Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Время для звезд (сборник) [litres]

– Да?

– Так вот. На этом корабле есть только один помощник астронавигатора, и это, – Саймс постучал себя по груди, – я. Ты про это не забывай. Я останусь им еще долго после того, как тебя вышвырнут назад подбирать навоз за коровами. Там для тебя самое подходящее место.

Макс кожей почувствовал, как румянец гнева медленно поднимается по его шее и начинает жечь щеки.

– А почему, – спросил он, – если уж вы так думаете, вы не наложили вето на мое назначение?

Саймс снова расхохотался.

– Ты что, за дурака меня держишь? Капитан говорит «да», астронавигатор говорит «да», а я буду высовываться? Проще подождать, пока ты высунешься сам, – а ты обязательно так и сделаешь. Я только хотел, чтобы ты понял, что этот огрызок золотой тесьмы не значит ровно ничего. Ты как был, так и остался значительно младше меня по званию. И не забывай этого.

Макс крепко стиснул зубы и не ответил. Саймс продолжал:

– Ну так что же?

– Что «что же»?

– Я только что отдал тебе приказ.

– А, ясно. Есть, мистер Саймс. Я не забуду этого. Ни в коем случае не забуду.

Саймс пристально поглядел на него и сказал:

– Я уж позабочусь, чтобы ты не забыл, – и вышел из каюты.

Макс все еще продолжал, сжимая кулаки, смотреть на дверь, когда в нее постучал Грегори.

– Обед, сэр. Через пять минут.

Макс тянул время, сколько мог. Как бы хотелось ему сейчас свалиться по трапу на палубу «Д» и занять свое обычное место в шумной, теплой, комфортабельной кают-компании. В салон он вошел не сразу – перед дверью его охватил страх, как актера перед выходом на сцену. Великолепный зал был залит ярким светом и показался Максу совсем незнакомым; прежде он бывал здесь только рано утром, чтобы сменить кошачью посудину, стоявшую в коридоре по дороге в буфетную; в такое время в зале горели только дежурные огни.

Он чуть не опоздал; некоторые из пассажиров уже сидели, но капитан еще стоял. Макс сообразил, что ему надо быть около своего места, быть готовым сесть, как только это сделает капитан, – точнее, когда усядутся все женщины, поправил он себя. Но куда ему идти? Он продолжал стоять, дрожа от страха и возбуждения, когда услышал свое имя:

– Макс!

Элли подбежала к Максу и бросилась ему на шею.

– Макс! Я только что узнала! Это же просто великолепно! – Она немного отстранилась, поглядела на него сияющими глазами, а затем расцеловала в обе щеки.

Макс покраснел до самых ушей. Ему казалось, что все в зале смотрели прямо на них, да так оно в действительности и было. Его смущение еще усугублялось тем, что на Элли было сейчас формальное вечернее платье в гесперианском светском стиле, которое не только делало ее несколько старше и значительно женственнее, но и разительно не соответствовало приобретенным в деревне пуританским моральным стандартам Макса.

Элли отпустила его, что, с одной стороны, было хорошо, но, с другой стороны, подвергло его опасности рухнуть на колени. Она начала что-то болтать – Макс не понимал, что именно, – когда рядом с ней возник главный стюард Дюмон.

– Капитан ждет, мисс, – твердо произнес он.

– Да ну его, этого капитана! Хорошо, Макс, встретимся после обеда. – Она направилась к капитанскому столу.

Дюмон тронул Макса за рукав и тихо пробормотал:

– Сюда, сэр.

Его место было в дальнем конце стола старшего механика. Внешне Макс знал мистера Компаньона, но ни разу еще с ним не разговаривал. Механик поднял на него глаза и произнес:

– Добрый вечер, мистер Джонс. Очень приятно видеть вас в нашем обществе. Леди и джентльмены, наш новый офицер-астронавигатор, мистер Джонс. Справа от вас, мистер Джонс, миссис Дайглер. Мистер Дайглер – справа от нее. Далее… – и представил всех сидевших вокруг стола: доктора и миссис Вебербаур и их дочь Ребекку, мистера и миссис Скотт, мистера Артур, сеньора и сеньору Варгас.

Миссис Дайглер находила прекрасным, что он получил ранг офицера. Кроме того, это так чудесно – иметь за столом побольше молодежи. Она была значительно старше Макса, но еще достаточно молода, чтобы быть привлекательной и понимать это. На ней было больше драгоценностей, чем Макс видел за всю свою жизнь, а волосы ее были скреплены лаком в сложную конструкцию высотой с фут и сплошь усеянную жемчугом. Всей своей дорогой и безукоризненной отделкой она напоминала какой-то точный механизм. Макс чувствовал себя в ее обществе крайне неловко.

Но это была еще малая неловкость по сравнению с тем, что предстояло. Миссис Дайглер извлекла откуда-то из своего декольте платочек, легкий, как дуновение ветра, смочила его и сказала:

– Не двигайтесь, Джонс, – она вытерла ему щеку. – Поверните слегка голову.

Покраснев от смущения, Макс сделал, как было сказано.

– Вот, ну так-то будет лучше – возгласила миссис Дайглер. – Мамочка навела порядок. – Она отвернулась от него и сказала: – Как вы думаете, мистер Компаньон, неужели наука, со всеми этими чудесами, которые она творит в наше время, не может изобрести несмываемую губную помаду?

– Прекрати это, Мэгги, – прервал ее супруг. – Не обращайте на нее внимания, мистер Джонс. У нее в характере есть немного садизма. Самая малость – размером с нее саму.

– Джордж, ты еще об этом пожалеешь. Ну так что вы скажете, мистер Компаньон?

Старший механик слегка промокнул губы белоснежной салфеткой.

– Думаю, ее давно уже изобрели – вот только на нее не было спроса. Женщины любят оставлять метки на мужчинах, хотя бы даже временные.

– Какая ерунда!

– Этот мир принадлежит женщинам, мадам!

Миссис Дайглер оставила механика и снова повернулась к Максу:

– Элдрет просто прелесть, не правда ли? Очевидно, вы знали ее «на берегу», как выражается мистер Компаньон?

– Нет, мадам.

– А каким же тогда образом? Я хотела сказать, что тут, на корабле, возможностей не так уж много. Или они все-таки есть?

– Мэгги, да прекрати же ты его изводить. Дай человеку спокойно поесть.

Зато с миссис Вебербаур, сидевшей по другую сторону от Макса, было настолько же легко и спокойно, насколько с миссис Дайглер – трудно. Убаюканный ее материнской теплотой, Макс сумел даже приступить к еде. Тут он заметил, что остальные присутствующие держат вилку совсем не так, как он, и попытался взять ее так же. Ничего, кроме конфуза, из этого не вышло; кроме того, Макс вдруг увидел свои неаккуратные ногти. От всего этого ему очень захотелось спрятаться под стол. Проглотил он не более трех сотен калорий, в основном – в виде хлеба и масла.

В конце обеда миссис Дайглер вновь уделила внимание Максу, хотя слова ее были обращены к старшему механику:

– Мистер Компаньон, мне казалось, что есть обычай поднять бокал за повышение?

– Да, – согласился механик. – Но платить за это должен виновник. Так делается всегда.