Сергей Руденко - Конунг. Вечный отпуск (СИ)

То, что Игорю не хватало в сдержанности, он нередко добирал красноречием и логикой. Вполне заслуженно получив поцелуй сначала куда-то, скорее, в нос, потом – один-второй-пятый - в щеку и усы. Между делом, не отвлекаясь от поцелуев, он принял и молчаливое сообщение о перемирии.

И снова в губы, опять куда-то в подбородок, и опять в губы. Стало совершенно понятно, что сейчас, они оба решили забыть ни кому не нужную размолвку. Она - не стала развивать щекотливую тему, рассчитывая, как тысячи женщины до и после, извлечь эту занозу в более подходящий момент. Он – уже давно догадываясь, что секс ничего не решает, как и многие мужчины до него, все равно принялся наверстывать не вовремя сказанное, жаром сердца и старанием тела.

Не стоит осуждать этот сговор. Все-таки если отбросить традиционные детско-юношеские заблуждения и старческие нотации: им обоим хотелось хоть ненадолго спрятаться от засевших в памяти обломков потерянного мира, всей этой не контролируемой мистики, крови и поджидающих в будущем непредсказуемых опасностей.

Молодые люди, конечно, пока не знали насколько усложнит им жизнь весь этот глупый максимализм и ненужная тяга к откровенности. Но прямо сейчас им было вообще не до размышлений…

* * *

С очередной вечерней тренировки, Игорь ушел не только привычно измотанным, но еще и изрядно побитым. В этот раз возиться с ним в первый раз выпала очередь флегматичного одноглазого ветерана, спокойно реагирующего на обращение «Аренд». Учитывая, что с фризского это Орел, легко догадаться о местной тяге к юмору и традициях его воспринимать. Можно было ожидать, что все пройдет как обычно, но не тут-то было.

Сначала седой кряжистый мужик с глубокими скорбными складками у рта, виденными даже сквозь жидкую бородку, послал сменить шлем. Вместо обычно надеваемой удобной кожаной шапки с металлическими пластинами, пришлось подвязать перевернутую тяжелую коническую «рюмку» с накладками на ушах, несколькими соединенными друг с другом пластинами на шее и откидывающейся вверх, стальной личиной в виде морды гневной совы. Труды были не зря: сохраняя прежнее ровное выражение лица, новый наставник принялся методично избивать обалдевшего подопечного.

Если кто-то считает, что в кольчуге до колен и с длинными рукавами, можно плевать на удары метровой деревяшки изображающей меч, то забудьте. Не помогали, ни железные накладки от ладони до локтя, на груди, боках и животе, ни красивые и удобные бронзовые поножи, покрытые стилизованной под виноградную лозу чеканкой. Тренировочный меч и отличный овальный щит, укрепленный бронзовыми же пластинами, скорее связывали руки, чем служили для защиты или уж вот совсем смех - нападения. Все прикрытое лишь кольчугой ныло и стонало, но переломов или травм парень чувствовал, не было. Броня уверенно спасала лишь кожу.

При каждом подходе Игорь успевал сравнительно разумно принять первый, максимум – второй удар. Потом переставал улавливать даже место нахождения наставника, а не то чтобы, видеть его атаки. Происходящее только раз вызвало заметную реакцию присутствующих, когда измучанный тумаками парень напал первым. Приученный предыдущей почти часов пассивностью, истязатель позволил нанести ровно четыре удара. Первые два – приняв на щит, от третьего – увернувшись, и парировав четвертый едва заметным движением кисти. Практически без паузы журналист получил толчок ногой в центр щита, и покатился, разбрасывая оружие, кольчужные рукавицы и остатки ироничности.

Неизвестно, что осмысленного сумел бы сообщить окружающим раздосадованный репортер по поводу такой манеры преподавания, но вскочив на ноги и справившись с застежкой лицевой пластины, он обнаружил доброжелательно нависающего предводителя дружины.

- Тодс, Ингвар! – сообщил здоровяк.

- Тодс, Дитмар! – невольно согласился всклокоченный репортер.

Спустя полчаса, оставив на богатом поясе лишь меч и соответствующий ему короткий столовый нож, он обмакнулся по пояс в неподъемную дубовую бочку у кузни, и сейчас сидел на родном табурете в тронном зале. Смешанное ощущение боли и удовольствия знакомо многим начинающим и не очень спортсменам, умеющим разумно распределять нагрузки. Правда, сейчас причина была скорее магической, ведовской или какой-то еще.

Стоило лишь войти в зал и поздороваться, ярл подозвал к себе, и на несколько секунд приложил руку к левому плечу. Игорь впервые зашел на возвышение для символа местной власти, но значительно важнее ему были попытки разобраться в том, что же он испытал за тот короткий момент прикосновения. Поэтому участвуя в неторопливой беседе ни о чем, тщательно перекатывал в памяти, не ставшие откровением пояснения правителя, что боль бывает и полезна, а ему лишь нужно было прибавить немного сил.

- Так твое тело укрепится и станет сильным заметно быстрее. Теперь каждый вечер после тренировочного поля заходи ко мне. Я смогу помочь испытывать меньше боли и ускорить учение, - между делом сообщил собеседник.

* * *

И вот уже час Игорь размышляет, как узнать: откуда такая забота. Когда после битвы ему не дали умереть, тут все было просто: бился за ярла и есть возможность, тебе обязательно помогут. Дружину за обучение, как ему намекнул Дитмар, нужно будет угостить на фестивале в честь самой длинной ночи (35) в году. На Земле что такое праздновали в конце декабря, значит, учитывая, что уже должен был начаться август, сделать это предстояло через четыре-пять месяцев.

(35) Длинная ночь - ночь зимнего солнцестояния или Йоль - традиционно языческий праздник проводился и в христианские времена, совмещаясь с Рождеством. Германцы ожидали возрождения Короля Дуба, Солнечного Короля, Дарующего Жизнь, который согревал замёрзшую землю и пробуждал жизнь в семенах, хранившихся в её лоне всю долгую зиму. На полях разжигали костры, а урожай и деревья благословляли, распивая пряный сидр.

В цитадели постоянно жили чуть более четырех дюжин хускарлов, и вертелись несколько десятков их разновозрастных бастардов, мечтающих пойти по стопам отцов. Некоторые уже подросли, и их время от времени ставили в караул на второстепенных точках, поэтому на случай пира следовало учесть и молодежь.

Еще дюжина присматривала за несколькими угольными шахтами, в которых работали рабы-янгоны из трех близлежащих слабо укрепленных поселков. Шестая дюжины дружинников патрулировавшая земли у Врат батавов, обновлялась каждые двадцать восемь дней. Соберись они все, и даже зазови Дитмар уважаемых «пенсионеров» живущих с семьями в крепости и близлежащих хуторах, накормить и укачать «гостей» медовухой станет в 100-120 гельдов.

«А вот что потребует за помощь ярл… вряд ли он работает за еду».