Сергей Малицкий - Тени Богов. Искупление

– Ниоткуда, – пробормотала Рит, бросив быстрый взгляд на Ло Фенга. – Просто есть и все. Откуда ты знаешь?

– Ну, я тебя чужими тайнами делиться не заставляю, – засмеялся Оркан. – Ты ведь и без камней многое могла. Редкий дар – ощущать сущее. И бабка твоя такая же. Но спорить не стану, в отверстую рану легче влетает, чем в сомкнутую плоть.

– Ничего не поняла, – призналась Рит.

– Вот ведь, девичья порода, – вздохнул Оркан. – Говоришь, как есть, таращится, словно птичья мелочь у мерзлой корки. Все растолочь, да в клюв вставить надо. В тот миг, когда я за сердце схватился, а у тебя комок в горле встал, у твоего друга эйконца каждый камешек в теле словно уголь на ветру раскалился, но он даже не дрогнул. Или ты думаешь, что я твои три ожога не почувствую? Три камня у тебя на груди. Раны свежие, чуть затянулись, еще и не зажили толком, потому ты и не поняла, то ли весть какая в стриксы ударилась, то ли шевельнулась неловко. А комок в горле, это уж наследие Лисы. Она всегда была словно шелковый лист. От любой капли прозрачной становилась.

– Так и есть? – посмотрела на Ло Фенга Рит.

Эйконец не сводил взгляда с Оркана. С первой секунды знакомства Ло Фенга не оставляло ощущение, что он видит перед собой птицу, зажатую в кулаке. Только кулак тот был огромным, и скрывался в нем смертоносный орел.

– Так и есть, – ответил за эйконца Оркан. – Когда твой приятель развоплотил жнеца ударом знака инквизитора, инструктированного стриксами, у меня носом кровь пошла. Когда прострелил его жертвенным камнем, я отделался сердечным ударом. Теперь что-то похожее. Но легче.

– Кто-то еще развоплотил жнеца? – спросил Ло Фенг.

– Несомненно, – рассмеялся Оркан. – Терминум переполнен героями, которые низвергают богов и их лучших слуг. И делают это раз в неделю, не реже. Забудь об этом, парень. Тебе просто повезло. Да и, кажется мне, не был твой противник во второй раз жнецом. И не потому, что ты забрал у него меч. Меч был не его, он бряцал им как трофеем, не понимая, что в ловушку попал с этим мечом. Ты забрал у него другое – кураж. Зато дал ему взамен ненависть. Такую ненависть, что она со временем затмит любой кураж. Он еще доберется до тебя. И мне очень бы хотелось, чтобы он об этом пожалел. Поэтому и еду с вами. И, конечно, чтобы спасти своего сына.

– Подожди, – замотала головой Рит. – Я, конечно, словно птичья мелочь у мерзлой корки, но не все понимаю. Откуда ты знаешь… подробности про жнецов? Я ведь не рассказывала ничего! Разве можно объяснить это только твоим даром? Разве дар дает мудрость?

– Ничто не дает мудрость, – оглянулся, нашел взглядом сына и насупленную Фаре в хвосте отряда Оркан. – Ни какой-либо дар, ни возраст. Прожитые годы дают опыт, знания, прикладывают о скалы, наделяют синяками и шишками, но мудрости от них не дождешься. Она словно семя, которое падает на каждого, но почему порой не всходит – загадка. Иногда схватывается на голых камнях, а иногда сгнивает в плодородной земле. И никто не может этого объяснить. Скажи, Рит, ты хорошо помнишь, как явился жнец?

– Я была не в себе, – скрипнула зубами Рит. – Висела распятая на стене между железными штырями. И мечтала умереть от ужаса, а не от боли. Но жнеца помню. Что ты хочешь узнать?

– Всякий жнец как и хороший меч, нуждается в ножнах, – объяснил Оркан. – Ты видела ножны этого жнеца?

– Я видел, – подал голос Ло Фенг. – Это был храмовый воин по имени Накома. Он отличался от прочих высокомерием и бахвальством. И тем, что был заметен.

– Атраах, – засмеялся Оркан. – Только он, и никто другой. Ну что же, не самый опасный противник, но все равно смертоносный. Ты лишил его выпестованного тела, и он захватил первое попавшееся? Но лишился и его. Что ж, теперь он будет более осмотрителен и куда более опасен. А теперь запомни главное. Вот у тебя в отряде есть рыжий воин по имени Руор. Паллиец. Он, конечно, говорит, что рыбак, но у паллийцев нет разных слов для обозначения рыбаков и воинов. Это одно и то же. Так вот, паллийцы противоположны эйконцам. Не мне тебе объяснять, но всякий эйконец стремится стать воином покоя. Опуститься в пустоту и почувствовать ветер вечности. И парить в нем подобно степному орлу. А паллийцы ищут силу на пути хаоса и бешенства. Кто-то сам наполняет себя неистовством, кто-то использует для этого храмовую плесень или синие грибы, кто как. Так вот, твой жнец подобен паллийцам. Это пламя, которое сжигает. И когда ты развоплотил Атрааха во второй раз, он уже не был пламенем. Так… огоньком. Который, тем не менее, мог уничтожить и тебя, и тысячу таких как ты, если бы не твоя хитрость.

– Я же не рассказывала тебе! – прошептала Рит.

– Прости, – развел руками Оркан, – ты думала об этом. Причем ночью, когда сон смежил веки твоим спутникам, и сущее успокоилось. Я не обладаю даром читать мысли, но приглядываться к зеркальной глади бытия – способен. В минуты покоя в нем отражается все.

– Будь я проклята, – покачала головой Рит.

– Не тяни на себя проклятье, – погрозил пальцем девчонке Оркан. – Но помни, не стоит думать, что сраженный враг был обречен на гибель. Он мог уничтожить эйконца, просто Атрааху не повезло.

– Мог, но не уничтожил, – проговорил Ло Фенг.

– Скорее всего, ты воин покоя, – заметил Оркан.

– Был им, – разомкнул сухие губы Ло Фенг.

– Нельзя перестать быть тем, кто ты есть, – покачал головой Оркан. – Когда Атраах был Накомой, он не был жнецом. Таких называют наездниками, вестниками, слугами богов. И не все из них становятся жнецами. Когда я схватился за сердце, я почувствовал, как кто-то подобный Накоме, но не жнец, потерял свое тело. Кто-то убил его тело. Где-то в той стороне. Возле Фриги, наверное.

– И что же… дальше? – не поняла Рит. – Получается, что я тоже почувствовала?

– Мы все под камнями или при них, – повторил с усмешкой Оркан.

– Ты тоже наездник? – спросил Ло Фенг.

Оркан посмотрел на эйконца, словно уличил того в чем-то постыдном, растянул в презрительной улыбке полные губы, но ничего не сказал.

– Почему же тогда ты рассказываешь нам все это? – нахмурился Ло Фенг.

– Чтобы вы знали то, что вам может пригодиться, – пожал плечами Оркан. – Да и почему бы не рассказывать? Я рассказывал многим. Где они? Их прах давно уже смешался с землей.

– Подожди, – скорчила гримасу Рит. – Но если «мы все под камнями», то под каким камнем ты? Какому менгиру ты служишь?

– Под тем, который иногда использует твоя бабка, – опустил голову Оркан. – Да, ты угадала, я говорю о блуждающем менгире. Я служу ему и я привязан к нему, Рит. И поэтому прошу о помощи. Я не могу покинуть Долину милости. Моему сыну угрожает опасность. Некоторые из нас убивают таких как он. Охотятся на них. Мало кому удается выжить. Надо отвезти моего сына в Вандилский лес. Там есть менгир, который сможет стереть с него отметки родства. После этого он сумеет скрыться. Должен суметь. Мать ему поможет. Фаре с юга.