Алексей Ковальчук - Война (СИ)

Мы с Ольгой были очень удивлены, узнав, что в отряде присутствует наша чемпионка. Алена была в своем любимом "Воине" и очень смущалась нашему с Ольгой повышенному вниманию к своей персоне. Правда, абсолютно все девушки были удивлены ещё больше, когда узнали, что "Люцифером" управляю я. На вопрос, где я достал робота, с гордым видом заявил, что это трофей, который получилось захватить благодаря помощи Светланы Белезиной и её людей. Надо же было как-то легализовать её контрабанду. Наивные попытки пилотов, которые потеряли в бою свою технику, предложить мне "самый крутой в мире легкий доспех" в обмен на кабину "Люцифера" я с усмешкой отклонил. Довод, что смогу идти рядом со своей женой рука об руку, существенным не признал и свое право управлять моим роботом никому не уступил.

В поселок мы вошли с западной стороны и, кроме нескольких дежуривших легких "Фениксов", нам никто не мешал. А дозорные противника, увидев нашу группу, очень резво прыснули в разные стороны и позволили нам спокойно войти в Верный. Да уж, картинка, что называется, маслом. Полуразрушенный поселок, в котором целыми остались едва ли треть домов, вызывал грусть пополам со злостью. Девушки успели отбить пару вялых атак, скорее призванных обозначить давление, чтобы защитники не сильно расслаблялись. Но вот за последние три часа количество китайской техники существенно увеличилось, что говорило о скором решающем бое. Однако ,что интересно, — всего несколько часов назад на западном направлении также находились серьезные силы китайского клана, и сняли их достаточно резко, перебросив роботов на юг и север. Маневр, который навевает определенные мысли и ясно говорит, что клану Цзяо, взявшему поселок в полукольцо, помимо приближения нашей группы, наверняка был известен и её состав. Иначе с чего бы им быть такими вежливыми и уступать дорогу, не самым грозно выглядящим силам? Ненадолго возникло ощущение о нас, как о попавшей в мышеловку мышке, но наличие в нашем составе Валькирии успокаивало и заставляло думать, что с такой мышкой, скорее всего, не поздоровится самим охотникам.

В Верный, помимо боевых роботов, протащили ещё несколько грузовиков и реммобилей с кучей боеприпасов и запчастей. Нашим боевым машинам сразу же бросились проводить техобслуживание, а оно требовалось практически всем. Я тоже попросил заменить монокристаллические стержни, являющиеся основой генератора защитного поля. Кристаллы были одноразовые и во время боя постепенно разрушались. Слава богу, в этом вопросе существовал мировой стандарт, и техники без проблем заменили те, что устарели и выработали на сорок процентов свой ресурс. Теперь защитное поле "Люцифера" снова готово на сто процентов. Удивительно, что они у них вообще нашлись, ведь тяжелых роботов в этот прорыв не брали. Но видно, у хорошего механика в запасе есть всё, и мне повезло наткнуться именно на такого. Снаряды для рельсотрона у них тоже были, благодаря тому же стандарту — рельсотроны у всех роботов одинаковые , разнится только количество стволов–напрвляющих. Вот с ракетами дело оказалось хуже — российские "Люциферу" не подходили совершенно. Пришлось довольствоваться тем, что дали, и уйти восвояси. Группу Валерии также спешно привели в порядок, заменив амулеты, пополнив боеприпасы, и прикрутив или приварив на скорую руку те части робота, которые, если этого не сделать, просто отвалятся. Дай техничкам больше времени, они бы таких Франкенштейнов насобирали, только держись. Благо, несколько роботов, годных только под разборку и использование их в качестве запчастей, у них были.

Пока обслуживали нашу технику, моя жена вышла на южную оконечность поселка — с этой стороны было максимальное скопление китайских сил. И, приняв гордый, монументальный вид в своем неизменном шлеме, спокойно ждала атаки противника. Это она типа на меня так обиделась. Я же негодяй и подлец! Не внял голосу разума и после прибытия в Верный наотрез отказался уступить кресло пилота более опытной девушке. Но у меня тоже есть принципы, и прятаться в подвале, пока бабы воюют, я не собирался. Так что может дуться, сколько хочет. Я подкатил к своей жене по всем правилам и практически "бесшумно" припарковал свою стотонную "ламборджини дьябло" в пятидесяти метрах от неё. И уже по закрытому каналу связи предложил:.

— Хай, детка, садись, подвезу.

Но мое игривое настроение эту буку не порадовало, и ответ прозвучал достаточно сухо:.

— Ты единственный мужчина на всю планету с такими способностями. И ставить на кон собственную жизнь считаю мальчишеством и глупостью. У меня и без тебя есть кого отправить на смерть. Но даже миллионы погибших моих девушек не будут стоить тебя одного.

— Очень жестоко и кровожадно, — грустно сказал я. — А вот я не могу оценить свою жизнь в такую высокую цену.

— Ты можешь оценивать себя, как угодно, единственное, что я прошу, это — не рисковать своей головой, — вздохнув, ответила Ольга.

— Но ты же знаешь, из какого я мира. Так почему все время пытаешься спрятать меня под юбку?, — недовольно проворчал я.

— Потому что этот мир, — повышая тон, сказала Ольга, — мир сильных и одаренных женщин. А ты, со своими неординарными особенностями, один такой мужчина на весь этот женский мир. Но постоянно пытаешься высунуть голову повыше и установить свои правила. Совершенно забывая, что по сути тебе нечего противопоставить этому миру. Ты слаб, Сергей, и у тебя только одно серьезное оружие. Это я! Но я не всесильна и не могу закрыть тебя от всего.

Последние слава она практически прокричала, вызывая во мне и злость, и гнев. Потому что, черт возьми, она была права. Я жалкая Гамма, и этой силой здесь никому и ничего не докажешь, нужно включать мозги в холодной голове, которой я в последнее время только ем и ношу шапку. И мы с Ольгой уже наметили план моего развития, выбрали цель — постараться открыть двери в другой мир. Параллельно развивая мой источник, в надежде, что когда-нибудь я достигну высот моей жены. Но сегодня! Здесь и сейчас! Встать и уступить место в бою женщине? Уйти с поля боя, чтобы потом презирать себя всю оставшуюся жизнь? Нет! Я так не могу! Такой поступок будет вечным клеймом жечь мне душу до конца моих дней.

— Не сегодня, Оль, не в этот день, не здесь и не сейчас, — мой голос звучал глухо. — Я не прощу себе никогда, если спрячусь, как страус. Ты, глава своего клана, будешь вести своих людей в бой, и я, твой муж, не стану любоваться на это со стороны. Потому что если я уйду, то не смогу потом смотреть тебе в глаза. Я перестану считать себя мужчиной. Тем мужчиной, который так нравится тебе.

Я услышал протяжный вздох Ольги, после чего она жалобно попросила:.

— Пожалуйста, будь осторожен, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.