Владимир Белобородов - Лигранд. Империя рабства

Последующие дни я стал входить в свой обычный ритм, разве что в мою жизнь как-то незаметно стал втираться Ильнас. Ну, то есть, после пробежки скажем, я споласкивался и любил выпить отвара, так парень уже встречал меня у дверей в мою комнату с кружкой оного. Только я собирался на ристалище, как он уже ждал меня с начищенной кольчугой и шлемом у ограждения. В некоторых случаях, например, когда он ждал у дверей комнаты распоряжений, это несколько нервировало, и я попросил разрешения деда на присутствие мальчишки на занятиях. Дед, кстати, даже не поинтересовался, зачем мне этот парень, чем если честно обрадовал меня, поскольку я не знал что ответить на такой вопрос.

Ильнас воспринял возможность обучаться с энтузиазмом. Разумеется, что полноценно учить, в ущерб другим детям, его никто не собирался. То есть на устных занятиях он ставил свой стул в уголок и просто слушал, на мечном бое просто в сторонке махал палкой, на письменных ему вообще делать было нечего, так как безграмотен. Этот вопрос я взвалил на свои хрупкие плечи и, когда у меня было свободное время Ильнас, сидя у меня в комнате выводил буквы, повторяя их про себя. И это буквально за пару рук! Очень, кстати, удобно иметь слугу, а не раба. И удобство не только в том, что Ильнас мог передвигаться по дому после «комендантского часа» для рабов, дело в том, что он мог ведь и на уроке танцев, скажем, присутствовать и вовремя протянуть полотенце. Поверьте, через час непрерывных занятий пот не градом, конечно, но испарина проступала. А в случае общения с дамой на коротком расстоянии Отта ставила это в минус. В любом случае Ильнас лучше Пасота, хотя бы только потому, что общаться, а соответственно трепать языком мальчишке было не с кем, кроме кухарки, поскольку жил он в бывшей кладовке кухни.

Дед, через два дня после отъезда Альяны, за бокалом вечернего вина рассказал мне её не очень весёлую историю.

— Живёт в Дуваракском локотстве, то, что сейчас Руизанское, — Пионат указал мне рукой на бутыль, намекая, чтобы я сам себе налил, — такой балзон — Луисмир Сморнокский. В общем-то, неплохой человек, но больно уж эксцентричный — любит шутить и показывать себя публике. На каждый императорский бал, он что-либо придумывает. На прошлый, приехал на хрумзе — есть такой зверь подвластный только оркам. Там их шаманы с разумом владельца их завязывают — несколько опасное действо, бывает оба связываемых с ума сходят. Конечно, зверя держали на верёвках.... Так вот, основной доход Луисмира это дача в долг некой денежной суммы нуждающимся под залог имущества. Уж не знаю как Горт (отец Альяны) связался с ним, а не с семьёй, но он оказался должен Луисмиру приличную сумму под землю балзнства. Проценты были баснословными, — дед отпил из своего бокала. — В тот момент балзонство Горта практически принадлежало Луисмиру. Горт, опомнившись, бросился к нам. Чем-то, разумеется, мы ему помогли, но тех денег было не достаточно. Луисмир не стал забирать балзонство. Там собственно и забирать то..., оно меньше моего. Но в залог будущих оплат потребовал закладную на Альяну, — дед на некоторое время замолчал. — Ей тогда было семь зим. Горт, надеясь, что мы сможем ему ещё помочь, согласился. А вот повторно собрать нужную сумму не смог. Сейчас долг за Альяну превышает долг за балзонство и она вынуждена чтобы не оказаться рабыней, скитаться по империи и просить денег чтобы оплатить часть процентов и оттянуть ещё на год рабство. Луисмир каждый раз благородно соглашается отсрочить, но при императорском дворе все каждый императорский бал ждут развязки. Альяна уже притча во плоти.

Дед ещё раз отпил из бокала.

— Она словно кувшинка, распускается после императорского бала и жадно впитывает лучи солнца, а к следующему балу собирается в дорогу, опускаясь на дно.

— Тогда уж роза с шипами.

— Это да, — вздохнул дед. — Но винить её в этом нельзя. Представляешь, сколько людей проявляют своё остроумие за глаза, а то и в глаза. Вот и стала она такой. Знаю, ты ей нравишься. Да и она тебе. Было несколько жестоко оставлять вас наедине, но я должен был показать тебе, что иногда желания не есть всё и обстоятельства бывают гораздо сильнее наших желаний. Так что, ты не сердись на неё, за то, что не пустила на свои простыни.

К лицу слегка прихлынула кровь. Я переваривал последнюю фразу деда.

— Или...? — Настороженно спросил дед.

— Нет, — успокоил я его. — Она что тебе всё рассказала?

Пионат улыбнулся.

— Не сложно догадаться. Вы последние дни, словно две бойцовских собаки. Да и Отта про ваш танец рассказала..., — улыбка деда ещё больше растянулась.

— Она по договору не имеет права лишиться девственности, — после некоторой паузы Пионат решил не проверять насколько яркой может стать моя окраска. — Если такое произойдёт, то и она станет рабыней, и балзонство Горт потеряет, и ещё должен останется — сам в рабы пойдёт. Её перед императорским балом, алтыри проверяют каждый год.

— Она же красивая девушка, можно и замуж выйти?

— Ей сейчас самый возраст, только кому она нужна за такие деньги? Бывает и отцы за невест приплачивают, — грустно ухмыльнулся Пионат. — Изначально такой вариант возможен бы был, но у неё долго не шла кровь. К тому же Горту по понятным причинам нечего давать в приданое, а таких, что были бы сражены красотой семилетней девочки настолько, дабы платить круглую сумму не нашлось. Вернее на то время были и такие, но Горт до первой крови не согласился, да и замужество такое противоречит законам. Потом уже поздно стало — сумма очень велика.

Дед однозначно всю нашу беседу проверял мою реакцию на его слова. Если бы мне действительно было девятнадцать, и я бы был безумно влюблён в лару, то я бы может, и отреагировал бурно, но я просто задумчиво отпил из бокала, оставаясь полностью спокойным. Не то, чтобы я остался совсем равнодушным, но деду эмоций показывать не стал. История, конечно, мерзопакостная и Альяну действительно очень жалко, но словами тут не поможешь, а делом, то есть деньгами — я не имел возможности.

— Ты обещал мне книги..., — я перевёл русло разговора в другое направление.

— Зачем тебе это?

— Хочу знать свои возможности.

— Это дорога поперёк магов. Ты понимаешь насколько это серьёзно?

— Можно на костре жизнь закончить, — ответил я. — Только если моё зрение раскроют, то будет тот же результат.

— Нет. Одно дело скрывать своё зрение, а другое пытаться развить магию.

— А это возможно?

Дед не ответил. Он смотрел в сторону от меня, постукивая пальцем по бокалу. Минут через пять он ожил.

— Ты знаешь, как образовалась империя?

— Да, Тотус рассказывал.

Пионат опять помолчал некоторое время.

— Ты не первый у кого проснулось зрение в нашей семье. Когда-то Руизан населяло огромное количество магических кланов. Магами были в них не все, но семьи, в которых одарённые магией рождались чаще, а это очень зависит от наследственности, брали главенство в клане. Каждая клан имел свои секреты. Кто-то знал, как животных изменять, кто-то как растения, кто-то умел зелья варить. Был даже клан, научившийся из обычного человека, на одну луну мага сделать. Постепенно выделились четырнадцать семей, которые свои владения превратили в локотства. Остальные семьи так либо иначе вынуждены были подчиниться. Разумеется, были войны и конфликты, но всё больше местячковые. Маги Гнутой горы тогда были одними из самых слабых кланов. У них даже земли не было, лишь замок в горах. Кстати знаешь, почему Гнутой?