Майкл Муркок - Элрик — Похититель Душ

— Да, и опасности там подстерегают не только природные. Две недели назад мы попрощались с родней и направились к дому. Мы без проблем пересекли Вилмирский пролив, а там наняли воинов и с хорошо охраняемым караваном отправились через Вилмир в Илмиору. Мы обошли Надсокор, поскольку знали, что в городе нищих не очень-то гостеприимно относятся к честным путникам…

Тут Элрик улыбнулся.

— А иногда и к бесчестным, что мы можем засвидетельствовать.

И снова по выражению ее лица стало понятно, что ей трудно соотнести добродушный юмор Элрика с его дурной репутацией.

— Обогнув Надсокор, — продолжала она, — мы этим путем добрались до границ Орга, где, как вы, конечно, знаете, находится Троос. Зная недобрые слухи об Орге, мы двигались вдоль леса очень осторожно. И все же мы наткнулись на засаду — и наши наемные воины нас бросили.

— На засаду? — вставил Мунглам. — И кто же был в этой засаде, госпожа?

— Судя по их отталкивающей внешности и коренастым фигурам, это были местные. Они напали на наш караван. Мой дядя и кузены храбро защищались, но были убиты. Один из моих кузенов хлестнул по крупу моего мерина, и тот галопом поскакал прочь, я даже не могла им управлять. За спиной я слышала жуткие вопли и безумный хохот. Наконец мне удалось остановить лошадь, но к тому времени я сбилась с дороги. Потом я услышала вас и затаилась в страхе, решив дождаться, пока вы не проедете мимо. Я думала, вы тоже из Орга. Но когда я услышала вашу речь, то подумала, что, может быть, вы не откажетесь мне помочь.

— И мы непременно поможем тебе, госпожа, — сказал Мунглам, галантно поклонившись из седла. — Теперь я твой должник: ты убедила господина Элрика в бедственности твоего положения. Если бы не ты, мы бы сейчас были в самой чаще этого жуткого леса и уж страхов бы там натерпелись — можешь не сомневаться. Я выражаю тебе соболезнование в связи с утратой родни и заверяю, что с этого момента ты будешь защищена не только мечами и храбрыми сердцами, но, если понадобится, и колдовством.

— Будем надеяться, такой необходимости не возникнем, — нахмурился Элрик. — И что это ты вдруг с таким уважением заговорил о колдовстве? Обычно ты относишься к этому искусству с отвращением.

Мунглам усмехнулся.

— Я хотел успокоить молодую даму, Элрик. И я не раз был благодарен тебе за твое жуткое искусство. Признаю. А сейчас я предлагаю остановиться на ночь, чтобы утром тронуться в путь со свежими силами.

— Согласен, — сказал Элрик, чуть ли не со смущением глядя на девушку. Он снова почувствовал, как у него перехватывает дыхание, и на сей раз справиться с этим чувством ему было труднее.

Девушка тоже, казалось, была очарована альбиносом. Между ними возникло нечто вроде притяжения, такого сильного, какого они и представить себе не могли, — притяжения, вполне способного направить их судьбы по путям, далеким от тех, по которым они шли прежде.

Ночь снова наступила быстро — в этих краях дни были короткие. Пока Мунглам занимался костром, нервно поглядывая по сторонам, Зариния, чье богато украшенное золотом платье поблескивало в свете разгорающегося пламени, грациозно подошла к альбиносу, который сортировал собранные растения. Она искоса глянула на Элрика и, увидев, что он поглощен своим занятием, уставилась на него с нескрываемым любопытством.

Он поднял на нее взгляд и едва заметно улыбнулся. Глаза его сейчас казались такими беззащитными, а странное лицо было приятным и откровенным.

— Некоторые из этих растений — лечебные, — сказал он. — Другие используются, чтобы вызывать духов. Третьи придают человеку необыкновенную силу, а четвертые погружают в безумие. Они будут мне полезны.

Она села рядом с ним, ее рука с пухлыми пальчиками отбросила со лба назад черные волосы. Маленькая грудь девушки поднялась и тут же опала.

— Неужели ты и в самом деле тот ужасный человек, приносящий только несчастье, о котором говорят легенды, господин Элрик? Мне в это трудно поверить.

— Я принес несчастье во многие места, — сказал он. — Но обычно там уже и без меня хватало зла. Я не ищу себе оправданий, поскольку знаю, что собой представляю и что совершил. Я убивал злобных колдунов и уничтожал угнетателей, но, помимо этого, на мне лежит вина за убийство нескольких мужчин, которые были прекрасными людьми, и одной женщины — моей кузины, которую я любил и которую убил… вернее, это сделал мой меч.

— Ты хозяин этого меча?

— Я сам себе часто задаю этот вопрос. Без меча я беззащитен. — Он положил руку на рукоять Буревестника. — Я должен быть благодарен ему. — И опять его красные глаза обрели необычайную глубину, словно пряча какие-то горькие чувства.

— Извини, если я затронула какие-то неприятные воспоминания…

— Не извиняйся, госпожа Зариния. Эта боль всегда во мне, не ты поместила ее туда. Напротив, ты своим присутствием облегчаешь ее.

Она робко взглянула на него и улыбнулась.

— Я не какая-нибудь легкомысленная девица, мой господин, — сказала она, — но…

Он быстро встал.

— Мунглам, как там у тебя костер, хорошо горит?

— Да, Элрик. Не погаснет всю ночь. — Мунглам наклонил голову. Не в привычках Элрика было задавать такие пустые вопросы, однако Элрик так больше ничего и не сказал — и Мунглам, пожав плечами, отвернулся.

Поскольку больше ему ничего не приходило в голову, Элрик сказал, тихо и взволнованно:

— Я вор и убийца, я мало подхожу…

— Господин Элрик, я…

— Ты увлеклась легендами, только и всего.

— Нет, если бы ты чувствовал то, что чувствую я, то думал бы иначе.

— Ты молода.

— Я уже достаточно повидала.

— Берегись. Я должен следовать своей судьбе.

— Твоя судьба?

— Это вовсе не судьба, это нечто куда более страшное, называемое роком. И я обычно безжалостен, за исключением тех случаев, когда вижу что-то в собственной душе. Только тогда я испытываю жалость. Я жалею. Но я не люблю заглядывать к себе в душу, и это часть того рока, который преследует меня. Но то не предначертание, не звезды, не люди, не демоны и не боги. Посмотри на меня, Зариния, это я — Элрик, несчастная белая игрушка в руках богов времени, Элрик из Мелнибонэ, который сам идет к страшной гибели.

— Это самоубийство!

— Да, я медленно, но неизбежно иду к смерти. И те, кто идет со мной, тоже страдают.

— Ты говоришь неправду, господин Элрик. Тебя снедает чувство вины.

— Потому что я виновен.

— И господин Мунглам — тоже жертва рока и идет с тобой к гибели?

— Он не похож на других — его защищает самоуверенность.

— Я тоже уверена в себе, господин Элрик.

— Но твоя уверенность проистекает из твоей молодости, а это совсем другое дело.

— Что же, я должна потерять ее вместе с молодостью?

— У тебя есть сила. Ты сильна, как и мы. Этого у тебя не отнять.