Владимир Мясоедов - Новые эльфы: Новые эльфы. Растущий лес. Море сумерек. Избранный путь [сборник; litres]

До ушей Каэля донесся заставивший его насторожиться звук. Он отдаленно напоминал раскат грома. Но какая, скажите на милость, гроза в подземелье?! За первым раскатом последовали второй, третий, четвертый… Они то сотрясали внутренности тюрьмы, позволяя пленнику прочувствовать голыми ступнями вибрацию каменного пола, то были едва слышны тренированному уху бывшего пограничника. На двадцать седьмом Каэль решил бросить подсчет, занявшись куда более важным делом: построением гипотез о том, что именно происходит и чем это грозит ему лично. Впрочем, ответ на первый вопрос отсеченный от магии эльф искал лишь ничтожную долю мгновения. Ничем иным, кроме боевой магии, пущенные в ход силы быть не могли.

«Это не дедушка, – решил узник, когда при очередном раскате грома, будто бы ставшего ближе, ему на голову обрушились клубы то ли песка, то ли пыли. – Он, конечно, могущественный и древний чародей, но все же не лорд-жрец и даже не архимаг. А я готов поставить меч работы древних мастеров против каменного топора гоблинов, что тюрьму разносит вдребезги именно повелитель сил. Или хорошо подготовленная диверсионная группа боевых магов. Но последнее вряд ли. Если охрана тюрьмы не смогла использовать ауру этого места, чтобы подавить активное волшебство нападавших, то последние в мастерстве владения силами должны на голову превосходить сложнейшую и почти разумную систему заклятий».

Неожиданно раскаты стихли, и Каэль замер в опасливом ожидании. Надежда, будто бы сама по себе зародившаяся в его душе, затрепетала, как пламя свечи на ветру. Ведь нападение на тюрьму может и не означать спасения лично для него. И остается только гадать, какую изощренную и извращенную смерть придумают для узников выжившие тюремщики или те, кто придет им на смену. Наплевав на холод зачарованного камня, заставивший бы в считаные мгновения продрогнуть до костей даже мертвеца, эльф приник к двери остроконечным ухом, вслушиваясь в звуки, царящие в коридорах узилища.

Снаружи его темницы творилось что-то непонятное. Перворожденные обычно ходят настолько тихо, что большинство иных рас не может расслышать их шагов за грохотом собственного сердца. Даже тренированный воин, служивший пограничником, не услышал бы своих тюремщиков, не начни они возиться с замком. Ну при условии конечно же отсутствия на них полного комплекта латных доспехов. В подземелье же кто-то шагал грузно и размеренно, клацая по твердому полу когтями и волоча за собой что-то тяжелое, издающее при соприкосновении с камнем едва ощутимый скрежет. И еще чуткое ухо жителя Древнего леса уловило очень страшный для себя звук. Шуршание, подобное тому, которое издает змея, извиваясь своим чешуйчатым телом, только куда более громкое. Источником этого звука могло быть только одно существо – пещерный дракон, чей род давно и прочно союзничал на взаимовыгодной основе с расой темных эльфов.

«Чего здесь забыли дроу и почему они тащат с собой какого-то демона?» – подумал Каэль, попробовав представить изменения в своей судьбе, которые непременно произойдут, стоит узнику попасть в лапы этих жестоких фанатиков, сделавших кровавые жертвоприношения обязательной частью культуры. Особых различий между вариантом, в котором он попадает к ним в лапы или остается там, где есть, юный маг, впрочем, не обнаружил. Сначала мучительная смерть, потом далеко не радостное посмертие. Лорды-жрецы, конечно, всеблаги и всемилостивы, однако по стране упорно ходили слухи, что души преступников, погибающих на аренах или плахах, вынуждены искупать грехи, которые натворили при жизни. А дыма без огня, как известно, не бывает.

Скрежет открываемой неподалеку тяжеленной каменной двери заставил Каэля и расстроиться от разочарования, и едва не взвыть от радости. Страшные пришельцы забрали не его! С одной стороны, исчезла даже призрачная надежда, с другой – путешествие в мир мертвых ненадолго откладывалось. Но тут снова раздался прежний звук. И снова. Те, кто напал на тюрьму, старательно обходили все камеры подряд, видимо решив не оставлять после себя никого и ничего. Впрочем, кажется, пока темным эльфам (или кто там клацал когтями в коридоре) не особенно везло в плане добычи, поскольку никаких других звуков слышно не было. Видимо, преступников-магов в подземелье насчитывалось маловато. Каэль не исключал, что в настоящий момент он такой вообще один.

Довольно быстро очередь приближалась к его камере. Первый раз напавшим на тюрьму улыбнулась удача наткнуться на кого-то, когда они находились в двух шагах от занимаемого воином-магом узилища.

– На носилки его! – Команда была отдана, несомненно, эльфом, слишком мелодичен и певуч был голос для представителя иной расы, но почему-то на всеобщем языке.

«Наверное, дроу притащили с собой наемников или рабов, которые не владеют темным наречием», – решил Каэль и приготовился ринуться на врага. Иллюзий о возможной победе он, будучи опытным воином, не питал, но намеревался хотя бы умереть в битве с честью. Для себя он твердо решил, что очень постарается не дожить до пыток.

Едва только каменная дверь, закрывающая вход в его камеру, отодвинулась в сторону, эльф бросился вперед в самоубийственном рывке и, ободрав о косяк правый бок, с размаху врезался в нечто твердое и чешуйчатое, которое, прежде чем оно сжалось вокруг него неимоверно прочным кольцом, успел два раза ударить кулаком и даже пнуть. Будь преграда чуть более податливой, Каэль ее и укусить бы попытался, но грызть твердые щитки размером с ладонь эльф все же не стал, решив отправиться на тот свет более приличествующим образом, чем сломав все зубы о непробиваемую броню и кончившись на месте от боли.

– Гляди, какой живчик! – непритворно удивился кто-то голосом перворожденного, но по-прежнему на всеобщем. – Шарик, а ну не смей его кусать! Нельзя, сказал! Фу-фу, закрой свою хваталку! Вот прорва ненасытная, тебя же сегодня кормили!

Над головой Каэля с громким хлопком стукнулись зубы пещерного дракона, в объятия которого и угодил молодой эльф. Вернее, чудовище, настолько огромное, что по коридору было вынуждено, скорее, ползти, чем идти, сжимало добычу обеими лапами, в которые эта самая добыча буквально выпрыгнула из открытой монстром двери. Изогнув шею, казалось бы, под невозможным углом, дракон нависал своей страшной мордой над беспомощной жертвой. И если бы не командный окрик, остановивший разумного ящера, осужденный на смерть преступник уже был бы на пути к его желудку. Целиком или, возможно, частями. Этот вопрос оставался на усмотрение вкусовых пристрастий данного экземпляра гордой и могущественной расы повелителей неба, которой все остальные народы регулярно желали скорейшего вымирания.