Лада Кутузова - Изгнанники Темногорья

Но неожиданно вмешался дедуля. Старик спокойно ответил:

– Мне идти к тебе, прадед. Я знаю об этом и готов.

Царь сплюнул лягушку изо рта.

– Не затоскую ли я с тобой? От молодых игрушек веселья больше.

И поглядел в сторону правнука. Приш пожалел парня: почему богам нужны человеческие жизни? По какому праву?

– По праву того, что все они принадлежат мне – в них течет моя кровь, – ответил озерный царь, прочитав мысли Приша.

Тому стало не по себе – привлек внимание. Но вновь выручил старик.

– Что они знают, эти молодые? Ни сказок, ни историй. Ни ума у них, ни опыта. То ли дело я: столько всего в жизни повидал, что всего и не вспомнишь.

Озерный царь расхохотался: громко и от души. Сразу же поднялись волны, лодки швыряло из стороны в сторону.

– Уговорил! Жду я тогда тебя. А если обманешь… – царь недобро улыбнулся, – сотру деревню с лица земли.

Озерный владыка исчез, лишь на поверхности остались мертвые тела людей и птиц. Настроение было испорчено. Приш порывался что-то сказать дедуле и замолкал на полуслове. Да и что скажешь? Какие слова могут примирить со смертью? Так и плыли в полной тишине. Лишь на берегу правнук бросился к деду и обнял его.

– Может, вы с нами уйдете? – предложил Глеб.

Но старик лишь махнул рукой:

– Куда мне в дорогу? Помру в пути, и вам обуза. Да и деревня наша погибнет.

– А если вы все покинете озеро? – сказал Приш.

Но дедуля лишь вздохнул:

– Кормимся мы им. Здесь жили наши предки, и правнуки будут. Некуда нам идти.

Так и расстались. Потом дед с правнуком сели в лодки и отчалили. А Приш и остальные продолжили свой путь. Вскоре озеро скрылось из вида.

Среди кустов ивняка, которые шарами раскинулись вдоль тропы, путников ждала лисица. Хухэ оскалил клыки: другой зверь ему не понравился. Чем ближе Приш и остальные подходили, тем яснее становилось, что с лисой что-то не в порядке – она не убегала. И вскоре стало понятно, что: лиса оказалась мертвой. Ее глазницы пустовали, шкура местами была проедена. Все остановились: приближаться к лисице не хотелось. Неожиданно та прыгнула, и на ее месте возник Хранитель пути, на его плечах висела лисья шкура.

– Доброго дня желать не буду, – произнес он, – потому как он, судя по вам, не добрый.

– Будто не знаешь, в чем дело, – ответил Приш.

– Вообще-то нет, – парировал Хранитель, – я за вами не слежу. У меня интересная и насыщенная жизнь.

– Угу, – буркнул Глеб, – потому ты и устраиваешь эти игры с путями.

– Туше! – расхохотался Хранитель пути. – Ну да, мне скучно, развлекаюсь, как умею. А вам, что, от этого плохо?

– Да уж не хорошо, – возразил Глеб. – Будто не в курсе.

Хранитель пути поморщился:

– А я здесь причем? Люди сами делают свой выбор. Жители рыбацкой деревни готовы жертвовать односельчанами ради сытой жизни. Так было, и так будет. Проще покориться воле богов, чем самим отвечать за свою жизнь.

– А вы могли бы помочь этим людям? – неожиданно попросила Мёнгере.

Хранитель пути растерялся, он даже не сразу среагировал:

– Милая, я демон! Зачем мне лезть в дела людей? Я не бог, у меня нет мании величия!

Но Мёнгере не сдавалась:

– Ну что вам стоит? Ведь вы же сильнее этого божка.

Лицо Хранителя посуровело:

– Каждый отвечает за свои поступки. Я могу дать шанс, как вам, например. Но люди должны вылезти из кокона, если хотят изменить жизнь к лучшему. Я не стану вмешиваться.

Он устало посмотрел на путников.

– К чему я вам это говорю? У вас же в одно ухо влетает, в другое вылетает. Вас эта дорога ничему так и не научила!

Мертвая лисица кивала головой в такт его движениям, словно соглашаясь со словами.

– Вы доверяете всем. Даже мне, хоть я и демон. А для меня ложь и правда одинаково равноценны – использую то, что выгоднее.

Он поправил лисью шкуру и сказал на прощание:

– Вам очень повезло с дорогой, потому и расслабились. На темном пути так бы не вышло. Но всё же я убедительно призываю помнить, что смерть здесь настоящая.

Приш едва не задохнулся от возмущения: ничего себе, легкий путь! Столько потерь и печальных историй. Он до сих пор в себя прийти не может после случая с Хармой. Ее лицо постоянно стоит перед глазами. Даже про родных и Алису он меньше думает. И ничего не изменить! А этот демон утверждает, что им повезло. Как он может?!

Пришу хотелось высказать всё это, но Хранитель шагнул и обернулся лисицей. Хухэ возмущенно затявкал. Но лиса лишь махнула хвостом и убежала.

Путники переместились. Вокруг раскинулась степь: безбрежное море высохшей травы с редкими кривыми деревцами. Трава здесь выросла выше головы, и идти сквозь нее было сложно: казалось, что легко заблудишься. Глеб поежился: вот так идешь, идешь, а потом – раз, и на тебя рысь выпрыгнет. Или лев. Неясно, кто тут водится и куда путников занесло. Лишь виднеется небо над головой и толстые облака – как набитые пухом подушки. Совсем скоро они порвутся, и оттуда полетят белые мухи.

Вдали послышалось ржание. Надо же! Похоже, лошади пасутся. А не видно, если только подпрыгнуть. Глеб так и поступил, но разглядел лишь темно-рыжие головы – лошадки ростом не отличались. Хотелось вскочить на них и помчаться к радуге. Всё быстрее, чем пешком. Интересно, сколько же путникам осталось идти? День, два или месяц?

Хорошо, что на несколько дней решен вопрос с провизией и водой. Можно об этом не думать. И небольшой запас газа остался – с дровами здесь плохо. А пока горелка выручит. Хотя хочется нормальной жизни: выпить чай с тортом в уютном кафе, да даже дома с абрикосовым вареньем – и то лучше, чем просто воду. Пиццу заказать или суши. Когда Глеб вернется, первым делом в ванну залезет, а потом пойдет и наестся до отвала всего, чего пожелает. Наверное, Глеб неоригинален: это общая мечта всей троицы. Лишь Хухэ сам себе пропитание добывает. У него ловко получается – то мышь поймает, то птичку. Для фенека это любимая еда, а не какая придется. И экономить не надо.

…Пятый день в степи – совсем не смешно. Иногда кажется, что путники здесь и останутся, утонут в рыжем море, колышущемся от ветра. Главная проблема – холодные ночи, да и днем уже прохладно. Горелку пришлось оставить – газ кончился. Приходится обходиться без костра. Мёнгере снова начала подкашливать, поэтому Глеб поделился лекарствами. Только бы не перешло в бронхит или пневмонию. Настроения никакого, даже разговаривать не хотелось. Наоборот, Глеб едва сдерживался, чтобы не сорваться. Бесило всё. Особенно невозможность видеть, что вокруг. Лишь иногда залезал на встретившееся дерево и обозревал окрестности: сплошные заросли. Может, они и не дойдут до радуги?

Темнело рано – похоже, здесь уже наступил златник. Почему-то время в дороге прыгало, и путники давно потеряли счет дням. Надежда увидеть радугу таяла. Ближе к вечеру началась морось, и Глеб решил: хватит на сегодня. Лучше они разобьют палатку и отдохнут. Хотелось поджечь траву, чтобы очистить землю. Лишь понимание, что погибнет всё живое, не успевшее убежать, останавливало.