Мария Семенова - Аратта. Книга 2. Затмение

– Это Иллем, – глядя перед собой невидящим взглядом, отозвался Учай. – Будь он проклят! – Молодой вождь повернулся к Джеришу. – Они думают, что ты ходячий мертвец.

– Я?! – Джериш изумленно уставился на него, а затем расхохотался. – Ха! Ну и пусть себе думают.

– Ты не понимаешь! Я говорю вождям, что за моей спиной Арьяла, что я сын наместника… А они: «Где Арьяла? Мы видим одного чужака. Да и тот вылез из воды, – может, он утопленник?» Они захотят убить тебя…

– Не посмеют, – беспечно ответил Джериш. – Где они? Приведи их сюда!

– Нет! – вырвалось у сына Толмая. – Прошу тебя. Сейчас уже ночь. Мы встретимся завтра утром…

«Их больше двух сотен, и подходят новые, а нас шестеро. Кежа прав – Джериша завтра убьют, и нас с ним заодно. И Тума не вступится. Ему-то только с руки от меня избавиться…»

Учай пристально глядел в безмятежное лицо арьяльца. Будет ли он так спокоен завтра? Небось с таким лицом и умрет, сражаясь?

Но Учай вовсе не собирался умирать! Может, в самом деле пора бежать?

«Богиня… – мысленно обратился он к той, что являлась ему во сне. – Может, ты поможешь?»

Он прислушался, но никакого отклика не ощутил. Оно и понятно. Какая женщина любит попрошаек?

– Что же нам делать?! – пробормотал Учай, сам того не замечая.

– Давай я проберусь ночью в общинную избу и убью всех вождей, – внезапно предложил Джериш.

Трое молодых ингри уставились на него одинаково выпученными глазами.

– Но что это нам даст? – выдавил Учай.

Джериш пожал плечами:

– Не повезет – умрем. Повезет – наведем такого ужаса на дикарей, что в следующий раз и пискнуть не посмеют!

Учай вдруг ощутил тепло в груди. Нет, не в груди! Это нагревалась его деревянная плашка с ликом Богини…

«Ей бы этого хотелось, – замирая, осознал он. – Она ведь любит кровь!»

– Позволь мне подумать, – попросил он арьяльца.

Джериш широко зевнул.

– Я пошел спать. Разбуди меня, если надумаешь что-то толковое.

Когда Дети Грома ушли, Учай остался в избе один. Он сидел в сумраке на лавке, глядя на тлеющую лучину и чувствуя, как злость и отчаяние разъедают его изнутри. Вожди ингри не верят ему, смеются над ним! Неужели пора признать поражение и спасать жизнь? Но сама мысль об этом лишала его способности рассуждать здраво!

Перерезать вождей во сне, как предлагает Джериш? Его самого и всех его людей потом убьют, это ясно как день. Но этот путь чем-то влек его, кружил голову – и сын Толмая знал чем. Она будет рада. Порадовать ее напоследок…

«Но ведь я хотел не этого, – думал он. – Зачем мне смерти, если от них нет толку? Я хочу спасти свою землю, Ингри-маа! Только я точно знаю, что Аратта придет. Они все и представить такого не могут. Они все слепые – только я зрячий!»

– Почему вожди не хотели слушать меня? – прошептал он, сжимая кулаки. – Разве я плохо говорил?

– Ты говорил хорошо, – раздалось из темноты.

Учай подскочил на месте, хватаясь за нож:

– Кто здесь?!

Да – там, под божницей, прямо на полу, кто-то сидел. Учай мог разглядеть только очертания – широкие сутулые плечи, длинные космы…

– Кто ты такой? – угрожающе спросил Учай, сжимая рукоять ножа.

– Я гусляр, певец и сказитель, – раздался голос из сумрака. – Отец твоей будущей жены пригласил меня, чтобы я сочинил свадебную песнь во славу нового рода. Меня зовут Зарни.

– Ах вот оно что, – протянул Учай.

И точно, теперь он разглядел – на коленях у сидящего виднелся длинный плоский короб гуслей. Молодой вождь вспомнил, что в самом деле что-то слышал о певце. Тума с почтением и гордостью в голосе упоминал, что на свадьбе дочери будет знаменитый сказитель. Что он уже прибыл. И что уже пел во славу рода Карью. Кажется, Тума даже звал его послушать. Но Учай в своей жизни не видал ни единого гусляра, и никакого дела до них ему не было.

– Как ты сюда попал? – буркнул он, опускаясь на лавку.

– Я давно тут. Ты меня просто не заметил. А я не хотел мешать вашей беседе…

Сказитель пошевелился, провел пальцами по струнам, и в темноте раздался еле слышный звон – не более чем тень звука.

– Я слышал сегодня твою речь перед вождями. Ты говорил хорошо, сильно. На родичей это наверняка действовало. Но вожди – не твои родичи. Когда волк стоит над окровавленной добычей, к чему напоминать окружающим его псам, что они его дальняя родня?

– Вот как, – проговорил Учай, вглядываясь в гусляра.

Было в нем что-то неправильное, словно чего-то недоставало…

– И что я не так сказал вождям?

– Ты все сказал верно, но добыча туманит их разум. Их манило сюда богатство рода Хирвы, а ты стоишь между ними и арьяльскими сокровищами. Твои слова подобны слабому ветру, они не способны даже вздыбить волосы на голове вождей и уж точно не достигают их слуха. Тебе не обойтись без помощи богов.

Учай встал, подошел к сказителю, поднеся к самому его лицу огонек лучины. Тот даже не мигнул – так и смотрел прямо на юношу широко открытыми глазами. Пращур Хирва! Учай верно разглядел в сумраке голову, широкие плечи и мощный торс, но ниже ничего не было – только короткие обрубки ног, укрытые шкурой. Оба глаза гусляра были молочно-белыми. Безногий слепец! Длинные волосы сказителя были седы, но не от старости. Худое лицо с резкими чертами, будто выдубленное непогодой, выглядело совсем непривычно – не ингри, не арьялец…

– Как ты сюда добрался? – вырвалось у сына Толмая.

– Как я пришел сюда без ног? – усмехнулся гусляр. – На лодке. В ваших землях хватает озер и речушек. А там, где не проплыть, лодку несут на руках. Я не один тут. Мои люди отдыхают поблизости. – Он махнул рукой куда-то в темноту. – Много лет я странствую тут и там, пою для вождей и для своего удовольствия. Давно я не забирался так далеко в ваш лесной край… Тума, вождь Карью, уговаривал меня прийти. Я бы и не согласился. Но мой новый слуга сказал об арьяльцах. Это поразительно, что они добрались сюда через Ползучие горы мохначей! Я полагал, что те уже стали непроходимы… Ты мне расскажешь, как было дело?

– Это долгий разговор, – нетерпеливо ответил Учай. – Мне не до того. Я устал, меня ждут мои люди.

– Никто тебя не ждет, – отмахнулся Зарни. – Твои мальчишки думают, не пора ли им сбежать от тебя, пока вас вместе не утопили в реке, чтобы очистить от скверны…

– А тебе что с того? – огрызнулся Учай, невольно подумав о Кеже – почему друг ушел, где он сейчас?

– Никому ты тут не по нраву, – хладнокровно повторил слепец, – кроме меня. Ты дерзкий. Знаешь, чего хочешь, и идешь к победе напролом. Я когда-то сам был таким.

– Не слишком ты в этом преуспел, – хмыкнул Учай, поглядев на обрубки его ног.

– Именно поэтому я хочу тебе помочь, – продолжал Зарни. – Те, кто ломят, – на свете не заживаются. Тут надо действовать хитрее. Знаешь, кто здесь побеждает?