Кшиштоф Пискорский - Тенеграф [litres, edited]

Мы смотрели, как корабли надвигаются на город, подгоняемые последними выдохами грозового ветра. Наконец их заметили стражники в форте, стоящем на перешейке между двумя заливами Серивы. Горн подал сигнал тревоги. В темном дворе зажглись факелы, наползая на стены, как огненные черви. Солдаты на Монастырском взгорье, до которых донесся этот звук, растерялись, не в силах понять, где они нужнее. Из укоротов выплескивались все новые отряды подкрепления.

— Пойдем, — скомандовала Легион. — Пора и нам выполнить свою часть.

Мы выскользнули на улицу, и я в тени двора открыл укорот к Ребру Севера.

Хотя мы и были в тенепространстве, Ребро сияло перед нами, словно лампа под слоем темного муслина. Длинные и густые полосы тьмы обтекали сияющее здание широкой петлею. Она образовала купол, поверхность которого пребывала в постоянном движении. Глядя на него — и на стоящую посредине монументальную башню — я не мог отделаться от впечатления, что передо мной некое гигантское мрачное отражение Треснувшего Купола.

У подножия башни было светло. Тенепространство здесь напоминало, скорее, рассвет на пепелище, где дым встает едким туманом. Поверх всего сияла светлая звезда: корона Ребра, морской маяк в тенепространстве. Создавали его четыре укорота, из которых каждый вел в одну из четырех башен, выстроенных в безлюдных местах и обращенных на все четыре стороны света. По крайней мере, в двух из них постоянно светило солнце.

Для меня, когдатошнего темного существа, этот клык из серого камня был занозой, чужеродным телом, воткнутым в нашу землю людьми. Даже хуже — он был святотатством. Ведь у белого и черного солнц были свои владения, данные им Творцом. Зачем же приносить свет одного во владения другого? Люди называли это солоформированием, а мы — насилием над законами природы. Существа тени воспринимали белый свет как враждебную стихию. От него мутило, он замораживал тенепространство, которое жило исключительно благодаря непрестанным течениям, движению, жару. Тенесторонность альфур , до которой дотягивалась башня, превратилась для нас в ледяную пустыню. Точно так же, как для людей — пространство между звездами.

Немногие темные существа могли выжить подле Ребра. Тех, кто полег здесь во время второй войны, пытаясь его разрушить, чтили у нас как героев. На пространствах, открывшихся передо мной, шестьсот тридцать два года назад наши воины столкнулись с армией калифа Серивы в чуждой стихии, где им приходилось напрягать все силы только для того, чтобы оставаться целыми и невредимыми.

Я же, напротив, мог справляться со жгучими лучами солнца. Поэтому я направлялся к Ребру уверенным быстрым шагом, а рядом со мною шагала Легион.

На полпути к Ребру, в бурых клубах, окутавших подножие, мы заметили кольцо металлического блеска. Когда мы подошли ближе, оказалось, что кольцо состоит из шлемов и масок, клинков алебард, обнаженных шпаг, прошитых золотой нитью капюшонов.

Ждало нас двенадцать солдат солнечной стражи и двое дворцовых тенемастеров.

— Он что-то подозревает, — пробормотала Легион. Голос ее звучал так, словно проходил сквозь толстый плащ.

Я кивнул. Ребра охранялись постоянно, но обычно здесь находилась всего пара охранников. Солнечная стража не насчитывала и сотни человек. Теперь часть из них королю пришлось отправить для охраны дворца, а часть использовать для усмирения беспорядков в нижних кварталах. Мы не предполагали, что вокруг Ребра окажется так много гвардейцев. Вряд ли нашелся бы безумец, рискнувший атаковать это место. Кроме нас.

Кто-то их предупредил? Или, может, Герменез был гораздо проницательнее, чем нам казалось?

Когда мы оказались в их поле зрения, один из тенемастеров выступил из шеренги и крикнул:

— Остановитесь, во имя короля! Это ваш последний шанс, если хотите спасти свои жизни. Свои и вашего друга.

Хорошо, что с такого расстояния он не видел нашего замешательства.

— Вы служите проклятому Всетени, а он — враг людей и всего светлого мира, — продолжал тенемастер. — Во имя святых писаний, во имя вашей души, заклинаю: отрекитесь от Всетени, отбросьте свои намерения!

Когда я услышал, что к святым писаниям взывает слуга короля, вырезавшего инквизицию, то лишь приподнял уголки губ в иронической ухмылке.

— Мы знаем, что Всетень давно уже отправляет своих агентов в Сериву. Мы схватили вашего друга. Король, в милости своей, решил, что если вы никогда больше не ступите на его землю, то он отпустит вас и не станет преследовать.

Легион кивнула мне. Мы двинулись вперед. Тенемастер дал знак стражникам, и те подняли щиты, приготовившись к бою.

— Если вы подойдете ближе, мы вас убьем, а товарищ ваш погибнет в муках.

Я не знал, о ком речь, да и мне было все равно. Знал ли этот придворный паяц, что недавно мы пожертвовали дюжинами жизней? Одним больше, одним меньше — какая разница?

Тенемастер стоял, разинув рот. Видно, непросто было ему поверить, что двое людей могут всерьез собираться атаковать отряд солнечной стражи.

На светлой стороне они изрубили бы нас во мгновение ока. Однако здесь была темная сторона, а мы были фехтовальщиками тени. Здесь шансов не было у них.

Первая тройка, выступившая против нас с поднятыми алебардами, не успела даже обменяться с нами ударами. Легион просто посмотрела на землю у них под ногами, и та превратилась в текучую тень, отправив их глубоко вниз, на тенесторонность кедеш , откуда обдало нас жаром и волной мрака.

Один из королевских тенемастеров шевельнул ладонями — хотел нырнуть за товарищами, однако не успел. Я прыгнул в тенеукорот, куда провалились гвардейцы, одновременно перенаправляя его конец.

Вынырнул я из земли за спиной у тенемастера и пробил его рапирой. Клинок прошел сквозь его позвоночник и вылез под солнечным сплетением. Брызнула кровь, летевшая в тенепространстве удивительно медленно.

Легион сделала то же самое. Вынырнула рядом с двумя гвардейцами, чтобы пробить одного шпагой, а второму воткнуть кинжал под маску. Ближайшие стражники бросились в мою сторону. Я развернулся к ним. Обмякшего тенемастера я использовал как щит. Принял на него два удара, затем погрузил клинок в глаз одного из нападавших. Вырвал его, когда тот упал. Следующие стражники были уже близко, поднимали оружие.

Легион выросла из тени за их спинами.

Все, что произошло потом, выглядело как мрачная бойня. Первые солдаты, увидевшие, на что мы способны, были морально убиты. Под их масками я ловил уже не уверенные в себе взгляды, а лишь затуманенные страхом глаза людей, знавших, что их обрекли на смерть. А мы эту смерть отмеряли методичными уколами, внезапными финтами, атаками через тенепространство.