Данияр Сугралинов - Level Up. Нокаут [СИ]

Не пора ли научиться проводить такие же лоу-кики, как Гонсало? Или вообще попросить Веймина научить бить ногой в прыжке? Всё это было соблазнительно…

А что, если не вкладывать ни туда, ни сюда, а разлочить «Апперкот» или «Уход от удара»? Эх, если в спортзале есть тренер, то в интерфейсе только виртуальный помощник, который не намного красноречивее справочника. А так хотелось бы обсудить свой выбор с живым человеком.

Майк решил оставить это очко неиспользованным: пусть судьба подскажет, что с ним делать.

Не зная, на что ещё убить время, Хаген зашёл в «Бар у Чака». Так как был ещё день, а посетителей мало, сам Чак – пожилой усатый хозяин – стоял за барной стойкой, облокотившись на её деревянную обшивку, и клевал носом над чашкой кофе. За столиком внутри расположилась компания дальнобойщиков. Они шумно жевали, иногда хохотали, поглядывая на телевизор, где «Лос-Анджелес Доджерс» бились с «Хьюстон Астрос».

– Одно пиво, пожалуйста.

Чак встрепенулся, зевнул, поглаживая усы. Подошёл к кранам и начал наливать пиво, поглядывая на Хагена:

– Я вспомнил тебя, парень, ты ходил сюда с Питом? Ветераном всех наших войн.

– Дядя Питер?

– Да, отличный мужик, каждый вечер посещал бар. У нас тут иногда стриптиз по вечерам был, ты в курсе? Нет? – Чак хмыкнул. – Твой дядя, бывало, по три сотни за вечер девочкам оставлял!

Из-за столика с дальнобойщиками грянул дружный хохот. Чак недовольно посмотрел на компанию:

– Вот из-за таких пришлось отменить стриптиз.

– Почему?

– Этот народ никак не хочет понять, что стрип-танцы – это не бордель. Как в баре стали появляться дальнобойщики, девочки отказались выступать. Этим нужны не танцовщицы, а шлюхи. А я таких не держу.

Чак поставил перед Хагеном кружку пива и тарелку с орешками:

– Куда, кстати, исчез твой дядя? Он всегда эти орешки заказывал в двойном количестве.

– Он в Сиэтле живёт. В те дни, когда вы его видели, он приезжал, чтобы проведать сестру, то есть мою маму. Она умерла.

– Да? – Чак нахмурился. – Очень жаль.

От компании отделился один дальнобойщик – высокий парень в бейсболке и жилетке – и направился к бару. Он слегка подвинул Хагена, хотя места было предостаточно, и крикнул, словно Чак был где-то далеко:

– Эй, дед, оглох от старости? Мы хотим ещё крылышек, с голоду дохнем; у тебя тут бар или что?

– Вам принесли целое ведро, – спокойно ответил Чак. – Сейчас жарят ещё, подождите, пожалуйста.

– Снова ждать? – скривился дальнобойщик. – Твоему бару стоило назваться иначе. Например, «Подождите, пожалуйста». Или «Долгая дорога из кухни»!

Дальнобойщик посмеялся над своей шуткой и сел за барную стойку, после чего снял пропотевшую бейсболку, взъерошил волосы и посмотрел на Хагена. Майк благоразумно отодвинулся, утаскивая пиво и орешки.

– Ну что там, Стив? – крикнул дальнобойщику кто-то из их компании.

– Жарят! Не ори! – завопил в ответ Стив.

Даже в помещении они повышали голос так, будто сидели за рулём грузовиков и переговаривались через открытые окна, перекрикивая шум ветра и моторов.

Чак перегнулся через стойку к Хагену:

– Недавно дальнобойщики выбрали обводную магистраль нашего города частью своего маршрута. Что-то там изменилось, стало выгоднее через нас гонять. Теперь по вечерам в баре не протолкнуться. Не стоило бы мне жаловаться, доходы выросли в два раза, но и риск настолько же. Знаешь же, эти ребята – народ непредсказуемый. Обычно нормальные, но иногда…

– Знаю, – сказал Хаген, вспоминая свою бывшую, Джессику, сбежавшую с одним из них. – Иногда сволочи попадаются.

Неожиданно тарелка с орешками отъехала от Хагена: несгибаемые пальцы Стива с чёрными каёмками под ногтями уволокли её к себе. Стив достал горсть орешков и, не отрывая от Хагена взгляда, закинул себе в рот:

– Орехи, а? Ты же не возражаешь, если я угощусь? А то крылышки всё ещё жарят.

Хаген выдержал паузу и не отвёл взгляд:

– Конечно, бро, угощайся. Я себе ещё закажу.

Стив повернулся к друзьям:

– Ха, он меня «бро» назвал. Слышь, Даг?

– Пошёл ты, Стив, мы смотрим игру. Когда там крылышки?

Стив обернулся к Чаку:

– Когда там крылышки? Парни интересуются.

– Пять минут.

– Пять минут, Даг! – проорал Стив своим «парням».

Чак отстранился от Хагена и отошёл к шкафу, достал тарелку и зашелестел пакетом. Скоро перед Хагеном опустилась вторая тарелка орехов. Но только он занёс руку, как и эта порция отъехала к Стиву.

– Извини, «бро», – он хмыкнул, – мне кажется эти орешки лучше.

Хаген не представлял, что делать. Происходящее так напоминало унижения в школе, что его первой мыслью было сделать вид, что ничего не произошло и уйти. Но… Что-то заставило его сидеть на месте. Хаген сам не осознавал, почему вместо того, чтобы сбежать, выбрал иное: жестом велел Чаку поставить ему третью тарелку орешков.

– Сынок, ты уверен?

– Люблю пиво с орешками.

И снова Хаген не понимал, зачем это сказал. Ни пива, ни орешков он особо не любил. Просто дядя Питер, воспитывая Хагена, приучил ходить в бар и пить горькое пиво: по его мнению, это должен уметь «настоящий мужчина». А потом Хаген и сам подсел на этот лёгкий алкоголь, полюбив чувство заёмной смелости и пофигистичности. Но вот закусывать орешками, да чем угодно, так и не полюбил, просто заливаясь пивом по уши.

Чак наклонился к Хагену и прошептал:

– Он услышал, что ты назвал дальнобойщиков сволочами, вот и занозился.

Хаген кивнул в ответ. Поглаживая свои усы, Чак попробовал образумить Стива:

– Не хочешь вернуться к своим дружкам? Крылышки скоро будут готовы.

– Папаша, мне и тут хорошо! Тут же мой «бро»! – Стив так хлопнул Хагена по плечу, что тот ударился грудью о кружку пива, расплёскивая на куртку.

Чак прошелестел пакетом и поставил перед Хагеном очередную тарелку. Действуя словно бы не по своей воле, Хаген повернулся к Стиву и сказал:

– Протянешь ещё раз свои руки, пожалеешь.

Сказал и сам обомлел. Откуда это у него? По идее, надо бы сейчас посмотреть на дальнобойщика Стива, прочесть его статы, вдруг он тоже какой-нибудь супербосс восьмидесятого уровня, но не хотелось поворачиваться, чтобы не растерять непонятно откуда взявшуюся уверенность.

Тарелка осталась на месте.

Хаген взял орешек и выпил пива. Тут в его щёку что-то ткнулось. Ещё раз и ещё.

Стив кидал в него орехами и посмеивался. Смех отдавался в памяти болезненными воспоминаниями чего-то унизительного, такого, после чего всегда хотелось спрятаться в своей комнате и не выходить из неё никогда.

В этот момент голова и тело Майка стали действовать раздельно. Пока мозг лихорадочно придумывал, как достойно, не потеряв лица, разрулить конфликтную ситуацию, рука, словно подчиняясь неведомой силе, зачерпнула из тарелки горсть орешков и бросила в лицо Стива.