Джаспер Ффорде - Око Золтара

– МВ?

– В Масштабах Вселенной. Это то, что важнее тебя, важнее меня, и в нем у каждого есть своя роль. Для кого-то что-нибудь простенькое, например, дверь кому-то придержать, помочь советом, а в случае, например, Кертиса, – даже просто дать другим людям выход для негативных эмоций. Ну а иногда это высшее благо: низвергнуть тирана, привести порабощенную нацию к свободе.

– Значит, мое предназначение в МВ у меня еще впереди?

– И у тебя, и у Перкинса.

– Он все-таки сгорит дотла, сражаясь с дронами на обратном пути, да?

Габби положил руку мне на плечо.

– Иметь предназначение – это право любого разумного существа. Иметь критически важное предназначение – честь, выпадающая не каждому. – Он улыбнулся и добавил: – При исполнении мы предпочитаем придерживаться второго уровня легендарности: «Доказательств существования не обнаружено». Я ведь могу рассчитывать на твое молчание?

– Да.

– Отлично. Тебе пора. Я тут посчитал, что прыжок отсюда на верхушку трона составит 79,23 процентный риск смерти. На вот, хватайся.

Габби сбросил вниз веревку, и я услышала, как ее конец шмякнулся на сырые камни. Я поблагодарила Габби за его время и помощь и соскользнула по веревке вниз. Через несколько секунд я коснулась ногами каменного пола у трона Идриса и оказалась лицом к лицу с изумленным Перкинсом.

– Ладно, – сказал он. – Это было странно, но я волшебник, так что пора бы привыкнуть. Ты подпрыгиваешь в облако, исчезаешь на полчаса и спускаешься по веревке. Что ты узнала?

– Ответы. Только не те, которые мы искали. Пойдем к ребятам.

Он начал поворачиваться, но я поймала его за руку, развернула к себе и поцеловала. Это был мой первый поцелуй. Думаю, и его тоже. Я уже давно хотела это сделать, но только после слов Габби мне стало окончательно понятно, что времени у меня не остается. Он ответил мне так же страстно, и все это было так приятно, намного приятнее, чем мне представлялось, и я как будто изнутри покрылась мурашками.

– Что это ты вдруг? – прошептал он, и я положила голову ему на плечо и крепко обняла.

– Просто так.

– Просто так?

– Просто так.

Мы оба знали, что скоро он догорит, и нам хотелось провести еще немного времени из остатка его жизни в объятиях друг друга.

– Ладно, – сказала я, и мы отстранились друг от друга, стараясь не смотреть в глаза. – Пойдем к ребятам.

Мы спустились с вершины и вышли из облака, где Эдди, принцесса и Уилсон уже приготовили чай.

За тот час, что мы отдыхали, я рассказала остальным про свои открытия, ни словом не обмолвившись о Габби. Я рассказывала им о Небесной Пиратке Вольфф, о том, какая участь ее постигла, о том, что несколько лет назад кто-то добрался до Ока Золтара раньше нас, и теперь камень может быть где угодно. Я рассказала, что фабрика под горой расположилась именно тут просто потому, что единственный оставшийся в живых облако-левиафан гнездовался здесь по ночам, и на фабрике каждое утро собирали его фекалии, чтобы переработать их в гуанолит.

– Ясно, почему они поручают это дронам, – сказал Уилсон. – Работенка-то грязная.

– Думаю, это все же из соображений секретности, – ответила я. – Что опять же объясняет, почему в Кембрийской Империи запрещены полеты. Последний левиафан стоит слишком больших денег, чтобы рисковать его жизнью, если он вдруг столкнется с летательным аппаратом. Даже если его просто заметят – уже большой риск.

– То есть все наши карьеры в экстремальном туризме были нужны только для того, чтобы построить здесь фабрику по переработке левиафановых какашек с начинкой из ангельских перьев? – спросила Эдди. – Вот же дьявол, такого и нарочно не придумаешь.

– С магией всегда так, – ответила я.

Мы помолчали.

– И что теперь? – спросил Перкинс.

– Мы пришли сюда, чтобы найти Око. Мы потерпели неудачу. Мы возвращаемся домой.

– Мимо Пустых? – спросил Уилсон.

– Да, – сказала я, избегая взгляда Перкинса, и сглотнула подступившие чувства. – Не сомневаюсь, мы что-нибудь придумаем.

И вот, собрав наши вещи и в стотысячный раз безуспешно попробовав выйти на связь по ракушке, мы собрались уходить. С тяжелым сердцем я шагала вниз по крутым ступеням и утешала себя тем, что теперь мне из надежных источников было известно, что жизнь Перкинса не будет потрачена впустую. И теперь я хотя бы догадывалась, что держал Габби в своем рюкзаке.

Когда мы спустились к подножию горы, на глаза нам попался Кертис. Он почему-то решил не идти прямиком в Ллангериг и стоял у края пустоши, простиравшейся на милю между нами и лесным массивом. На его лице застыло угрюмое выражение.

– Уже видел? – спросила я.

Кертис промолчал, продолжая всматриваться в лес, будто ища в нем спасения.

– Их называют Пустыми, или дронами, – объясняла я. – Кави хомини по-латински. Порождение темных сил Могучего Шандара. Они не знают чувства вины, злого умысла, свободы воли. Пустота, которой поручено нас убивать. Вот почему никто не возвращается с Кадер Идрис.

Кертис не отвечал, так что я продолжала:

– Я рассказываю тебе это потому, что мы должны действовать сообща, если хотим выжить. Ты умеешь обращаться с мечом?

– Зря распинаешься.

Я бы не удивилась, получив такой ответ от Кертиса, но он все еще не проронил ни слова. Это сказала Эдди.

– Зря прошу Кертиса о помощи? – уточнила я.

– Зря вообще с ним говоришь.

Я вопросительно на нее посмотрела, но она только кивнула на Кертиса. Я присмотрелась. Вот теперь-то мне стало понятно, что он не просто застыл в задумчивости – он застыл как истукан. Даже тонкий шов вдоль его шеи был отчетливо виден.

– Хотаксы, – поняла я и поводила рукой перед остекленевшим, обездвиженным лицом Кертиса. Он был парализован, схвачен, выпотрошен, съеден и таксидермирован. Незавидная участь, но безболезненная смерть. Да и в виде чучела он хотя бы эстетически производил хорошее впечатление.

Эдди сказала:

– Хотаксов Пустые не считают угрозой. Ни их, ни тральфамозавров, ни барсуков-снорков, ни прочую живность. Оставь его. Сам виноват.

– Никто не заслуживает такого конца.

– Может, и так. Но мы изначально брали его с собой только для статистики, которую я прогнозировала. И ты согласилась на это.

– Я и не спорю. Кстати, как поживает наша статистика?

Эдди на пальцах сосчитала жертв.

– Нас было восемь, к данному моменту мы потеряли троих: Игнатиуса, Ральфа и Кертиса, примерно как я и рассчитывала. Если я не ошиблась, осталось потерять только одного.

– Математика – это, конечно, хорошо, – сказала я, – но мне кажется, цифра в пятьдесят процентов уже не может быть актуальна. Мы все будем биться не на жизнь, а на смерть.

– Это так, – ответила она невесело. – Просто не хочется терять надежду, вот я и цепляюсь за соломинки. У кого-то есть талисманы и божества, а у меня вот – статистика. – Эдди улыбнулась. – Имей в виду, – добавила она, протягивая мне руку, – с вами было очень круто. Большинство туристов только и делают, что ноют, какая еда невкусная, и погода плохая, и транспорт им не нравится, и гостиницы им не угодили, и так всю дорогу. И при этом знай себе кумекают, как бы им так извернуться, чтобы не заплатить. Ты совсем другая, поэтому просто знай: как бы ни сложились обстоятельства, я всегда с радостью буду твоей провожатой – куда угодно, в любое время дня и ночи. Можешь рассчитывать на хорошую скидку.