Юрий Никитин - Ютланд и Мелизенда

– Сильный удар, ха-ха, любую защиту пробьет!.. А уж заклятие сокрушит с охотой, честное оружие не любит подлое колдовство… Говорят, если лезвие окропить в крови чародея, всегда будет острым.

– Мечты лодыря, – сказал Ютланд и поймал себя на том, что даже копирует манеру говорить, как дядя Рокош. – Заберите здесь все и… постарайтесь, чтобы больше никто здесь не селился.

Боровик сказал быстро:

– Лучше самим здесь поселиться!

– Хорошо придумано, – согласился Ютланд. – Только тот, кто поселится, не стал бы таким же…

– Мы примем меры, – пообещал Боровик.

– Мы здесь все разнесем, – добавили из толпы сельчан, – даже бродящие звери не станут рыть норы.

Ютланд, не отвечая, вышел наружу, мощно свистнул. Вскоре раздался конский топот, Алац и хорт примчались ноздря в ноздрю.

Крестьяне почтительно наблюдали, как могучий страшный жеребец остановился как вкопанный, а спасший их герой красиво прыгнул в седло.

Через мгновение они унеслись, как выпущенные из лука стрелы, и только пыльное облачко вдали указывало, в каком направлении исчезли.

О том, что не всегда нужно бросаться на помощь, ему напомнили в тот же день, когда дальше по дороге он подобрал избитого человека, который пожаловался, что его ограбили.

Ютланд дал ему пару монет, тот со слезами благодарности подсказал, как отыскать разбойников, это почти рядом, вон за тем буреломом…

Он и не собирался их искать, но раз уж так близко, ладно, сделаем мир лучше, однако, оказывается, его ждали, а якобы ограбленный был одним из банды, на дороге служил приманкой для таких простаков, мнящих себя героями.

Ничего не подозревая, он сунулся туда, его окружили и потребовали отдать все деньги, а вроде бы ограбленный подтвердил, что деньги у него есть, сам видел.

Рассвирепев, Ютланд пошел крушить все, что попалось под руку, разнес лагерь, перебил разбойников, последним поймал и нанизал на сук, словно жука, хитреца, изображавшего жертву.

Он и остался висеть, пронзенный насквозь, вопил, не переставая, а Ютланд снова вскочил на коня и унесся прочь, все еще кипя гневом.

Приключения этого дня продолжились схваткой с целым отрядом скелетов, что поднялись из болота, которое в глубине леса неосторожно начал пересекать, не обращая внимания на топи и непролазные дебри.

Неуязвимые для стрел, оказались легко побиваемы топором. Он даже не стал тупить острие, бил обухом, черепа разлетались с сухим треском, как глиняные черепки.

Но их оказалось столько, что устал драться, а когда выбрался из леса, Алац дрожал, едва держась на ногах, а хорт сразу же свалился и высунул язык, часто-часто дыша.

– Отдых, – прохрипел Ютланд, – дрянь какая… Сколько их… Когда-то великая битва… в этом месте…

Алац рухнул рядом с хортом, отдышался чуть, попробовал сорвать ветку с ближайшего куста, не дотянулся, но поднимать свое отяжелевшее тело не решился.

– Горы уже близко, – проговорил Ютланд с усилием, он тоже дышал с хрипами. – Переведем дух, а затем… Посмотрим, что за небесная темница, в которой держат Осеннего Ветра!

Хорт посмотрел на него жуткими глазами, но хвостом повилял, соглашаясь со всем, что обещает возможность побывать где-то еще и обнюхать много нового.

А по небосводу уже с неспешной величавостью разливается расплавленное золото огненного заката. Широкие струи оранжевого огня горят по красному и багровому небу.

Алац покосился на Ютланда огненным глазом, хорт тоже взглянул выжидающе.

– Хорошо-хорошо, – сказал Ютланд. – Вон там у большого дуба просто прекрасное место для ночевки!.. Подальше от вонючих городов с их выгребными ямами на каждом шагу.

Хорт все понял, моментально исчез, Алац бодрым скоком приблизился к дереву, в самом деле огромный и мощный дуб с широко раскинутыми ветвями, где от непогоды могли бы укрыться сотни воинов.

С той стороны огромного ствола тихохонько журчит крохотный ключик, корни могучих деревьев частенько проникают на такую глубину, что выводят наверх водяные потоки. Даже могучие реки часто начинаются вот с таких вот ручейков.

Ютланд едва успел собрать кучу хвороста и заканчивал разжигать костер, как огромными прыжками примчался хорт, держа в губах толстую дрофу, молодую и упитанную.

– Молодец, – похвалил Ютланд. Хорт хотел было метнуться снова в лесок, Ютланд покачал головой. – Нам с тобой хватит, Алац пусть ест зерно. А то привыкнет к мясу, как-нибудь и нас с тобой сожрет, пока спать будем…

Алац покосился огненным глазом, фыркнул. На выразительной морде Ютланд прочел презрение, кто же таких есть будет, кожа да кости, а вот когда нагуляют жирку, тогда можно будет и передумать…

Далеко-далеко послышался конский топот, Ютланд нехотя повернулся, приложил ко лбу козырьком ладонь, защищая глаза от прямых лучей зависшего над гранью между небом и землей солнца.

По извилистой дороге, срезая углы, в их сторону мчится на резвой миршавенькой лошадке… Мелизенда! Он узнал ее сразу: в скрывающем фигуру плаще, с надвинутым на глаза капюшоном, испуганная, но во всей тоненькой фигурке, сейчас скрытой под развевающимися полами, столько целеустремленности, что сердце сжалось от прилива сочувствия и жалости…

За нею несутся на конях, пригибаясь к коротко состриженным гривам, лохматые люди звероватого вида. Оружия в руках нет, да и зачем, если нужно догнать всего лишь девчонку, что прикидывается мальчишкой…

Он вскочил, Алац и хорт уже всматриваются в погоню с интересом. Ютланд быстро вспрыгнул на спину расседланного Алаца, крикнул:

– Вперед!.. Навстречу! Нам только трупов у костра не хватало!..

Алац презрительно оттопырил нижнюю губу, люди всегда все портят, но с готовностью ринулся навстречу непрошеным гостям. Мелизенда тоже узнала Ютланда, завизжала счастливо, попыталась придержать испуганную лошадку, но та с поросячьим визгом пронеслась мимо.

Ютланд вышиб из седла первого, следующего ухватил за ногу и начал размахивать над головой, как отяжелевшей от воды тряпкой. Остальные тут же натянули поводья, раздались испуганные крики, затем все разом повернули коней и понеслись обратно.

Забросив подальше от костра жертву, Ютланд вернулся к дереву. Лошадка Мелизенды пугливо переступает копытами и в страхе посматривает по сторонам, Мелизенда успокаивает, гладит по шее, хорт опустил задницу на землю и рассматривает обеих заинтересованными глазами.

Ютланд покинул седло, заорал рассерженно:

– Дура!.. Ты чего здесь?

Она пропищала с седла:

– Ты что… узнал меня?

– Да я тебя, – сказал он зло и растерянно, – даже в завязанном мешке узнаю! Ты чего здесь? Снова к жениху?

Она воскликнула с восторгом:

– Какой ты… проницательный!