Лада Кутузова - Изгнанники Темногорья

Ближе к ночи наступила пора сказок. Никто не расходился. Рыбаки выслушали путников, теперь им самим захотелось поделиться старинными преданиями. Вперед вышел чей-то дедуля. Все почтительно расступились и усадили старика в кресло прямо в центре комнаты. Тот откашлялся, взял паузу, как в театре, и начал.

Давным-давно, когда озеро было огромным, как море, жил-был молодой рыбак. И не было парня удачливее его. Самый большой улов всегда его был. Поговаривали, что приглянулся он дочери озерного царя, та ему рыбу в невод и загоняла. А однажды забросил рыбак сеть и выловил деву. С длинными черными волосами, украшенными жемчугом, с огромными темно-синими, как вода на глубине, глазами. С белой, точно лилия, кожей. И так дева приглянулась рыбаку, что не вернул он ее назад, а решил жениться на ней.

Но озерный царь, узнав, что дочь связала судьбу с простым парнем, разгневался. Решил он вернуть дочь и наслал на сушу воду. Но озерная царевна тоже была не промах. Подслушала она, о чем рыбы разговаривают, и передала мужу: мол, скоро ждет их беда. Рыбак принялся уговаривать односельчан бежать, но те лишь смеялись и отмахивались. Делать нечего, рыбак с женой ушли вдвоем. Спрятались они на вершине горы, куда, как ни старался озерный царь, вода подняться не могла.

Пришлось царю отступиться. Рыбак с женой вернулись в деревню и зажили счастливо. У них пошли дети – все, как один, удачливые рыбаки. Никогда не приплывали они без богатого улова – озерный царь пособлял внукам. А если тонул кто, то говорили, что царь собирает у себя родню – скучно ему одному.

После окончания сказки дедуля встал и поклонился. Внимательные слушатели тут же зашумели, благодаря старика. Глеб удивился про себя: что чудесного в этой истории? Ведь понятно, что все погибли, кроме рыбака и его озерной жены. Да и царь недобр, даже по отношению к собственным правнукам: топит их лодки. А вот поди ж ты, этим людям история нравится. Странные.

– Можно спросить? – обратился Глеб к главе деревне. – Нам нужно на ту сторону озера. Не довезете?

Тот почесал подбородок.

– Отчего не подвезти? Подбросим, – ответил старшина. – Только хлопотное это дело. Придется раньше вставать.

– Мы заплатим, – торопливо добавил Глеб. – И за продукты, если можно.

Глава рыбацкой деревеньки довольно кивнул: лишних денег не бывает. А с чужаков можно и побольше запросить. Вряд ли вернутся назад.

Уснули за полночь. Пришу вновь привиделось: он пытается защитить Харму и не успевает. Она лежит с разорванным горлом под деревом, а его скручивает от сожаления: снова опоздал и ничего не исправить! После кошмара Приш долго валялся с открытыми глазами, сон не шел. Перед глазами стояла Харма, какой он ее встретил. Во второй раз удалось задремать не сразу. И только уснул, путников пришли будить. Позавтракали на скорую руку – рыбаки уже отправлялись. Приш от души зевнул: хотелось спать. Дома бы еще дрых в это время за милую душу – в Яблоневой долине так рано вставать нет надобности.

Рыбацкие лодки большими размерами не отличались. Лишь у старшины да пары жителей судна походили на маленькие корабли. Приш с фенеком залезли в лодку дедули, который вчера рассказывал сказку, и Хухэ сразу же спрятался под лавку. Пришу слабо верилось, что старик справится с веслами – уж больно хлипкий, но его мнения никто не спросил. Глеб и Мёнгере забрались в судно внука дедули, а может, правнука – молодого парня. Еле поместились. Договорились, что рыбаки отвезут путников к противоположному берегу озера, а потом примкнут к другим рыбакам. Те отправились доставать сети, поставленные на ночь, и забрасывать новые.

На взгляд Приша, в деревне все жители походили друг на друга. Невысокие и плотные. Лица огрубели от ветра, руки шершавые. Не подумаешь, что они потомки озерной царевны. Самые обычные люди. Вот по Мёнгере заметно, что она не из простых – красивая, люди такими не бывают. Другая бы на ее месте ходила, задрав нос. А она спокойно к своей внешности относится. Даже шрамы Мёнгере не портят. Не, сначала они бросаются в глаза, а потом привыкаешь и не замечаешь.

Видимости никакой – от воды поднимался пар, да и вообще было пасмурно. Лишь свет фонаря помогал не терять другие лодки, да рыбацкий опыт. А потом судна расплылись в разные стороны, и остались лишь два суденышка. Они шли бок о бок. Понемногу светало, и стал заметен дальний берег.

Пришу было совестно, что старик гребет сам, но он не знал, как управляться с веслами. Хотя всё же предложил помощь. Дедуля отмахнулся – мол, он родился на воде, на ней же и умрет. Любому сопляку нос утрет. Пришу стало смешно: старый, а туда же – хвастается, что лучше молодого. Хотя гребет бойко. А Хухэ так и не вылез из-под лавки, лежал и тяжело дышал. Похоже, укачало.

Поднялся ветер. Он принес сырость и прохладу. Волны бились о борт, точно не желали пропустить путников. Дедуля о чем-то перекликнулся с правнуком. Они оба насторожились, хотя, по мнению Приша, всё было нормально. Но рыбаки осушили весла и принялись ждать.

– Что случилось? – не выдержал Глеб, но дедуля замотал головой и приложил палец ко рту: молчи!

Но молодой парень всё же произнес:

– Птицы.

И только теперь Приш разглядел. Впереди собралась огромная стая – чайки, бакланы, утки. Они летали вокруг одного участка озера, точно заметили там что-то необыкновенное. А затем ветер усилился, вверх поднялся водяной столб, и птиц увлекло в огромный водоворот. Они так и парили в смертельном танце, разинув клювы в безмолвном крике. Их перья топорщились, языки вывалились набок.

Приш посмотрел на дедулю: на лице старика проступило выражение обреченности. Когда человек знает что-то нехорошее, знает, но исправить не может. Его правнук побледнел. Похожи, этим двоим известно, что ждет их после этого представления. И Пришу тоже поплохело. В животе будто поселилась прожорливая дыра и затянула в себя и сердце, и душу. И он, Приш, опустел.

Волнение охватило всех. Молодой рыбак даже привстал. Тут вода схлынула, и из озера появился огромный человек. С длинными зелеными волосами и бородой из водорослей, в которых запутались жабы. Три пары глаз безучастно смотрели на людей, тело покрывала чешуя. Рядом всплыли трупы: раздувшиеся, бледно-синие. Между ними плавали рыбы и раки, отщипывая от утопленников по кусочку.

Вот какая участь ожидала правнуков озерного царя – не вечная жизнь в подводных чертогах, а служить кормом для рыб. Приша передернуло, еще немного и вырвет. А царь окинул их взором и произнес:

– Сколько игрушек, новых, несломанных. А то и развлечься мне не с кем.

И усмехнулся. От этой ухмылки по позвоночнику побежал холодок. Приш уже знал, что будет: предложат его, Глеба и Мёнгере в качестве откупного. Они пришлые, их не жалко.