Александр Шапочкин - Фаворитки

Что было «не надо», я так и не понял, потому как всю эту кучу-малу обнажённые красавицы устроили прямо на мне. Так что я не очень внимательно их слушал, больше стараясь свести повреждения к минимуму, а заодно, что уж там говорить, любуясь девушками. Но видимо, для Инны это «не надо» что-то да значило, потому как она вдруг наигранно сурово спросила:

– Если «не надо», то что нужно сказать?

– Я-я… больше не буду. Простите…

– Неправильный ответ! – Цесаревна как-то ловко вывернулась и толкнула Женю так, что она снова оказалась в моих объятиях, лицом к лицу со мной, а сама девушка гордо оседлала получившуюся конструкцию. – Попытка номер два-а-а-а…

– Я… а…

– Не беси меня, Женечка… – явно подражая младшей сестре, пробурчала Инна.

– К… Кузьма Васильевич… – выдохнула девушка, ещё больше пунцовея, а затем резко выпалила: – Я вас люблю! Сделайте меня своей второй фавориткой! Пожалуйста…

– Вот и молодец! Объявляю вас мужем и прислугой! Молодые, можете поцеловать друг друга… – опять рассмеялась цесаревна и звонко, с оттяжкой шлёпнула Евгению по попке, заодно слегка толкнув голову вперёд.

Когда у девушки кончилось дыхание и она буквально отвалилась от меня, я с укором посмотрел на супругу-фаворитку и спросил:

– Инна, ну вот что ты творишь?

– Я… я вам не нравлюсь… – Женечка подняла на меня очи, быстро наполняющиеся влагой.

– Нравишься, конечно, – поспешил я успокоить её, – но… как-то… а что скажет Нина?

– А ничего не скажет, – фыркнула старшая цесаревна, слезая со спины подруги и быстренько, на руках и коленках переползая на другую сторону кровати, где подхватила ПМК. – Предоставь это мне. К тому же Нины здесь нет, а твоя законная супруга… в магии – есть. И в этих вопросах ты обязан меня слушаться! Другие возражения будут?

– Ну…

– И-го-го, – бодро ответила девушка, активируя девайс и возвращаясь к нам. – Возражение отклонено. Держи её крепче.

– Эй, ты, что делать собралась? – заволновалась Касимова-старшая, забившись у меня в руках.

– Что-что… – фыркнула Инна. – Контрацепцию ставить. А то я знаю тебя, морда твоя хитрющая. Вот что ты будешь делать, если вдруг забеременеешь раньше меня? Покраснела, глазки отводишь… то-то же!

В общем, поспать в эту ночь мне не дали… К Грему на урок я опоздал, за что получил первое реальное взыскание, и, похоже, препод в этот раз серьёзно на меня обиделся. Отмотав двести кругов по стадиону и кое-как досидев до окончания последней пары, поплёлся выполнять взятое наобум практическое задание. Таскать ящики с продуктовыми припасами для какого-то магазинчика средней руки.

Встреча в особняке, на углу Верхней и Броневой, которую я немного оттянул этим, произошла совсем не так, как я думал. Признаться, я боялся Нининых слёз и, в общем-то, заслуженных обвинений в неверности. Однако она, узнав от сестры «новости», лишь победно улыбнулась, бросив на «фавориток» полный собственного превосходства взгляд, а затем, поцеловав вдруг покрасневшую Женю в щёчку, сказала, что полностью разделяет выбор своей старшей сестры и прекрасно понимает, что в её положении это был вполне очевидный шаг. После чего сотворила над головой вставшей на колено Касимовой какую-то совсем незнакомую мне магию, сказав, что тем самым подтверждает проведённый Инной ритуал.

– Ты… что? Действительно не сердишься на меня? – осторожно спросил я Зайку, когда она, явно демонстрируя, кто здесь теперь главный, отправила Евгению на городскую почту, где меня, оказывается, уже дожидалось приглашение от Лепестковых-Каменских, а Инну посадила за телефон – дозваниваться в риэлторскую конторы по поводу понравившейся им квартиры.

– Ох, милый… – Нина печально покачала головой, – сержусь, конечно! Только не на тебя…

– Почему? – спросил я, нахмурившись и опускаясь на диван.

– Хотя бы потому, что знала, что это произойдёт, – произнесла она, устраиваясь у меня на коленях и опуская голову на грудь. – Или ты думаешь, что в противном случае я бы позволила вам жить втроём? Просто вот так… сестра хотела сделать мне больно, в отместку за то, что я сделала с ней. Что ж, у неё получилось. Это её маленькая победа.

– Но всё-таки это я тебе «изменил», – произнёс я, прижимая хрупкое тело девушки к себе. – И злиться…

– Во-первых! – сурово произнесла Нина, отстраняясь. – Если ты, любимый, не хочешь, чтобы на самом деле на тебя обиделась… Запомни – ты мне не «изменял»! Вообще забудь это слово, и поверь мне, если когда-нибудь что-нибудь мне не понравится – я сама сообщу тебе об этом. Договорились?

– Хорошо, – просто кивнул я и добавил: – Но мне всё-таки кажется, что это просто нечестно! Может, лучше, чтобы я не…

Рассмеявшись серебряным смехом, девушка не дала мне договорить, оборвав слова долгим поцелуем. А затем сказала, взлохматив мне волосы:

– Ты у меня такой милый. И наивный! – она тяжело вздохнула и опустила свой высокий чистый лоб на моё плечо. – Как женщину, ты меня очень радуешь своими словами, потому как говоришь их искренне. Поверь мне, я пусть и слабый, но эмпат, и почувствовала бы любую фальшь. Но как аристократку меня это не радует. Не пойми меня неправильно, лично мне – очень, очень и очень не нравится необходимость делить тебя с кем-то ещё. Но это – мой крест и наш «Долг» перед нашими будущими детьми! Именно поэтому в том числе я, не полагаясь на «случай», связала свои чувства к тебе при помощи магии ритуала.

– Долг? – переспросил я.

– Да. Именно! С большой буквы! – твёрдо ответила девушка, а потом слезла с моих колен и села рядом. – Мы с тобой, Кузьма, успели запрыгнуть на ступеньку последнего и уже уходящего вагона будущих формирующихся настоящих аристократических родов. То, что есть сейчас – пока что… просто группа ряженых, пытающихся играть в благородное сословие. А вот следующее поколение, по предположениям аналитиков моего деда, уже будет таковым на все сто процентов. И вот тогда, лет через двадцать – двадцать пять, начнётся настоящая резня, в которой нынешние титулы и звания не будут значить ровным счётом ничего! Решающим фактором станет сила «Рода», а она, мой дорогой, исчисляется не землями и финансами, а людьми, тесно связанными семейными узами и общим «даром»!

Зайка замолчала, и я увидел, как по её щеке скатилась слезинка. Впрочем, через несколько секунд она взяла себя в руки и продолжила немного дрожащим голосом:

– «Эдикт магии», страшный и дискриминационный для женщин закон, но он необходим, если мы желаем сохранить за собой нашу страну. К сожалению, как и у любого другого «благого» начинания, у него есть и обратная, тёмная сторона, – Нина до хруста в пальцах сжала ткань моего рукава. – Знаешь, сколько фавориток сейчас у графа Терентьева? А у старшего Афросьева? Да хотя бы у нашего ректора – Сафронова?