это значит "Меченный судьбой". Тебе - если не будешь осмотрителен - в будущем тоже не избежать подобного прозвища. - Лекарь подался вперед и прежде, чем Деян отпрянул, ухватил его за предплечье: из-под задравшегося рукава рубахи стал виден на запястье ясный след пятерни. - Ослу - и то было понятно, что это не обычный ожог. Если не думать, конечно, что какой-нибудь ваш "бес" выбрался из преисподней и осалил тебя раскаленной латной рукавицей... Как это случилось?

Деян выдернул руку.

- Нечаянно, - коротко ответил он, разглядывая лекаря. Ему хотелось понять, что тому известно и чего тот добивается, но догадаться об этом было не проще, чем станцевать на одной ноге. - Так что вы хотите? Боюсь, я не тот, за кого вы меня принимаете.

- А за кого я тебя принимаю? - с любопытством спросил Марагар.

- Вам лучше знать.

Марагар, чуть заметно усмехнувшись, сунул руку куда-то под стол и вытащил небольшой серебристый предмет.

- Перво-наперво я хотел бы вернуть тебе кое-что. - Он выложил предмет на стол и подтолкнул к Деяну. - И услышать, что это значит. Ни один род, отпрыски которого состоят в Малом Круге Алракьера, не имеет такого герба.

Деян взял фляжку, о которой успел совершенно забыть; на ощупь она была холодной и тяжелой - внутри плескались остатки браги капитана Альбута.

- Это шутка, - сказал Деян. - Подарок на память.

- Как твое имя?

- Вам оно ничего не скажет.

Марагар неодобрительно покачал головой:

- Так мы с тобой ни к чему не придем... Хорошо. - Он навалился на стол, упершись в него локтями и опустив подбородок на сцепленные ладони - Раз ты не настроен говорить - начну я: хочется надеяться, это прояснит ситуацию... Два дня назад неизвестный чародей применил на поле боя необычные и поразительно мощные чары: таким образом он силой вынудил барона Бергича прекратить преследование отступавшей королевской армии. Затем этот неизвестный использовал именную печать Старожского Голема, три столетия как считавшегося умершим, - Марагар пристально взглянул на Деяна, - и потребовал перемирия до - представь себе! - первого за полтора века созыва Большого Круга чародеев Алракьера для наведения порядка. Как член Малого Круга князь Старожский когда-то имел такое право, и чародеи в войсках подчинились выдвинутому от его имени требованию прекратить бой. Не могу сказать, что послужило тому главной причиной - громкое имя, впечатляющее могущество или то, что всем хотелось передышки... На моей родине имя Старожского Голема - имя Хранителя: все отряды хавбагов опустили штыки и отступили от переправы. Трое членов Малого Круга, присутствовавшие поблизости - и среди них гроссмейстер ен'Гарбдад, - вынуждены были поддержать его требования, чтобы не потерять лицо. Поэтому теперь Бергича и ен'Гарбдада разделяет река: идут переговоры о переговорах. А в войсках множатся слухи о том, что же на самом деле произошло на берегу... Со дня сражения неизвестного никто не видел: кое-кто считает даже, что он умер. Другие - что его не было вовсе, а все случившееся - хитрый трюк гроссмейстера ен'Гарбдада; третьи дрожат от страха, а четвертые - и среди них некоторые мои единоверцы - ежечасно возносят ему хвалу: ведь он, Абсхар Дамар, воплотил в реальность их молитвы. - Взгляд Марагара сделался еще более суровым, чем прежде. - В спешке форсируя реку и преследуя дарвенцев на другом берегу - без поддержки орудий, без достаточного количества припасов, - погибли бы тысячи наших людей, и втрое большее число умерло бы от ран и болезней. Притом, что безжалостное уничтожение разбитой и готовой капитулировать дарвенской армии ни один порядочный хроникер не назвал бы подвигом... Скоропалительное решение Бергича продолжить наступление с самого начала было ошибочным. Кем бы ни был неизвестный чародей - самозванцем или князем, простым смертным или Хранителем, - он не допустил бессмысленной бойни, и я благодарен ему за это. Если он самозванец, то вряд ли перемирие продлится долго, но и короткая передышка здесь нам на руку: сейчас у нас на исходе даже нити - нечем штопать раны; а через день-другой, обещали, подойдет обоз.