Барри Хьюарт - Хроники Мастера Ли и Десятого Быка

Он опять принялся за дело, и различные куски Брата Косоглазого полетели на лед.

– Наш ушедший друг недавно был в большом городе, – сказал Мастер Ли, констатируя факт. – И умер примерно через четыре часа после возвращения.

Настоятель нервно отступил назад, как если бы попал на сеанс магии. – Брат Косоглазый был в Чанъане, – прошептал он. – Он умер через несколько часов после возвращения.

– Он также играл в кости и позабыл о своих клятвах, – заметил Мастер Ли. – Но хотел бы я знать, как он мог позволить себе тысячелетние яйца?

– Никакой монах не может позволить себе даже одно тысячелетнее яйцо, – уныло сказал настоятель.

– Этот мог. И по меньшей мере три.

– Яйца, которые пролежали тысячу лет? – скептически спросил я.

– Обман, Бык! Обман и подделка, – с отвращением сказал Мастер Ли. – Гнилая действительность, раскрашенная и позолоченная ложью. Обыкновенные утиные яйца, обработанные известью. Известь просачивается через скорлупу и медленно смешивается с содержимым, и через восемь-десять недель яйцо выглядит так, как если бы ему действительно тысяча лет, и его продают за невероятную цену легковерным новым богатеям. На самом деле действительно очень вкусно. Некоторые варварские племена выращивают фрукты с таким же вкусом. Их называют авокадо. – Он бросил в ведро еще несколько отвратительных кусков. – Запор – послание богов для исследователя, – сказал он. – Настоятель, вы можете считать установленным, что в дополнении к яйцам Брат Косоглазый лакомился в Чанъане – потому что только в большом городе могут быть такие яйца – супом из карпа и моллюсков, омарами в соевом творожным соусе, маринованными гусиными ножками, тушенными вместе с черными древесными грибами, молочными поросятами с чесноком, а также конфетами, засахаренными фруктами и пикантными медовыми кексами. Я оцениваю стоимость его последней трапезы в три катти [28] Катти – мера веса в Китае, Индии, составляющая 604,8 г. серебра.

Настоятель пошатнулся и едва не упал. – Проверьте книги! – крикнул он монахам. – Возьмите списки свечей и благовоний, сверьте их с запасами! И поищите, нет ли докладов о разбоях на дорогах!

– И пускай кто-нибудь проверит, не заказывал ли Брат Косоглазый огромное количество чернил для библиотеки, – сказал Мастер Ли. – Их еще называют Ресницами Будды. И пергамента Желтый Император.

Монахи галопом помчались по лестницам, настоятель поднял свою одежду и вытер ею лоб. Мастер Ли продемонстрировал еще один окровавленный кусок мяса.

– Бык, ты должен узнать побольше о физических науках, – сказал он. – Вот это селезенка. Не очень хорошая, хотя и работающая. А это очень опасно, потому что селезенка – то место, где сосредоточена настоящая вера.

Он отделил от тела еще один неприятный предмет и помахал им в воздухе.

– То же самое можно сказать и о сердце, вместилище морали, легких, вместилище добродетели, и почках, вместилище мудрости. Единственный первоклассный орган Брата Косоглазого – печень, вместилище любви, и я подозреваю, что в последнее время библиотекаря что-то мучило, очень сильно. Исключительно опасно идти по жизни, переполненным любовью, когда тебе не хватает мудрости, добродетели и морали.

– Увы, это точный портрет Брата Косоглазого, – вздохнул настоятель. – Он был великий грешник.

Образование – важное дело, но я покрепче закрыл глаза. Мастер Ли что-то пилил, и звук эхом отдавался от каменных стен. Когда я осмелился опять взглянуть, Мастер Ли уже убрал верхушку черепа и рылся в содержимом.

– Знаешь, Бык, – оживленно сказал он. – В дни моей юности я как-то раз был при дворе Мунча Хана, который только что уничтожил еще одну армию и по этому случаю устроил пир прямо на поле боя. Слугам пришлось стелить бесценные ковры прямо на трупы, и мы сидели на этих коврах. Прикатили дерево Мунчи, внутри которого пряталась пара парней с насосами – откровенно говоря я никогда не понимал, символом чего оно является. Само дерево было из серебра, листья из драгоценных камней, у основания четыре серебряных льва, лапы которых стояли на краях четырех серебряных бассейнов, и по сигналу из ртов львов полилось кобылье молоко. На вершине дерева извивались четыре змеи с глазами из драгоценных камней, и две из начали извергать крепкий кумыс, от которого твоя голова начинает приятно кружиться. Оставшиеся две извергали медовуху, напиток сделанный из перебродившего меда, и когда мы уже прилично опьянели, повара прикатили главное блюдо. Мозги убитых вражеских солдат. Очень вкусные, деликатес. Я загнал в угол одного повара, потому что никогда не знаешь, когда может пригодиться хороший рецепт, и он рассказал мне его. Действительно проще простого. Ты просто хватаешь кого-либо, отрубаешь макушку, вытаскиваешь мозги и тщательно промываешь в соленой воде. Потом добавляешь в них натертый чеснок, быстро обжариваешь на сковородке, засовываешь в свернутые капустные листья, добавляешь грибы и имбирь, и пару минут держишь на пару. Подавать с соусом турнепса.

Мастер Ли поднял мозги на свет.

– Не подходят для пира, – сказал он. – Туберкулез, хотя в самой ранней стадии. Сомневаюсь, что Брат Косоглазый ощущал что-нибудь кроме головной боли. И то очень редко. – Он опустил мозги на лед и повернулся к настоятелю. – Никакого следа яда, – сказал он. – И даже признака насилия. Никакой экзотической болезни из места, в котором он никак не мог быть. Короче говоря это не убийство. Брат Косоглазый умер от сердечного приступа.

Мудрец внимательно посмотрел на то, что осталось от тела. – Это может быть убийством только в том случае, если его испугали до смерти, но это чертовски трудно доказать. Настоятель, когда мы схватим парня, который украл манускрипт, вам придется обвинить его в воровстве, а не в убийстве. Мы должны быть способны предъявить точные доказательства кражи, и тогда будет имеет смысл договориться полюбовно. Как насчет починки прохудившейся крыши? Еще не бывало монастыря, в котором не собирались бы деньги на новую крышу, но починить ее не удавалось никому.

Настоятель, похоже, слегка взбодрился от этой мысли. Мастер Ли вымыл окровавленные руки, мы начали взбираться по лестнице, и настоятель объяснил, что в прошлом монастырь использовался как крепость против армии бандитов, и поэтому нижние этажи сделаны из гигантских каменных блоков, а на окнах решетки из толстых железных прутьев.

– Это произошло после третьей стражи, – сказал он. – Я проснулся, решив послушать, сможет ли Брат Пэнг хотя бы один раз правильно зазвонить в колокол, и тут я услышал ужасающий крик. Пока я бежал в библиотеку, ко мне присоединись другие монахи. Дверь обычно бывает открыта, но на этот раз она была закрыта изнутри. Я послал монахов за большим бревном.