Барри Хьюарт - Хроники Мастера Ли и Десятого Быка

– О боги, о боги, о боги! – стонал он, рысью забегая на Боевую Арену Счастливого Игрока. Кролик перетряхивал тысячи ключей, в поисках единственно верного, открывал сундук, подсчитывал деньги, проверял записи, выясняя, не слишком ли мала сумма, опрашивал шпионов, дабы подтвердить, что никакого обмана не было, закрывал сундук и семенил вниз по улице к следующему торговому месту. – О боги, боги, боги! – хныкал он и имел на то право, так как, если его хозяин недосчитался хотя бы монеты, Кролик недосчитался бы головы.

Когда солнце садилось за Замком Лабиринта, сборщик налогов трусил по дороге, ведущей к сокровищницам Циня, где слуги перебирали собранное за день, а иногда проводил там всю ночь, подсчитывая добычу, проверяя, не прикарманили ли служащие чего-нибудь. Кто сопровождал правителя Циня в ежегодном походе по сбору налогов и определял, сколько должна каждая деревня? Разумеется, Кролик с Ключами, и все знали, что если ему не удастся выжать последнее зернышко риса из крестьянина, то он не сможет удержать голову на плечах.

Любого другого человека такая жизнь давно бы довела до полного и беспросветного уныния, но не таков был Кролик с Ключами. В припадке неистового умопомешательства он женился.

– Не поймите меня неправильно, – рассказывала старая дама, с удовольствием снабжавшая нас всеми городскими слухами. – Облако Лотоса – прелестная сельская красавица с добрейшим сердцем, но она была не готова к соблазнам городской жизни и пала жертвой ненасытной алчности. У её мужа нет ни одной монеты, которую он бы мог назвать своей, он не может расслабиться даже тогда, когда его жена заведет богатого любовника, так как она доведет того до полного разорения за неделю. Кролик с Ключами считает, что в прошлой жизни совершил какое-то чудовищное преступление и теперь несет наказание, женившись на самой дорогой женщине на свете.

В кои-то веки мой невежественный ум пришел к той же мысли, что и Ли Као.

– Ключ к лабиринту – Кролик с Ключами, ключ к Кролику с Ключами – его жена, – сказал мастер Ли, когда мы шли обратно. – Если бы мне было девяносто, то я все бы сделал сам, но, похоже, Облако Лотоса станет твоей заботой. Можешь утешиться, самая богатая женщина в мире, по всей вероятности, должна быть и самой красивой.

– Мастер Ли, я исполню свой долг, – храбро ответил я.

– Да уж, – вздохнул он. – Бык, тем, что осталось от золотых монет Скряги Шэня, ты не произведешь большого впечатления на ходячий пример ненасытной алчности. Нам надо заработать состояние.

Ли Као направился к таможне и час спустя уже нашел то, что хотел. Всё уходившее и приходившее по морю в порт Циня облагалось огромным налогом, и чудовищно толстый купец как раз выплачивая сумму за вывоз, которая вполне могла сравниться с выкупом за императора. Небольшая армия телохранителей – редкое зрелище в Цине – бдела вокруг четырех прямоугольных деревянных ящиков, а, так как до отплытия оставалось еще несколько часов, купец вперевалку направился слегка перекусить.

– Бык, проследи за этим парнем, возвращайся и скажи мне, что он ел, – попросил мастер.

– Что ел?

– Что ел.

По возвращении я был несколько потрясен.

– Мастер Ли, вы не поверите, но купец начал с четырех больших тарелок супа с красным перцем и клецками. Потом сожрал три чашки тушеных мидий, цзинь маринованной мальвы, полтора цзиня вареных на пару улиток, три порции мягкопанцирных крабов, две тарелки конфет, десять медовых пирожных и арбуз. Владелец заведения поинтересовался, не хочет ли уважаемый гость отведать пять или шесть шэней [11] Шэнь – мера объема, равная примерно 1 л. персиков в густом сиропе, но торговец объяснил, что он на диете и вынужден остановиться на трех шэнях зеленого чая с ароматом сосновых шишек.

– А где он сейчас?

– Принимает парную ванну и массаж, а два официанта из ресторана стоят наготове с желудочным зондом.

– Шикарно, – улыбнулся мастер Ли. – Пошли, Бык. Нам надо найти самого беспринципного алхимика в этом городе и сделать кувшин Эликсира Восьмидесяти Зловещих Сущностей, а потом срочно купить гроб.

Когда купец, тяжело переваливаясь, вернулся из массажной залы, глазам его предстало воистину жалостливое зрелище. Я лежал на гробу, рыдая навзрыд, а Ли Као завывал и рвал на себе волосы.

– Горе! – возопил я.

– Невеста моего возлюбленного правнука мертва! – вторил мне мастер Ли.

– Говори же со мной, любовь моя! – закричал я, стуча по крышке.

– Десять миллионов проклятий тому повару, который убедил меня подать дикобраза на свадебном пиру правнука! – пронзительно заорал мастер Ли.

Купец тут же подскочил к нему.

– Дикобраза? Вы сказали дикобраза?

– Дикобраза, – захныкал мастер Ли.

– Но, почтенный господин, разве вы не знали, что это блюдо может быть смертельным, если приготовить его неправильно?

Ли Као оскорблённо выпрямился и резко спросил: – Вы принимаете меня за дурака? Я лично наблюдал за ходом приготовления, каждый шаг делался в полном согласии с инструкциями Ли Цзэнина.

– Не может того быть! – аж задохнулся купец – Как, ведь сам великий Ли Цзэнин написал «Книгу о приготовлении дикобраза»!

– А иначе, почему я следовал бы его инструкциям, ты, идиот? – закричал мастер Ли.

Глаза толстяка заблестели, слюна потекла ручьями.

– Это был молодой, свежий дикобраз? – прошептал он.

– Однолеток, пойман за день до приготовления, – вновь захлюпал носом мастер Ли.

Могучий спазм сотряс огромный живот торговца.

– Из Юшаня? – еле слышно вымолвил он.

– Прямо из реки, – уже начал реветь мудрец.

Для торговца это уже было слишком. Он заковылял к охранникам, открыл большой мешок, вынул маринованного сазана, шумно проглотил его и неверной походкой пришел обратно.

– Тесто! – задыхаясь, произнес толстяк. – Тесто делали за год до этого?

– Точно за один год, – отчеканил мастер Ли. – Использовались только самые чистые желтые бобы.

– Вы уверены, что убрали все черные и коричневые? Минимальная ошибка, малейшее несовершенство могли стать фатальными.

– Все черные, коричневые, а также бобы с пурпурными точками убирались вручную, – надменно процедил мудрец. – Оставшиеся были просеяны пятнадцать раз и тщательно осматривались. Я был полностью осведомлен об опасности!

– Достопочтенный господин, я не обвиняю вас, – с раскаянием ответил купец. – Но мне едва ли надо говорить, что какая-то ошибка все же была допущена, ведь несчастная невеста вашего правнука… ах… Возможно, вы использовали рисовую муку?

– Не будьте ослом, молодой человек, – разозлился мастер Ли. – Рисовая мука убила бы каждого гостя на пиру! Использовалась только чистейшая слегка подсоленная мука из пшеницы хуа. Она шесть часов и ни минутой меньше простояла на солнце.