Майкл Суэнвик - «Ничего особенного», – сказал кот

Простой ответ состоял в том, что Европа продолжала нуждаться в информации, которой ее могли снабдить только по лучу с Земли, что сумма творческих способностей даже полумиллиона людей не идет ни в какое сравнение с возможностями целой планеты, и потому ее техника всегда должна превосходить нашу, и если мы откажемся признавать свои долги, они перестанут слать нам планы по ее развитию, а также их песни, пьесы, новости о том, что происходит в странах, которыми некогда для наших прапрапращуров ограничивался весь мир. Я наблюдала за тем, как Кивера боролся с желанием дать на вопрос именно такой, простейший ответ.

В конце концов он сказал:

– Потому что если мы так поступим, нам уже никто больше не станет доверять.

После продолжительной паузы Дядя Ваня вновь перешел на пиджин.

– Зачем вы рассказали мне эту [недостоверную] историю?::

– Чтоб поставить вас в известность, что между нами много общего. Мы способны понимать друг друга.

::<���Но>/не/[доверять]::

– Да. Но мы и не нуждаемся в доверии. Нам вполне хватит обоюдного делового интереса.

День шел за днем. Может быть, Кивере и Дяде Ване удалось за это время продвинуться во взаимопонимании. Возможно, что и нет. Я успешно поддерживала электролитический баланс организма Киверы и гасила обратную связь его мыслительного процесса, поэтому он не испытывал невыносимой боли, но все же он расходовал свои жировые запасы, которые уже подходили к нижней границе нормы. Перед ним имелась перспектива весьма комфортабельной голодной смерти – я отвела ему не более двух недель, – и он об этом знал. Не знать этого мог бы разве что круглый дурак, мне же, для того чтобы предоставить ему хоть какие-то шансы на выживание, нужно было сохранять в нем способность мыслить ясно и четко.

Путь им преградил невысокий, но длинный горный хребет, и Кивера с Дядей Ваней, ничего не обсуждая между собой, вскарабкались выше полога паровых джунглей и насыщенных влагой облаков, висевших над ними, к чистому и прозрачному воздуху. Оглянувшись, Кивера увидел на склоне позади промоину; стремительный ручей, мчавшийся по ее дну, давно унес всю почву и теперь бурлил меж квадратных и прямоугольных камней, среди которых совсем не попадалось шестигранных балок. Они попали на курган, образовавшийся на месте падшего древнего города; на востоке он был выше, а к западу сходил на нет.

– «Се – Озимандия, кто назван Царь Царей, – продекламировал Кивера. – Мои дела, цари, узрите – и отчайтесь!» [10] П.-Б. Шелли. Озимандия. ( Пер. В. Я. Брюсова )

Дядя Ваня ничего не ответил.

– Еще одно столь точное попадание метеора – насколько велика вероятность такого события?

Дядя Ваня ничего не ответил.

– Конечно, если взять достаточно большой промежуток времени, да еще и до появления высотной стражи, такое следовало бы считать неизбежным.

Дядя Ваня ничего не ответил.

– Как этот город назывался?

:: Очень старый/(имя забыто)/[Первое Доверие]::

Дядя Ваня шевельнулся, видимо, но Кивера жестом остановил его.

– К чему спешка? – сказал он. – Давайте немного полюбуемся видом. – Он неторопливо провел рукой от горизонта до горизонта, где внизу простиралась ровная, совершенно одинаковая повсюду лесная крыша. – Ведь что забавно! Вы считаете, что здесь находился один из первых городов, которые построил ваш народ, явившись на эту планету, но ведь отсюда можно было бы разглядеть и руины городов изначального населения этого мира.

Разговорные ноги многоножки взметнулись в паническом жесте. Потом туловище Дяди Вани вскинулось на дыбы, а когда опустилось, в одной из передних ног сверкнуло серебро. Неуловимым для человеческого взгляда движением он выхватил из-под камуфлированного брюшного щитка изогнутый смертоносный щупальцевый меч.

Костюм Киверы отбросил человека из-под лезвия. Вице-консул упал навзничь и перекатился в сторону. Острие меча промахнулось на какие-то дюймы. В следующее мгновение костюм выбросил вперед руку и прикоснулся к клинку выпущенным для этой цели электрическим контактом.

Точно рассчитанный электрический удар отбросил Дядю Ваню назад, не лишив его при этом сознания.

Кивера поднялся на ноги.

– Не забывайте о библиотеке! – сказал он. – Если она погибнет, никто и знать не будет о былой славе Вавилона.

Довольно долго многоножка не делал ничего такого, что могли бы заметить Кивера или его костюм, и в конце концов просигналил:

:: Откуда вы знаете? /(Сильнейшее потрясение)/[вероломство, не знающее доверия]::

– Чтобы выжить, нам необходимо получить возможность жить на Геенне. Ваш народ не хочет позволить нам этого, что бы мы ни предлагали на продажу. Нам было очень важно понять причину. И мы ее выяснили. Мы принимали к себе ваших отверженных и изгнанников – всех тех, кому по каким-то причинам не нашлось места в ваших городах и некуда было идти. Они нашли убежище у нас. А они в благодарность рассказали нам все, что знали.

Этими словами Кивера дал понять Дяде Ване, что ему известно древнейшее из сказаний Геенны. Выслушав его, Дядя Ваня понял, что Кивере известно то же, что и ему самому. И, раз уж вам известно, что они знали, что каждый из них знал, и знал об обоюдном знании об этом знании, то вот вам это сказание…

Как истинный народ попал на Геенну

Долго, очень долго Предки наши рыли ходы сквозь тьму меж звезд, пока не объявились наконец в почве Геенны. Из Истинного дома лежал их путь. В Геенну они низверглись, оставив шлейф ярких искр в темных пустых пространствах, по которым странствовали. Истинный народ пришел из мира невообразимых чудес. И не было им обратного пути туда. Возможно, они были изгнанниками. Возможно, тот мир был уничтожен. Никому сие не ведомо.

Оказались они в пару и солнечном свете Геенны и обнаружили, что она уже занята. Первые обитатели ее не походили ни на что, виденное доселе Предками. Но они приветствовали Истинный народ, как королевы-матери приветствовали бы заблудших двоюродных дочерей. Они дали нам пищу. Они дали нам землю. Они дали нам доверие.

Поначалу все шло хорошо.

Но в торакальные ганглии Истинного народа закралось зло. За сестринство он воздал предательством, а за доверие – убийством. Были призваны с небес яркие огни, дабы уничтожить города их благодетелей. Все деяния Первых обитателей, все их книги, и статуи, и картины сгорели вместе с городами. Ни следа не осталось от них. Мы теперь даже не знаем, как они выглядели.

Так Истинный народ принес войну на Геенну. Никогда доселе здесь не было войн, а теперь они постоянно будут присутствовать в нашей жизни, доколе мы не выплатим долг доверия. Но его невозможно выплатить вовеки.

Перевод, конечно, не дает полного представления о тексте. На языке оригинала он излагается при помощи тринадцати изумительно красивых эргоглифов, каждый из которых основан на первично-доверительном движении. Кивера же, хоть и тщательно подбирал слова, говорил с неподдельной страстью: