Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

– …потому что для такого нужны деньги. И отсюда это давление на вождей, таких как отец Йнао, чтобы они позволили создавать на своей земле рудники.

– Верно. – Она задрала брови, а лоб ее пошел морщинами, словно пересохшая лужа – трещинами. – Ты уже закончил хвастаться наблюдательностью? Это неразумно. Никогда не открывай, насколько ты умен, тому, кто, возможно, захочет тебя убить.

Он вздохнул:

– Есть у меня предчувствие, что мы не станем сражаться. По крайней мере не сейчас. Но я не желаю об этом думать, потому что моя задница жалуется на седло, а рука болит, как не знаю что. – Он оглянулся через плечо. Берег, к которому они правили, рос на глазах. Плащ пущи, его прикрывавший, уже заглядывал в водную гладь. – Скоро наша поездка завершится.

Ведьма не ответила, и на долгое время воцарилась тишина. Вор смотрел на берег, чья левая сторона поднималась все выше. Верхушки деревьев, которыми поросла возвышенность, тонули в тумане. Там, за ними, должно быть, находилась долина Дхавии.

Вор сказал правду, что страдает от боли и усталости. Но он чувствовал и огромное, всеохватное равнодушие. Хватит убегать, уклоняться, сражаться с собственными мыслями. Хватит вечной неуверенности, не является ли его чувство или воспоминание чужим. Где заканчивается Альтсин Авендех и начинается Кулак Битвы Реагвира. Его охватила смесь беспокойства, интереса и… радости. Что бы там его ни ожидало, есть шанс, что его проблемы с тем полубожественным сукиным сыном скоро прекратятся.

Так или иначе.

Он скривился и отвернулся от ведьмы. Такие отдающие самоубийством мысли не вели ни к чему.

– Ты хочешь им помешать? Твоим… сестрам? – Он вложил в последнее слово столько иронии, сколько сумел, получив в награду подобие улыбки.

– Мы поохотимся на ту галеру. В следующий раз, когда она станет ожидать далеко от берега, приплывут другие лодки. Я о том позабочусь.

Он вздохнул. Столетний опыт и детская наивность. Как такая смесь может находиться в одном теле?

– Она уже не приплывет. «Черная Чайка». После того как мы нашли Йнао, миттарский капитан знает, что его корабль раскрыт, а если и не знает, то ведьмы из долины его предупредят. Эта галера переменит название, символ на парусе, а может, и владельца и начнет плавать к другим портам. Хочешь поспорить, что больше вы не увидите черной птицы подле острова? А с оружием придут другие корабли, а как ты собираешься отличить контрабандиста от честного купца? Через Амонерию ведет один путь на Дальний Юг, множество кораблей встают в устье Малуарины, чтобы пополнить запасы пресной воды. Если вы решите атаковать каждый, вставший неподалеку от острова, это закончится плохо. Хочешь начать морскую войну со всем миром?

Гуалара смотрела на него глазами, похожими на кусочки неба, спрятавшиеся в скальных расщелинах. Молчала.

– Могу я еще немного поразмышлять? – спросил он. – Может, последний раз, прежде чем мы станем сражаться?

Ему удалось вызвать бледную улыбку на ее лице.

– Говори. Может, в последний раз.

– Сообщите Совету Каманы. Осторожно. Раздобудь один из тех тесаков как доказательство и покажи им. Можешь даже обвинить их в том, что участвуют в этом, и попугать блокадой города. Это подействует. У Каманы есть флот патрульных кораблей, у нее есть шпионы на континенте и в Ар-Миттаре, у нее достаточно денег, чтобы подкупить пиратов. И месяца не пройдет, а корабли контрабандистов начнут тонуть, а весть об этом разойдется по всем портам побережья, и даже самый отчаянный капитан не возьмется за работу для Черных Ведьм. Отрежь их от континента руками Каманы.

Она кивнула: легко, но явственно:

– Я обдумаю это, парень. Твой совет звучит умно, а потому нужно о нем поразмыслить. А теперь, – она указала на берег, – готовься. Нас ждут.

Она дала ему бумагу и несколько угольных стило разной толщины. Села рядом и приказала рисовать.

Сперва шло не очень, черточки получались толстыми, неуверенными и кривыми. То, что было в его голове, картинки, извлеченные из памяти, не хотели перебираться на бумагу.

– Не сражайся с этим, – шептала она ему в ухо, потянувшись и легонько сжав его ладонь. – Не пытайся сразу нарисовать все. Пусть оно проявится постепенно. Еще раз.

Йатех делал наброски. Комнату с кругом тронов, вид на город с башни, черный меч, торчащий в камне. Были это плохие рисунки, неуверенные и упрощенные, словно детские каракули, но она не сердилась. Мяла израсходованные листки и отбрасывала в угол:

– Еще раз. Думай об этих местах. Сосредоточься на них. Пусть они оживут в памяти. Начни от края, с фона, он тоже важен, пусть втянет тебя внутрь и оживит подробности.

Он позволил руке со стило зачернять бумагу и спросил:

– А почему ты сама не рисуешь? Ты ведь в этом разбираешься.

Уголком глаза заметил, как Кайонесс качает головой:

– Для меня рисунки – ворота к местам. Но годятся только места настоящие, лично виденные художником, или места, которые видела я сама, где я побывала. И я должна прикоснуться к автору рисунка, поговорить с ним, чтобы создать связь. Когда я выбралась на Большое Собрание театральных трупп и заказала рисунки из разных мест Империи, я должна была явиться за ними сама, чтобы встретиться с людьми, что станут их рисовать. – Она легким движением поправила затенение пола. – Благодаря этому я после узнавала, кто из них обманывал, рисуя то, чего сам не видел.

– И какая разница? – Ему удалось набросать каменные стены и основы тронов. В центре двумя быстрыми движениями он обозначил место, где пылал огонь.

– Это были рисунки из их воображения. Несуществующие. Вся Сила Всевещности не откроет переход в место, которого нет. Понимаешь? Я дотягиваюсь до мест, что правдивы, а существование их было подтверждено, потому что некто их видел.

Несколькими черточками он обозначил троны, их седалища, спинки, простой узор, украшавший изножья.

– Но почему ты не рисуешь сама?

– Потому что не могу. Любой путь должен иметь начало и конец. Тот, который я открываю, это тропа между двумя сознаниями. Моим и создателя рисунка. Если бы я рисовала сама, то дорога оказалась бы короче некуда, – она постучала пальцем в свой висок. – Начиналась бы и кончалась вот здесь.

Он дорисовал остальные детали тронов, двумя движениями подчеркнул тени в углах.

– Хорошо. – Малышка Канна казалась довольной. – Очень хорошо. У тебя талант. Тренируйся.

Йатех чуть отодвинул лист и внимательно присмотрелся. Рисунок напоминал произведение ленивого ребенка.

– Не смотри так. Дело не в точности деталей, но в сущности места. – Она указала на пятно угольной пыли, что выглядело как фигура мужчины в плаще и капюшоне, держащего в руках какую-то палку. – Ты ее поймал. Начинай следующий.