Барри Хьюарт - Хроники Мастера Ли и Десятого Быка

– Использовать куклу, – кисло сказал Мастер Ли.

– Вы появились как посланник богов! Невиданная удача! Великий Мастер Ли разыскивает для меня мандаринов и клетки, – восхищенно воскликнул Завистник, без малейшей иронии. – Я был уверен, что вы обнаружите мой маленький секрет: с минимальной помощью Юй Лань механизмы могут сами управлять куклами, и я могу свободно путешествовать во время представления, но я был также уверен, что вы обнаружите его слишком поздно.

Мастер Ли встал на высоком носу и приготовил шарфы, на левой лодке Завистник сделал то же самое, а меня едва не задушил комок в горле, когда я подошел к возвышению на корме и длинной рукоятке чудовищного рулевого весла, идеально сбалансированного. Я попробовал его и оказалось, что, налегая всем телом, я легко поднимаю его из воды, но плавно опустить его довольно трудно. Отдали швартовые, лодка слегка шевельнулась и отдача едва не сбросила меня за борт. Малейшее уклонение весла в сторону едва не убивало меня, и я с ужасом подумал о том, что произойдет, когда в лодку ударят волны и ее начнет подбрасывать вверх-вниз.

Лодки-близнецы шли по каналам бок о бок, постепенно набирая скорость, хотя гребцы еще не взялись за весла, и вскоре через туман я увидел совершенно прямую линию, острой блестящей кромкой перерезавшую наш путь.

«Стартовая линия», решил я и тут же почувствовал сильные толчки: один… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь…

Восемь ключей, инь и янь, настроили Юй на песню, которую не слышали ровно три тысячи лет. Громкие бурлящие аккорды – и, одновременно, мягкие, несмотря на всю свою силу – вода и воздух замерцали, расплылись, смешиваясь друг с другом, а потом выделилась одна длинная дрожащая нота и поглотила все остальные. Ровная, спокойная, невероятной силы. Песня Юй, вся, целиком, и волны музыки превратились в огромную водяную поверхность, вытянувшуюся до горизонта перпендикулярно лодкам и превратившую оба канала в реку, пригодную для гонок, и в глазах Мастера Ли сверкнуло удивление, смешанное с восхищением, когда он повернулся к кукольнику.

– Неужели эти замечательные мужчины сотворили трассу для гонок, которая одновременно измеряет длительность солнцестояния? – спросил он.

– Да, дорога все время идет как бы в тени гигантского гномона, [99]– сказал Завистник. – Я понятия не имею, как им удалось это сделать, хотя когда-то читал, что похожий феномен изобрел один варвар, Энопид Хиосский. [100]Нечего и говорить, что гномон измеряет длину солнцестояние с точностью до секунды.

Мастер Ли тяжело вздохнул.

– Как жалко. Только один человек в империи мог бы объяснить все это нам, в свои лучшие дни, конечно, и его здесь нет, – печально сказал он. – Я много могу вам простить, но только не судьбу Небесного Мастера.

– Ли Као, он умирал! И уже почти ничего не соображал, – запротестовал Завистник. – Мне надо было заставить богов рассердиться на человечество. Вы обнаружили контрабанду, убийство и подделку, но всего этого было явно недостаточно. Однако вы подали мне идею: надо использовать жадность аристократов. Мы все знаем горячий характер Нефритового Государя. Я был полностью уверен, что, не дожидаясь результатов расследования, он перестанет защищать людей и землю, как только увидит Небесного Мастера, оскорбляющего Небеса человеческими жертвоприношениями во имя религии и добродетели. И все было бы замечательно, но Зло, завладевший телом Небесного Мастера, полностью испортил дело.

В первый раз на лице Завистника я увидел что-то похожее на сильные эмоции: ко всем его разнообразным цветам добавилась краска гнева.

– Мой идиот-сын и его жалкий замысел убить вас в оранжерее, – сказал он ядовитым голосом. – Убить вас? Когда вы еще не нашли оставшихся мандаринов и их клетки! А потом он еще убил маленькую служанку. «Она дала умереть собачке», вот что он сказал, но я то знаю настоящую причину: он так обрадовался новому телу, что хотел дать появившейся силе излиться, выйти на поверхность, а для этого, по его мнению, что может быть лучше убийства? Как он радовался, переполошив половину Запретного Города. Вот что я вам скажу, Ли Као: мой сын Зло – лучший аргумент за целибат!

– Да, но вы отказались от целибата ради дочери, – тихо сказал Мастер Ли. – Такая девушка способна вознаградить за все.

– Да, вы правы, – мягко сказал Завистник. – Никогда мужчина не имел более любящей и преданной дочери, но много ли дочерей родились, неся на себе такое проклятье?

Разноцветное лицо повернулось ко мне, и я до сих пор уверен, что не ошибся, почувствовав в наклоне его головы определенное уважение.

– Я бы сказал, что моя дочурка выбрала не самое удачное время для поисков любви, если бы не знал, что такие вещи не выбирают, – сказал он. – Мое сердце разрывается от боли, бедная девочка. Она улетает в мир снов от своей разбитой любви – единственный мир, в котором Безумие движется более свободно, чем ее мать, и в котором она может не слушаться матери – но даже во сне ее настигает преображение. По утрам она долго плачет и никогда не говорит о том, что произошло, но я знаю: даже во сне она больше не может приближаться к Десятому Быку, иначе клыки вонзятся в его мозг, а когти – в сердце. От божественности так просто не откажешься, – сказал Завистник, и, судя по кривой улыбке и взволнованному тону, он говорил не о Юй Лань, когда добавил, – и не нужно даже пытаться.

Какое-то долгое мгновение Мастер Ли глядел на Завистника.

– Вы знаете величие и низость так, как не знает ни один человек, – сказал Мастер Ли. – И я не понимаю, что вы надеетесь получить, обманывая Небеса и пытаясь вызвать массовую смерть на земле. Как вы сами знаете, Боги спишут все на Судьбу и с удовольствием будут строить все заново. А что касается массовых убийств… Неужели вы спуститесь на уровень легендарного короля, который призвал всех слонов в мире чтобы раздавить муравья, который укусил королевский палец?

Завистник со слабой улыбкой взглянул на него. Сияющая линия старта была совсем рядом, лодки пошли быстрее, гребцы уже поплевали на руки и поправили банданы на голове. Вода била о корпус, а рукоятка рулевого весла – о мои ребра.

– Ли Као, вы все прекрасно понимаете – я делаю то, что должен, – сказал Завистник.

Его глаза повернулись ко мне и в них вспыхнул тот самый загадочный свет, чем-то похожий на лунный блеск глаз Гуань, которая стояла напротив меня с рукояткой рулевого весла в руках. Она легко, даже играючи управляла лодкой, но в ее глазах залегли тени долгих медленных дум колодца.

– Десятый Бык, – спокойно сказал Завистник, – однажды один великий король посмотрел вниз со своей башни на садовника, который работал и пел. «Ах, если бы у меня была такая же беззаботная жизнь!», воскликнул король. «Если бы я мог стать садовником!» Его голос донесся до Нефритового Государя и тот сказал «Пусть так и будет.» В то же мгновение король стал садовником и запел гимн солнцу. В полдень солнце раскалило все вокруг и садовник перестал петь, потом появилось черное облако и принесло с собой прохладу. Вскоре оно улетело, опять стало жарко, у садовника был непочатый край работы и он крикнул «Ах, если бы я мог беззаботно приносить холод повсюду! Если бы я мог стать облаком!». Сверху донесся голос Нефритового Государя «Пусть так и будет.» В то же мгновение садовник превратился в облако, носящееся по небу. Подул ветер, на небе стало холодно и облако захотело спрятаться за горой, но, как бы оно не пыталось, могло лететь только туда, куда его нес ветер, а над ним сияло яркое солнце. «Ах, если бы я мог беззаботно летать над облаками и мне всегда было бы тепло! Если бы я мог стать солнцем!» Сверху донесся голос Нефритового Государя «Пусть так и будет.» В то же мгновение садовник превратился в солнце и какое-то время наслаждался тем, что посылал на землю лучи, которые грели одних и сжигали других, но потом почувствовал себя так, как если надел одежду, сделанную из огня: еще немного, и он спечется, как хлеб. Над ним в бездонном небе сияли холодные боги-звезды и солнце крикнуло «Ах, если бы я мог беззаботно светить в чистом небе! Если бы я мог стать богом!» И опять сверху донесся голос Нефритового Государя «Пусть так и будет.», солнце превратилось в бога, который уже три столетия сражался с Каменной Обезьяной, превратившей себя монстра длиной в сто тысяч чи. Чудовище держало в руках каменный трезубец, сделанный из верхушки горы Хуа и изо всех сил колотило им бога, который уклонялся от ударов или плакал. Как-то раз бог посмотрел вниз, увидел мирную зеленую землю и крикнул «Ох, если бы я только мог стать беззаботным человеком, мирно живущим на земле!». Сверху донесся голос Нефритового Государя «Пусть так и будет.», и в то же мгновение бог стал великим королем, смотревшим вниз со своей башни на садовника, который работал и пел.