Алексей Ковальчук - Мир Валькирий

Я задумался, прислушался к своим чувствам: а что там в душе происходит после её слов?. Вам когда-нибудь ваша любимая признавалась, что изменила вам… сдевушкой? Будь дело в моём мире, то я, пробыв в шоке некоторое время, наверное, все же поддался мужской полигамии, заложенной самой природой, и безапелляционно потребовал бы в следующий раз взять меня с собой. И здесь я уже начал потихоньку привыкать к этой стороне практически полностью женского мира. Ревновать свою девушку к другой такой же - ну вот как-то не получается у меня. Другого мужчину я бы точно не простил.

А тут измена с девочкой, да ещё и явно вынужденная, судя по очень расстроенному виду Ольги. Плюс прибавить сюда мораль этого мира, к которой, я повторюсь, начал привыкать. В общем, эти лесбийские отношения, кроме улыбки, у меня ничего не вызывали. Вот гомики меня бесили реально, а девочки - лезби, которых ещё и сама жизнь заставила, не оставив по сути другого выбора, вызывали в основном сочувствие. И Ольга, долгое время варившаяся в этом котле, могла ли как-то решить вопрос по - другому, учитывая мою просьбу быть помягче? «В следующий раз буду выражать свою просьбу точнее, типа: зая, будь помягче, но только ни с кем не спи», - усмехнулся я своим мыслям. В общем, на мой взгляд, ничего страшного не произошло, если бы не договор. Скрепленный страстью между прочим, и я тогда очень старался, ставя свою подпись. Будет тебе, Оленька, показательная порка. С этой мыслью сделал морду кирпичом и максимально холодным тономвыговорил:

- Как ты могла так низко пасть и нарушить данное тобой слово? Как мне теперь тебе доверять, если ты еще до свадьбы нарушаешь наши договоренности?

Видно, я где-то переиграл с интонацией или, что скорее всего, Оля прочувствовала моё истинное настроение, поскольку свою улыбку я давил с большим трудом. Потому что в следующую секунду она вскочила на кровать, уселась на меня верхом, упершись руками по обе стороны моей головы в изголовье кровати и наклонившись при этом ко мне так, что грудь из довольно глубокого выреза футболки чуть не выскочила, удержавшись в последний момент разве только чудом. Я даже вздохнул с сожалением от такой несправедливости. Эта же плохая девочка, улыбаясь, проворковала нежным и бархатистым голосом:

- Я так виновата пред тобой. Скажи мне. Как я могу искупить свою вину?

- Тебе придется очень сильно постараться, - ответил я отчего-то хриплым голосом, не отводя при этом взгляда от шедевра женской красоты, что продолжал маячить пред глазами все это время и пытался, испытывая явные муки, выбраться из этой тюрьмы под названием «футболка обыкновенная с глубоким вырезом». Я же, как настоящий мужчина, смотреть долго на такие страдания не мог, поэтому бросился на помощь. Мои руки скользнули к Оле на талию и потянули этот кусок материи вверх. Одновременно я нетерпеливым тоном проговорил:

- Начинай свое искупление прямо сейчас.

Мы все же сделали это! Да, да, мы всё-таки… добрались до ужина. Примерно через час доползли до столовой, причем в том виде, в котором нас матери родили, то есть полностьюобнажённые. Ольга первая произнесла вслух очень здравую мысль. «Зачем нам одеваться, если потом снова раздеваться?» Я признал, что довод железобетонный, и потому ужин мы провели в костюмах Адама и Евы. После, сидя в кресле, - точнее, я сидел в кресле, а моя супергёрл сидела на моих коленях, - Ольга спросила меня.

- Ты действительно не обижаешься больше?

- Конечно, обижаюсь! - возмущённо воскликнул я. Такой тяжкий грех, как у тебя, еще неделю искупать, и это как минимум, - повысил я в конце голос.

Ольга фыркнула. А потом не выдержала и засмеялась уже во весь голос.

- Я обязательно искуплю. Главное, чтобы ты на меня не обижался, - сказала она, отсмеявшись

- Ладно, считай, простил. Только надеюсь, такого больше не повторится, - смилостивился я.

- Обещаю, больше никогда, - Ольга счастливо вздохнула и крепко прижала мою голову к своей груди.

Не знаю, у кого как, но у меня мысли в таком положении приняли строго определенное направление. Потому, покайфовав какое-то время, взял её на руки и понес в нашу спальню. А на ходу я осознал ещё одно изменение в моём организме. Изменение, на которое я в своем любовном угаре как-то и не обратил сначала внимания. Тот секс - марафон, который у нас с Ольгой происходит практически каждую ночь, я бы в своем мире просто бы не потянул. Точно запросил бы пощады на третьи сутки. А здесь я не только хочу свою девушку, чуть ли не каждый раз, как вижу её, но и могу удовлетворить свое желание. «Какой классный бонус», - успел подумать я, аккуратно опуская Олю на кровать.

В субботу, едва я проводил Ольгу на работу, - она сегодня снова осталась в усадьбе, - мне позвонила Лора, Дашина подруга. Давненько она не звонила, а узнав, как у меня дела и с кем я теперь живу, только присвистнула и сказала:

- Княгиня Гордеева - завидная невеста. Многие кланы сочли бы за честь породнится с ней. - И помолчав добавила: - В принципе, увидев тебя, я другого не ожидала, слишком ты хорош, чтобы не привлечь внимания одной из великих.

Я промолчал на это её высказывание, только спросил в ответ:

- А как там дела с нападением, не получилось узнать, кто за ним стоял?

Лора вздохнула и с горечью ответила:

- Нет, концов так и не нашли, там страховавшая груз компания рыла, рыла, но ничего не нашла. Гильдия наемниц тоже пыталась напасть на след заказчика, но всё без толку.

- Так, а ты сама и остальные девчонки где сейчас? - спросил я, чтобы не молчать.

- Почти в полном составе перешли в другой отряд, «БЕРЕГИНЯ». Они недавно вернулись из Маньчжурии, тоже попали в переделку и понесли серьезные потери. Так что мы теперь вместе, - ответила Лора.

Поговорив еще немного, мы попрощались, а я, сев в любимое кресло у панорамной стены, серьезно задумался. Даша. Это имя успело совсем потеряться в моей памяти, поглощенное и, казалось бы, смытое в прошлое бурными отношениями с Ольгой. Но после звонка Лоры на меня снова нахлынули воспоминания, и, как оказалось, осадок от глупой и неправильной смерти никуда не пропал. Я по-прежнему чувствовал себя обязанным этой девушке. И мне хотелось что-то сделать для её памяти, что-то нужное и полезное. Но что я могу сделать для уже мертвого человека. Прийти на могилу и принести свежие цветы? Отдать дань памяти человеку, который мне так сильно помог, - дело нужное и правильное, но мне явно хотелось чего-то другого. Чего?

Мести! Мысль пришла очень неожиданно. Найти тех, кто это сделал, и отомстить? Я вскочил с кресла и заходил по гостиной, обдумывая свое кровожадное желание, что появилось так неожиданно. В своем мире, если бы с моим другом случилось такое несчастье, как и большинство граждан своей страны, я доверил бы поиск убийцы правоохранительным органам. А когда бы мне сообщили, что следов нет и поиски отложены в долгий ящик, то посокрушался, конечно, повздыхал, ругая несправедливый мир, и на этом все. И когда я узнал о гибели Даши, то повел себя как законопослушный житель своей страны, ждал, что компетентные органы обязательно разберутся. Но они не разобрались. Но ведь страна эта совсем другая, более того, мир тоже совсем другой, и кровная месть здесь священна и разрешена повсеместно.