Виталий Храмов - Старый Мамонт

– Это так, если считать пророчество делом рук людей. А если это божий промысел? – спрашивает Оля.

– А что это меняет? Те, кого ты считаешь богами, не могут быть кукловодами? А мы – игрушками в их руках? Кем был главный процессор – Архитектор, с точки зрения людей, подключенных, да и не подключенных к Матрице? Богом Всемогущим? А Пифия, за счёт Нео и обманщика Морфиуса-Героиныча – стала из рядовой подпрограммы интуитивного и – случайного, выбора числа с плавающей точкой – встала в один ряд с богами-олимпийцами. Кто за наш счёт хочет изменить положение вещей? А, Олежек? Оля, не смотри на небо, небо – пустота. Бескрайняя. Беспредельная. Вакуум. Где нет ничего.

– И что ты предлагаешь, Саша? – спросил Олег, искоса зыркнув на Олю. Подкаблучник. Везунчик!

– Жить. Не строить грандиозных планов. Просто жить. Не ради богов, не ради кукловодов. А ради себя и тех, кто нам дорог. Да, Оля?

– И покидать тех, кто нам дорог, потому что они дороги нам, – отвечает Олег, смотря в пустоту за моим плечом.

Я невольно обернулся – ничего. Ольга вцепилась в руку Олега. В глазах – боль. Я вздохнул, допил чай и пошёл собираться в дорогу.

Если нас преследуют, то все, кто к нам привяжется, попадают под удар. В бесчеловечности и безумии наших врагов я уже убедился. Потому

Надо собирать тревожный чемоданчик. Посмотрелся в зеркало. На меня смотрел я же, такой же белый, но сорокалетний. Поклон до земли Ольге. Хоть и седой, со старыми глазами разочарованного человека, но ещё полон сил и решимости:

– На-ко-ся! Выкуси! – показал я комбинацию из сложенных рук небу, ударив кулаком по сгибу локтя. Это амеры палец оттопыривают. Мы – люди масштаба. У нас – так королеву. Воевать – так с Наполеоном. Потому – по локоть! Со всей широтой нашей непостижимой души!

А что не выёживаться? Богоборца из себя не кочевряжить? Мне Старец, кем бы он ни был, сказал, чтобы я следовал «зову сердца». Вот, в «сердцах» и выёживаюсь. Разрешили. Если Старец не сам тут дерьмо разгребает, а меня подтянул, то идите вы все лесом! Мне виднее, как чистить эти агниевые конюшни. Лопатой или Керхлер изобрести.

И не думаю я, тем самым «сердцем», что пониже поясничного столба залегает, чую, что задача моя – сложнее, чем за шиворот, как щенка, притащить Ястреба в тронный зал и усадить в кресло. Много сложнее. Просто возвести мальчишку в императоры сложно, но – прямолинейно. Прямые ходы в кино хороши. Потому как за полтора часа сложных комбинаций не покажешь, народ притомится. А жизнь не любит простых геометрических фигур. Не любит. Потому – плывём по течению, следуя изгибам штопора поросячего хвостика.

Так, где мой пятак гадальный, путеводный? Чем я хуже Жеки Воробья с его компасом, не показывающим север?

Почему не Джек? А почему я должен попугайничать за придурками, которые букву «J» читают «джей»? Почему, если я считаю, что это – «Ж»?

Ребята, что придумали эти правила «нового алфавита», мне напоминают разом и укро-майданутых, и заигравшихся детей, которым скучно следовать по проторенной родителями стезе, и они изгаляются на пустом месте. Придумывают новые языки, другое прочтение старых букв, имён, названий? Город Сурик, где изобрели знаменитую краску, стал Цюрихом, Яр – стал Йорком, а Новояр – Нью-Йорком. Иванко стал Айвенго, Владимир – Вольдемаром, Ян – Джоном, Анна – Жанной и Джоанной, Жека – Джеком, Миша – Майклом, а Евгеньевич – Джексоном. А чёрный Миша Евгеньевич ночами спал в хлорке, чтобы побелеть. Побелел. Только – кожа лохмотьями слезала. Ха-ха!

Вроде бы – и пусть играют. Это от незрелости психики. Только не взрослеют они. Не взрослеют. И с седыми висками продолжают в детские забавы играть. Это интересно, это увлекательно, это легко и приятно. А вот быть взрослым – больно, тяжело и неприятно. Тащить на загривках, как бурлак, улюлюкающее, похрюкивающее и играющее в бирюльки человечество – ещё и противно.

Но, возвращаясь к теме наших баранов, моей и моих спутников, теме – следовать по стезе предков – исполнить предназначение. Даже не так – Предназначение! Пройти Путь Предков и Подвигом – Подвигнуть Человека – дальше. Но таков удел Человека – идти Стезёй Предков, Путями Богов. Той дорогой, которой прошли Геркулес, Будда, Христос. Рождённые людьми, но шагнувшими за горизонт, на недостижимый уровень.

А играя в бирюльки – отказаться от Предназначения, заняться комформизмом, потреблянством, аутизмом самонаслаждения, самоуничтожением. Себя и своей Души. Человечества и Земли.

А вот это – уже не игрушки. Сами играющие в эти бирюльки – игрушки. Невидимых кукловодов. И у нас, на Земле, и тут – в Мире. Кукловоды. И они – ищут нас. Зачем? А вот выяснять их побудительные мотивы у меня желания не больше, чем заглядывать в ствол заряженного миномёта.

Одно ясно точно – отсюда надо отваливать. Чтобы не навлечь бед на эту прекрасную землю.

А я – наигрался в бирюльки. На излёте жизни только понял, что всю жизнь гонялся за красочными фантиками с вонючим содержимым. Всё – порожняк. Всё – пустая суета.

Ещё раз бежать по замкнутому кругу? Как лошадь на скачках? Нет. Лучше заяц в лесу, но – свободный заяц в диком, но – свободном – лесу. Бежать от хищников, петляя, но сам по себе. Без номера на боку. Без разделительных полос, зрителей, иерархий, классового неравенства, пропаганды средств массовой дезинформации и других нитей кукловодов. Мелкий зверёк, Мамонт, будет бежать, но не позволит себя встроить в ваши системы управления, контроля и подавления. Я буду бежать столько, сколько смогу.

Может, добегу до того Порога, за которым – Воля. Не в этой жизни, так в следующей. В этом мире не успели вытравить память о бессмертии Души.

А куда бежать? Вопрос не праздный – имея портал, нам становятся короткими очень многие дороги. Где нужно возглавить энтропию и преумножить беспорядок? Нет, монетка – цифровая система – не понимает настолько общих вопросов. Понимает только «да-нет», один-ноль, свет-тьма.

Ага, есть идея – съесть Икею! Нам – куда? В Империю Света или остаться тут, у Тёмных Владык? Мне по барабану. Лишь бы на месте не сидеть, не дать себя запеленговать. Открываю ладонь.

Тьма. Ну, Тьма, так Тьма.

У ног раскинулся город. Очень большой – по меркам этого мира. В низине. Потому как его не построили, а откопали. Город носил поэтическое название Синий Орех – Синорех. И был он, на мой притязательный вкус, – красив. Здания и сооружения несли не голую функциональность, но и имели эстетическую нагрузку. Те же стены и башни – не просто бастионы, а имели некую гармоничность, пропорциональность и правильность расположения, пропорций, габаритов. Проектировал оборону города товарищ с чувством прекрасного в душе. И немалым. Как бы это ни звучало странно в отношении боевых сооружений.