Сергей Мясищев - Обреченный на скитания. Книга 8 [CИ]

Рядом Веста, тоже одета с иголочки. Я даже не могу сказать, кто из них более монументально красив — Веста или Илона. Черты лица разные, стиль разный, но вот посмотришь на таких и дух перехватывает от восхищения. Мне очень сильно польстило, что мои женщины так по-суперски выглядят.

Рядом с принцессой сидела незнакомая мне девушка. Миловидная, судя по одежде, из узников рудника. Веста и эта незнакомка живо перешёптывались.

Спиной ко мне, напротив Весты, сидела тётка Варвара. За ней кто-то ещё. Кто там сидел, я не разобрал. Какая-то женщина, в тёмно-синем платье и косой до пояса. За ней Жизнемира. Её не возможно не узнать. Очень уж одежда приметная, эдакая помесь старорусской и шаманской.

— Всем привет, — подал я голос. Все разом повернулись ко мне. Заключительная сцена из пьесы «К нам едет ревизор». То есть все на мгновение замерли, а потом почти что дружно выдохнули — «Алекс-Саша».

Шум отодвигаемых стульев и через пару-тройку секунд женщины в две шеренги стоят передо мной. По центру Зула, в национальной одежде орков, слева от неё Милёнка, справа Марианка. Илона и Веста остановились за моими жёнушками.

— А вот и я, — улыбаясь во весь рот, закончил я. Зула смотрела исподлобья, хмурилась, хотя я чувствовал, что ей этот вид даётся очень непросто. Милёнка, дожёвывая остатки фрукта, смотрела на меня влюблёнными глазами. Марианка виновато, криво улыбалась, поглядывала на старшую жену, стараясь также нахмуриться. Это у Маринки получалось очень потешно.

— Здравствуй, муж, — наконец проговорила орчанка, — легка ли была твоя дорога?

— Здравствуй, жена. Спасибо, всё было хорошо, — в тон ей отозвался я. Милёнка хихикнула, пряча взгляд, на что орчанка незаметно дёрнула её за рукав.

— У тебя совесть есть? — продолжила Зула, — шесть недель от тебя не единой весточки…

— Он был ранен…, — негромко вставила Веста. Её одёрнула Илона и прошептала так, что услышал только я, и то благодаря своему суперслуху — «Не лезь. Алекс сам всё решит, и не так как они тут напридумывали».

— Есть трохи, но только для сэбэ, — между тем ответил я.

— Шутишь, да? А нам вот не до шуток было, — орчанка сверлила меня взглядом. Похоже мои дамы немного расстроены.

— Девчонки, милые, всё так неожиданно случилось. Чесслово, — не сдавался я, хотя и видел, что они настроены на скандал. Или хотят это показать? Сейчас проверим. — Вот смотрю я на вас и душа ликует. Вы у меня как полевые цветы, нет, как букет из полевых цветов. Вместе умопомрачительно хороши, а каждая сногсшибательно красива. Я ведь и выжил, только потому что вы у меня есть!

— Да ну вас, — со слезами в голосе кинула Милёнка подругам, стряхивая с себя руку Зулы, которая пыталась её остановить. Повиснув на мне, быстро прошептала на ушко, — Зулка переживает, что она теперь не старшая жена, — и громко, — как же ты нас напугал… Нельзя же так. Сашенька!

Против такого развития событий коалиция жён устоять не смогла, и в секунду женщины стиснули меня с трёх сторон, прижимаясь животами, разной степени объёмности…

Вся придумка Зулы, как встретить Алекса, друидке не нравилась с самого начала. Ну что за детские игры? Но в открытую противиться она не стала, так как по опыту общения с Зулой и Марианной знала, что это бесполезно. Одна упёртая как бык, а вторая мягкая как пластилин, и кроме дурацких ужимок ни на что не способна.

Когда появился её любимый, она чуть не подавилась очередным яблоком, которые с аппетитом грызла вот уже почти час. С увеличением срока беременности, на неё всё больше нападал «жор», и по совету бабки Жизнемиры, чтобы не превратиться к сроку в бочонок, Милёна налегала на фрукты. Спасибо Богдану, который обеспечивал её ими в неограниченном количестве.

Когда они все стояли перед мужем, как солдаты перед офицером, друидка несколько раз порывалась обнять Алекса, наплевав на договорённость с Зулой, но та всякий раз одёргивала Милёну. Но когда Алекс так красиво признался им в любви, друидка не выдержала и, вырвавшись из цепких рук орчанки, кинулась к своему любимому. Осознав, что их спектакль не удался, Зула и Марианна, последовали за ней. Алекс обнял и прижал к себе всех троих.

— Какой же ты гад, — шмыгнула носом Зула, чмокнув Алекса в щеку, — прибить тебя мало…

— Девочки, ну аккуратней! — Марианку слишком сильно прижали и она, недовольно поведя плечами, отстранилась.

— Девчонки… Любимые мои… давайте по очереди…, — взмолился Алекс. Жёны отступили, выпуская его из своих объятий. Улыбаясь, Алекс протянул руки к орчанке, — Зул, ты как старшая, давай первая.

— Старшая… Не уверена, — шмыгнув носом ответила орчанка, и повернувшись позвала, — Млад. Иди сюда.

Млада, с кульком ребёнка на руках, сидела, наблюдая за всеми издалека. Рядом, за спинкой стула, стояла Жизнемира. Тётка Варвара сидела на стуле, вытирая слёзы кончиком фартука.

— Иди к ней, — шепнула Милёна, подталкивая Алекса к Младе.

— Ты как здесь? — направился он к своей первой женщине в этом мире, которая встала со своего места ему навстречу.

— Сенди сказала… ты приказал…, — всхлипывая и прижимая к себе ребёнка, ответила Млада.

— Это Марк? — немного ошарашенно спросил Алекс, взглядом указывая на свёрток на её руках. В ответ лишь быстрое кивание головой и всхлипывание. Подойдя, он аккуратно взял на руки живой свёрток.

— Я отец? — голос Алекса стал хриплым. Марк недовольно пошевелился, явно почувствовав, что его забрали из рук матери. — Отец, ядрёна корень…

Бывают в жизни такие моменты. Вот ведь знаешь о них, и как будто готов, а как они случаются, понимаешь насколько всё неожиданно. Вот и сейчас, я же знал, что Млада беременна, как впрочем и все остальные мои женщины, но вот держу в руках своего первенца и на сердце радостно и гордо. Да! Меня просто распирала гордость. Я отец! Сердце учащенно билось и комок в горле… Биология, однако.

«Поздравляю, — донеслось от Первого, который наблюдал за всеми от дверей, — ну и как ощущения?»

«Оху@@@ые! — все ещё не веря, ответил я, — Первый. Я отец. Прикинь!»

«Бывает», — неопределённо ответил кот.

Аккуратно откинув уголок, посмотрел на щекастое личико младенца. Тот недовольно поморщился и, пошевелившись, успокоенно засопел. Вот ведь сон праведника, и весь наш шум ему пофигу.

— Чувствует отца, — шмыгнула носом Млада, заглядывая, — видишь, как на тебя похож?

— Ты находишь? — я внимательно посмотрел на черты лица своего сына. Ну ничего общего. Маленькое, красное сморщенное яблоко. Неужели я так выгляжу? Вслух же сказал, — а по-моему нет. Больше на тебя.

— Похож-похож, — резюмировала Жизнемира, — такой же наглый тихушник. Давай подержу.