Мария Семенова - Аратта. Книга 2. Затмение

– Вот это кто? – обличительно простер он руку в сторону изваяния. – Что это за чудовище? Обожравшийся паук?

– Это владычица Тарэн в своем старшем, темном обличье, – безразлично ответил Невид.

– Ах, Тарэн?!

Аюр вспыхнул от возмущения. С жуткой богиней бьяров царевич уже познакомился, и знакомство было не из приятных. А проклявшего его оборотня из заповедного леса он и подавно запомнил надолго.

– Что эта уродина тут делает?

– Охраняет дорогу, – невозмутимо объяснил жрец. – Видишь, сколько у нее глаз и ног? Это означает, что она всеведуща, а также способна мгновенно попадать в любые пределы земли и неба…

– И это говоришь ты, жрец Исвархи?! Ушам не верю! Может, вы тут еще и жертвы ей приносите?

Невид усмехнулся:

– Ты не прав, Аюр. Тут почитают Исварху, но по-другому. Его тут славят под именем Сол. Но бьяры считают, что, кроме него, миром правят и другие могущественные силы…

– Но это кощунство, – уже привычно вздохнул Аюр. – Почему Северный храм не просвещает дикарей?

– У Северного храма есть дела поважнее, – отмахнулся Невид.

Однажды вечером они встали на ночевку в березовой рощице на пологом холме неподалеку от дороги. Жрецы разожгли костер и столпились вокруг него, чтобы согреться, – несмотря на холод, они оставались в своих мешковатых одеяниях, крашенных луковой шелухой. Пока варилась похлебка, Аюр накинул кожух и потихоньку ушел в рощу. После дня в пути ему просто хотелось размять ноги и пройтись в одиночестве. Он шагал в сумерках среди белеющих во мраке стволов, а вокруг с тихим шорохом осыпались листья. Откуда-то сверху порывами задувал ледяной ветер, как будто им веяло прямо с холодных и колючих звезд.

Поднявшись на вершину холма, Аюр разглядел внизу, в стороне от дороги, острые крыши бьярских саон. Над ними поднимались дымки. Подле каждого дымника торчали лаавы-кладовые на высоких столбах для защиты припасов от зверья – царевич такие уже видел у ингри. Где-то была откинута шкура, служившая дверью, и внутри уютно подмигивал огонь очага. В воздухе заманчиво пахло грибной похлебкой. «Хотелось бы знать, они так же гостеприимны, как ингри? – подумал Аюр, начиная спускаться с холма. – Я бы, пожалуй, поел…»

Неожиданно он угодил в высокую крапиву – целое поле, как будто нарочно тут высаженное. Обжегшись, Аюр выругался, выскочил из зарослей, поскользнулся на влажной от росы траве, съехал вниз по склону и свалился прямо на ближайший дымник. Берестяная, крытая дерном крыша с треском проломилась, и Аюр мигом оказался внутри.

В сумраке заверещали дети, кинувшись к матери. Повалил дым из очага, куда упал опрокинутый Аюром котелок с похлебкой. Мать первым делом быстро подхватила котелок, пока еда вся не выплеснулась, поставила на плоский камень у очага и лишь потом взглянула на нежданного гостя.

– Прости, – смущенно проговорил царевич. – Я сломал вам крышу. Я не хотел, просто упал…

– Гость в дом – бог в дом! – отозвалась женщина, глядя на него во все глаза без всякого признака страха.

Аюр отряхнулся, сел и огляделся с любопытством. Никогда прежде он не бывал в таких темных, тесных и душных домишках. Больше всего это жалкое жилище напоминало скверный, прокопченный походный шатер, поставленный поверх неглубокой ямы. Земляной пол был закидан еловыми лапами и устелен вытертыми шкурами, и все равно от него пробирало холодом. Видно, потому хозяйка жилища была в такой плотной юбке, что та напоминала войлочный ковер. Сперва из-за этого странного одеяния женщина показалась Аюру толстой, но потом он разглядел, что она худенькая, чтоб не сказать тощая, молодая, с усталыми глазами и приветливой улыбкой на бледном лице.

– Садись к очагу, господин, погрейся, пока я починю крышу, – предложила она и встала, бренча оберегами.

Она ловко вытащила сломанную слегу, поставила новую, заложила крышу кусками бересты и мхом. Все было сделано так быстро, что Аюр даже не успел отогреть у очага озябшие за время прогулки руки.

В избе пахло вареными грибами. Аюр сглотнул слюну. Ему вспомнилось, как во время путешествия в землях ингри его повар часто добавлял собранные слугами грибы в разные блюда. Там он привык их есть, хоть сперва и брезговал.

Дети, видя, что мать спокойно чинит крышу, выглянули из-под вороха облезлых шкур и с любопытством уставились на Аюра. Он насчитал троих, один другого младше.

– Ты прилетел с неба? – пропищал самый смелый.

– Вроде того, – ухмыльнулся царевич.

– А где твой шестиногий лось?

– Что?

Тем временем вернулась женщина и с улыбкой опустилась на колени перед очагом.

– Раздели с нами пищу, господин!

Она вытащила из расшитой поясной сумки деревянную ложку и протянула Аюру. Ложка сплошь была покрыта затейливой резьбой.

– Ее вырезал мой муж, – гордо сообщила женщина.

– А где он? На охоте?

– Его забрали строить Великий Ров, как и всех мужчин в селении. Еще в начале лета. И ничего о нем с тех пор не слышно.

– Гм… – промычал Аюр, первым запуская ложку в котелок. – Как – всех мужчин? А кто добывает вам пищу?

– Сами, – пожала плечами женщина. – Собираем грибы, ягоды, ловим рыбу. Сейчас сытая пора, лес прокормит, а вот зимой будет худо. Если не отпустят мужчин домой, не все доживут до весны.

– Это неправильно, – чуть подумав, сказал Аюр. – Почему забрали всех? О чем думает наместник вашего удела? Он собирается устроить тут голод?

– Должны были кидать жребий. Ну ты сам понимаешь, господин, как делаются такие дела. Вытянули его все бедняки, за которых заступиться некому. И везде так.

– А пожаловаться?

– Кому? – всплеснула руками бьярка. – Тут в одном селении уже пожаловались – так пришел отряд накхов, забрали всех мужчин, даже подростков, и угнали на строительство, и правых, и виноватых. А кто сопротивлялся – развесили на березах… – Она оглянулась на детей и шепотом добавила: – По частям… Нет уж, светлый господин, мы лучше сами как-нибудь.

– Да что «сами»?

– Наши боги защитят нас!

Аюр пожал плечами и принялся молча есть дальше. Выскребая ложкой дно котелка, он вдруг сообразил, что ел только он и дети, а женщина не ела. Значит, она отдала ему свою долю? Поняв это, он смутился.

«Ну ничего, – подумал он. – Теперь ваши беды кончились. Вам повезло встретить сына государя, а он непременно вознаградит вас за гостеприимство…»

Облизав ложку, он отдал ее бьярке и скинул кожух. Теперь царевич наслаждался теплом и сытостью, сонно рассматривая небольшого деревянного идола, что стоял у поддерживающего крышу столба. Перед ним лежали костяные зверьки-обереги и плошка с медом. Идол был трехликий, страхолюдный донельзя.

– Эту богиню я знаю…

– Как не знать! – засмеялась женщина. – Это же благая мать Тарэн!