Лео Кэрью - Волк

Грей уехал, оставив Роупера вместе с Хелмицем, Стурлой – легатом Собственного Легиона Рамнея – и стайкой посыльных. Роупер уже готов был отдать приказ о залпе вслепую, но потом решил, что при таком ливне стрелы быстро потеряют убойную мощь.

– Ждем, пока они не покажутся, – сказал он Стурле.

Легат, державшийся с исключительным спокойствием, ничего не ответил. Стурла не стал надевать шлем, позволив граду свободно падать на голову и застревать в волосах. Должно быть, это было больно, но лицо его оставалось непроницаемым.

– Вы! – Роупер подозвал к себе шесть посыльных. – Трое налево, трое направо. Я хочу знать, что происходит по краям. Стреляет кто-нибудь по пикинерам? Показался ли враг? Вступили ли какие-нибудь легионы в бой? Жду доклад как можно скорее.

Посыльные бросились выполнять распоряжение. Еще двоих Роупер послал во фронт Легиона Рамнея с приказом быть там и вернуться сразу, как только они заметят врага. Долго ждать не пришлось – уже через минуту один из них прискакал обратно.

– Тяжелая пехота, милорд! Они быстро приближаются!

– Залп! – прорычал Роупер.

Теперь он и сам видел смутные контуры, постепенно сгущающиеся за пеленой града. Труба взорвалась еще одним стаккато, и легионеры вложили стрелы в луки. Одним синхронным движением весь строй Легиона Рамнея натянул тетивы и сразу же спустил. Стрелы с воем полетели в спешащих под градом рыцарей, ставших уже хорошо различимыми. Но залп не произвел сколько-нибудь заметного эффекта. Рыцари продолжали приближаться.

– Луки долой! Мечи к бою!

Горн выдул три ноты. Легионеры бросили луки на землю и вытянули мечи из ножен. Горн сыграл атаку, и Собственный Легион Рамнея хлынул вперед.

Тяжелая пехота: только эти сатрианские солдаты могли на равных противостоять легионерам. Закованные с головы до ног в броню из стальных пластин – все они были выходцами из самых богатых сатрианских семей. Тяжелые пехотинцы хоть и не вели такую же суровую и дисциплинированную жизнь, как анакимы, тем не менее постоянно готовились к войне и были по-настоящему умелыми воинами. Оружие они выбирали себе сами: булавы, боевые молоты, алебарды или огромные двуручные мечи. Анакимы в своих легких доспехах обладали большей подвижностью, но благодаря кость-панцирям имели почти такую же хорошую защиту, как тяжелые пехотинцы. Твердости клинков из Злого Серебра хватало, чтобы пробить стальные пластины рыцарей, но только при условии достаточно точного нанесения сильных ударов.

Они хорошо подходили друг другу – сатрианская военная элита и легионеры Черной Страны – сошедшиеся на Харстатуре во вспышках молний под стучащим градом. Две противоборствующие стороны столкнулись с могучим звоном стали, и превосходящие силы анакимов ударили по рыцарям, словно молот по наковальне.

Роупер услышал вторую волну стального грохота и понял, что Священная Гвардия, которая была справа, также вступила в бой.

– Отбросьте их назад, легат! – приказал он Стурле, развернул Зефира и поскакал к Гвардии.

По пути его нагнал посыльный.

– Я доехал до Грейхазлов, милорд, – доложил он. – Они накрыли пикинеров несколькими залпами, но вскоре были вынуждены вступить в рукопашную.

– Спасибо, Райфнир.

Священная Гвардия находилась по фронту неподалеку. Достигнув ее, Роупер обнаружил, что гвардейцы сумели пробить брешь в плотном строю рыцарей. Теперь те отчаянно пытались закрыть ее и ослабить давящую на них Гвардию. Роупер заметил Уворена, уже спе́шившегося и присоединившегося к передней шеренге. Капитан вступил в схватку с рыцарем, орудовавшим огромным окровавленным мечом. Какое-то время они безуспешно пытались достать друг друга, затем Уворен отбил зажатым в правой руке Костоломом удар, направленный в горло, перехватил другой рукой меч противника и обрушил ему на голову свой боевой молот. Шлем рыцаря, смявшись, разошелся по швам, и воин рухнул на землю как подкошенный.

Рядом с Увореном сражался Грей. В настоящий момент он был занят тем, что парировал удары алебардщика, пытавшегося пробить ему грудь. Один из выпадов почти достиг цели, но Грей вовремя ушел в сторону. Тем не менее наконечник алебарды зацепил плечевую пластину доспеха Грея и застрял в ней, заставив его поскользнуться. Грей развернулся на месте, высвободив застрявшую алебарду, и рубанул Рамнеем по локтевому суставу рыцаря, не успевшего убрать руку. Внутренняя сторона локтя не была защищена сталью, поэтому могучий удар, нанесенный двумя руками, отсек предплечье начисто. Алебарда свалилась на землю. Воин отшатнулся назад, упал на колени и вытянул перед Греем сохранившуюся левую руку, умоляя о пощаде. Грей жестко толкнул рыцаря в нагрудник и занялся следующим противником.

Роупер хотел посмотреть на то, как дерется Прайс, но его нигде не было видно. Краем глаза он заметил Леона, пытавшегося вытащить меч из шлема убитого им рыцаря. Вдруг Леон присел, уходя от удара боевого молота, направленного ему в голову. Потом Роупер потерял его из виду за массой сражающихся воинов. На линии столкновения царила необузданная жестокость. Сильный град, казалось, придавал воинам агрессии. От бьющегося друг о друга оружия отлетали снопы искр, а иногда – стальные осколки. Все на Алтаре сделалось серым, шум битвы бил по ушам. Роупер увидел, как один из гвардейцев сумел пробить блестящую нагрудную пластину рыцаря и попасть в живую плоть, скрывавшуюся под ним. Меч застрял в теле, но пронзенный насквозь рыцарь успел поднять свой собственный меч и сильно ударить им гвардейца по голове. Шлем гвардейца раскололся, как яичная скорлупа, и из трещины хлынула кровь. Рыцарь рухнул на колени, голова его склонилась к мечу, торчавшему из живота. Гвардеец выдернул оружие, пнув ногой коленопреклоненный труп, и шагнул вперед.

Бой шел такой свирепый, что Роуперу захотелось закрыть глаза. Страшный шум словно толкал назад. На оружие, ломающееся от жутких ударов, было невозможно смотреть. Земля размякла в грязную кашу, и многие воины почти падали от усталости. Они уже не махали мечами: просто толкали врагов, пытаясь повалить их в грязь. Роупер увидел, как один из гвардейцев набросился с голыми руками на не менее изнуренного сатрианца, после чего оба упали. Гвардеец поднял одну руку, чтобы не дать сатрианскому рыцарю замахнуться на него булавой, а другой стал срывать с него шлем. Затем наклонился вперед, и Роупер понял, что гвардеец вонзил в обнажившуюся шею рыцаря свои зубы. Сатрианец слабо забился, но гвардеец прижал его к земле, и очень скоро тот затих.

Сквозь пелену града Роупер заметил, что в толпе рыцарей началось какое-то движение. Некоторые подались назад: прямо через их строй, кажется, пробивалось подкрепление. Когда свежие силы приблизились, Роупер разглядел одинокую фигуру, возвышавшуюся словно башня: Гарретт. В руках у него был Геофонфир – его ублюдочное копье, и он вел личный отряд Белламуса в лобовую атаку на Священную Гвардию.