Бекки Чамберс - Долгий путь к маленькой сердитой планете

– Ты нашел ее привлекательной?

Подняв брови, Дженкс посмотрел в объектив ближайшей видеокамеры, затем оглянулся на аналитический вычислитель. Проводка была старая; надо будет заменить ее в ближайшую десятидневку.

– Да, пожалуй. Конечно, не сногсшибательная, но если бы я был дамой, я был бы полностью удовлетворен такой внешностью. – Забравшись на табуретку, Дженкс изучил верхний ряд плат. – А почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, что ты должен найти ее привлекательной.

– Как так?

– Помнишь приключенческий симулятор, в который ты играл два года назад? «Падение черной звезды»?

– Конечно, помню. Отличный симулятор. Некоторые археологи утверждали, что не могли отличить Арканские руины из симулятора от настоящих.

– Ты помнишь, какую выбрал любовь?

– Как там ее звали… Миа. Точно, хорошо прописанный характер. Эта сюжетная линия мне очень понравилась.

– Мм-мм. Когда Розмари поднялась на борт, мне пришло в голову, что у нее такие же короткие кудри и милая улыбка, как и у Миа. Вот я и подумала, что она как раз в твоем вкусе.

– Любопытное рассуждение, – фыркнул Дженкс. – А я понятия не имел, что ты следишь за подобными вещами.

– Мне нравится знать, что нравится тебе.

– Мне нравишься ты.

Спустившись с табуретки, Дженкс отложил разветвитель и подошел к колодцу. С осмотром придется подождать. Надев толстый свитер, лежавший аккуратно сложенным у края колодца, там, где он оставил его накануне, Дженкс спустился в прохладу контролируемой температуры. Воздух резко контрастировал с теплым желтоватым свечением, исходящим от центрального ядра Лови.

– Ну а если бы я нашел Розмари привлекательной, тебя бы это задело?

– Нет! – рассмеялась Лови. – Ревность – это глупо.

– То, что это глупо, еще не означает, что ты не способна ревновать.

– Верно, но какой мне смысл ревновать к тому, у кого есть лицо? А также грудь, бедра и все остальное? Дженкс, природа устроила так, чтобы ты находил женское тело привлекательным. Наслаждался им. – Лови помолчала. – Если бы мне было разрешено иметь тело, какое ты бы для меня выбрал?

– Ну, это сложный вопрос, – признался Дженкс. – На самом деле я об этом не думал.

– Лжец!

Сев, он откинулся спиной к стене. Он почувствовал затылком легкую вибрацию системы охлаждения ИИ. Конечно, он думал о том, чтобы у Лови было тело. Много-много раз.

– А какое тело ты сама хотела бы иметь? – парировал Дженкс. – Это гораздо важнее.

– Точно не могу сказать. Вот почему я обращала внимание на то, на что обращаешь внимание ты. Я не знаю, что значит обладать какой-либо иной формой, отличной от той, какая у меня сейчас, поэтому мне трудно высказать свои пожелания на этот счет. Не могу сказать, что я тут все дни напролет мечтаю о длинных ногах.

– Расскажи это ДЦМС.

У членов организации «Друзья цифровых мыслящих существ» сердце было на нужном месте, но вот только думали они задницей. Формально Дженкс разделял многие их убеждения, в частности то, что ИИ – разумные существа, достойные иметь те же самые права, что и все остальные виды. Вот только ДЦМС подходили ко всему этому не с той стороны. Начнем с того, что среди них практически не было технических специалистов. Они отворачивались от научных достижений, стоящих за искусственным познанием, зацикливаясь на какой-то сентиментальной ерунде, выдавая ИИ за органическую душу, заточенную в железной коробке. Однако на самом деле искусственный интеллект – это совершенно другое. Сравнивать ИИ с органическим разумным существом – это все равно что сравнивать человека с хармагианином. Разумеется, можно найти что-то общее, и ИИ также заслуживает уважения, однако «под капотом» принцип действия совершенно другой. Дженкс был обеими руками за должное признание прав ИИ, однако ДЦМС не могли говорить о цифровом разуме со знанием дела, что превращало их в бесполезных болтунов. Ханжеское поведение вкупе с вбросом ложной информации – далеко не лучший способ одержать верх в споре, зато так можно запросто настроить против себя всех.

– Именно это я и имела в виду, – сказала Лови. – Они ведут себя так, будто каждый искусственный интеллект стремится обзавестись собственным телом. Да, согласна, я этого хочу, но это совсем не означает, что этого хотим мы все. Это крайне неверное заблуждение органики – мысль о том, что ваше безмятежное физическое существование является некой кульминацией, о которой мечтают все программы. Не обижайся.

– А я и не обижаюсь. – Дженкс задумался. – Это ведь лицемерие, не так ли? Мы считаем органические тела чем-то восхитительным, все хотят обзавестись ими, после чего мы прибегаем к генетическим модификациям, чтобы выглядеть моложе, стать стройнее и что там еще.

– Ты сам тоже поработал над своим телом. Ничего серьезного, но все-таки. Ты полагаешь, это не то же самое, как если бы кому-то захотелось выглядеть на несколько лет моложе? Разве не все изменения тела обусловлены тщеславием?

– Гм, – задумчиво произнес Дженкс. Он заново почувствовал в ушах тяжесть сережек, вспомнил укол тонкой иголки, вгоняющей чернила под кожу. – Хороший вопрос. – Он постучал пальцами по губам. – Не знаю. Тебе известно, я терпеть не могу генетических уродцев, так что, наверное, мое мнение не может быть объективным. И все-таки я считаю, что операция, замедляющая старение, говорит об отсутствии самоуважения, потому что человек считает недостаточно хорошим себя такого, какой он есть. А все то, что я сделал со своим телом, я сделал из-за любви. Честное слово. Чернила под кожей напоминают мне о самых разных местах и событиях, но, по сути, все то, что я проделал со своим телом, это мой способ выразить, что это мое тело. Что мне не нужно тело, которое мне навязывают окружающие. Доктор Шеф – единственный мой знакомый врач, который ни разу не говорил мне, что жизнь моя стала бы гораздо легче, если бы я впрыснул себе какую-нибудь гадость. Понимаешь, чтобы мой рост стал нормальным. К черту! Если я когда-нибудь изменю собственное тело, я сделаю с ним только то, что пришло в голову мне самому.

– Кажется, тут мы с тобой мыслим одинаково, – сказала Лови. – Даже несмотря на то что для меня этот вопрос спорный. Для меня любые разговоры о теле останутся чисто гипотетическими до тех пор, пока не изменятся законы.

– А ты действительно хочешь иметь тело? – Дженкс замялся, стесняясь своего следующего вопроса. – Это ведь не только из-за меня, правда?

– Нет. Я снова и снова возвращаюсь к этому, но доводы за все-таки перевешивают доводы против.

– Так, – сказал Дженкс, скрещивая руки на груди. – Давай сначала доводы против.

– Доводы против. В любой момент времени я смогу находиться только в каком-то одном месте. Не смогу одновременно осматривать корабль изнутри и снаружи. Мне придется физически подключать голову с помощью разъема к Звену всякий раз, когда я захочу получить какую-нибудь информацию. Или – ну, наверное, еще можно будет воспользоваться скрибом, но это так медленно!