Александр Шапочкин - Фаворитки

– Нет… – ответил я. – Откуда?

– А я тебе скажу, – она посмотрела мне в глаза. – У первого десяток, у второго двадцать две, а у нашего дорогого «Серафима» – точно не известно, но предположительно около полусотни. И почти все – уже имеют детей, пусть и далеко не все из них перспективные маги! А Савелий «Мрачный» вообще не забивает себе голову этим, плодя бастардов направо и налево и признавая лишь самых сильных из них. Нынешняя аристократия – готовится к будущему переделу, и поверь мне, слабых жалеть никто не будет. А скольких я одна смогу родить для тебя, пока не стану бесплодной? Пять? Семь? Двенадцать? Пусть даже мы благодаря твоей силе выстоим в намечающейся буре… но в будущем герцогский род Ефимовых всё равно будет обречён. А я… я… я не хочу! Не хочу, чтобы моих детей ждало…

Уткнувшись личиком в ладошки, Нина разрыдалась, и я не нашёл ничего лучшего, как обнять её и, поглаживая по вздрагивающей спине, прошептать что-то успокаивающее. В комнату быстрым шагом вошла Инна, застыла на секунду на пороге и, видя, что Нина её не заметила, взглядом спросила меня, стоит ли ей уйти. Я кивнул.

Первый семейный совет состоялся спустя полчаса под моим непосредственным председательством – что подразумевало за мной право сидеть на своём месте, многозначительно молчать и не мешать умным людям общаться. Постоянные «члены» с правом голоса единодушно выдвинули основной вопрос в виде первого выхода герцога Ефимова в свет и долго, с удовольствием чесали языками на наиважнейшую тему – как сделать поход к Лепестковым-Каменским эффектным и незабываемым и кто что оденет. В результате совместными усилиями присутствующих пришли к консенсусу и постановили – местные магазины не катят, да и вообще у высокого собрания просто нет сейчас такого количества игровых тугриков, чтобы одеться соответствующим образом.

Так что было решено задействовать связи и устроить блицкриг на московские бутики. Причём мнения председателя никто не спрашивал, потому как моё участие в рейде предусматривалось автоматически. Как главного манекена, мужа, гарантии от неприятностей и человека, который ничего не понимает в одежде и стиле, но на чью потрясённую морду лица всегда приятно полюбоваться! Во всяком случае, так хором утверждали те, кому доводилось дефилировать передо мной как в неглиже, так и «ню».

Постоянный «член» без права голоса – Аська, принимала активное участие в обсуждении, забыв, что слова ей не давали, а затем и вовсе подняла тему «Почему папа такой гад, обещал погулять со мной, но сегодня не сделал! А ещё Ленка – бяка!» и выдвинула ультиматум, в случае невыполнения которого обещала перейти в непримиримую оппозицию. Пришлось разводить коррупцию, давать взятку в виде куска торта «Прага», к которому «дочка» была неравнодушна, и в очередной клясться, что: «Как только, так сразу!»

Затем демарш устроили делегаты-наблюдатели, которые тоже не преминули плотно поучаствовать в заседании, потребовав, чтобы их тоже немедленно ввели в состав «семьи». Особенно возмущалась товарищ Касимова-младшая… Но заместитель председателя Нина Весомова, с улыбкой голодного дракона на лице, сообщила им, что, ежели они желают нарушить «договор», то она в общем-то не против, и большая гостевая спальня на третьем этаже готова стерпеть и не такое, а она с остальными жёнами с удовольствием проведут как ритуал, так и принятие, а заодно помогут «невинным девицам» советами и комментариями по ходу дела. Вот только так как времени у нас мало, придётся фаворитизировать всех желающих разом, оптом так сказать. И для начала – прослушать небольшой инструктаж, ведь «это» у них первый раз всё-таки!

Юлька, Ленка и Андриана, а также почему-то Ася, по мере того как Нинка с подключившейся Инной описывали им правила пользования мной, любимым, начали наливаться алым цветом. Хорошо, что Женя, заметив изменившийся цвет лица мелкой, оперативно вывела её из комнаты. Впрочем, экс-француженка с ныне чисто русской фамилией Лежакина попыталась было пискнуть, что она готова и так, лишь бы её за руки да за ноги кто-нибудь придержал на всякий случай. Но тут же огребла локтем по рёбрам от пунцовой Касимовой-младшей, что сопровождалось малопонятной фразой, сказанной громким шёпотом: «Цыц! Консерва рыжая…»

В общем, к моему немалому облегчению, массовой инициации фавориток от меня не потребовали. Не то чтобы я сомневался в себе, но… блин. Это уже попахивало откровенным развратом… к тому же я был не уверен, что кто-то из нас в таких условиях получил бы удовольствие от процесса, особенно учитывая тот факт, что никто не скрывал, что советы и комментарии от «Нины и C°» предполагаются максимально ехидными.

Однако облегчения мне это не принесло. Слово за слово и, порушив всю повестку, уже все присутствующие девушки с пылающим румянцем на щечках стали обсуждать их «первый раз», моё достоинство, словно заправские рыбаки, хвастающиеся уловом, и как я… их… в общем – различную акробатику. Почувствовав себя лишним, я быстро вышел из комнаты, обнаружив под дверью разобиженную Аську, которую «мамки» и старшие подруги отсекли от «интересной темы», перекрывшей дверной проём магической глушилкой, несмотря на многотысячелетний возраст мелкой Снегурочки.

Нашли друг друга два одиночества. Посадив изнывающую от обиды и любопытства девочку на шею, сообщил честной компании о желании «Элвиса» ненадолго покинуть здание. Был милостиво отпущен, и, покуда дружный женский коллектив на все лады перемывал мои косточки, мы с детёнышем отправились в детский развлекательный центр «Asobi park», расположенный в торговом комплексе «Екатерина».

Вообще-то у нас в кампусе жило не так уж и много спиногрызов, в основном это были дети ютящегося на отшибе, в отдельном районе, педагогического состава, доступ которым на территорию проведения «Большой игры» был сильно ограничен. Но там, где на небольшом клочке земли ютятся юноши и девушки нашего возраста, случались оказии вроде большой и светлой любви, порвавшейся в процессе резинки и не наложенного вовремя контрацептического заклинания. А так как аборты в нашей стране после двух войн были категорически запрещены законом, за исключением медицинских показаний и фактов явного насилия, а в случае самостоятельного прерывания беременности одинаково сурово наказывались как несостоявшаяся мать, так и отец, на улицах Ильинского порой можно было встретить счастливых родителей с казёнными колясочками, которые являлись мощнейшим защитным техномагическим артефактом.

Хотя, конечно, это было скорее исключением из правил. Для участников «Большой игры» в этом вопросе были созданы особые, очень жёсткие условия. В то время как приключения подопечных «на стороне» мало кого волновали, когда дело касалось двух полноправных студентов, один из которых начинал кривить носом, на него немедленно налагались суровые санкции, а государство само определяло статус ребёнка. Это в миру «благородным» дозволялось самим решать – признавать или нет нежеланное чадо, а в «Игре», целью которой была «симуляция взрослой жизни», ответственность автоматически наступала по факту определения биологического отцовства. Чем, кстати, периодически пользовались особо ушлые девицы.